Однако 221 женщина — это слишком мало для гарантии успеха. Даже в избранной группе, заранее проверенной на биологическую совместимость, вероятность удачного скрещивания не превышает 1 на 666, 666 в периоде. Так что не зря ученые настаивали на отправке к Земле тяжелого крейсера с экипажем в несколько тысяч миламанов.

Но военные отказали. Тяжелые крейсера в миламанском флоте наперечет, и все они задействованы в боях. Отвлекать их для какой-то сомнительной экспедиции военачальники сочли нецелесообразным.

Вместо этого они предложили доставить носителя гена бесстрашия в скопление Ми Ла Ман. Конечно, это рискованно — но там к его услугам будут триллионы женщин, миллиарды из которых — с положительной биосовместимостью.

А чтобы свести риск к минимуму, научная разведгруппа останется на орбите Земли, и спецназ похитит для нее несколько человеческих самок. Они смогут выносить и выкормить клоны носителя гена бесстрашия, и вероятность того, что биосовместимость при этом сохранится, довольно высока — где-то один к шести.

— Вы сможете добыть для нас двенадцать самок? — поинтересовался командир ученых у помощника Ри Ка Рунга, который замещал раненого офицера на посту лидера спецназа.

— Не вопрос, — ответил спецназовец. — Хоть сто сорок четыре.

— Сто сорок четыре у нас не поместятся, — с сожалением сказал ученый.

Конечно, лучше, если крейсер с носителем бесценного гена на борту все-таки прорвется в скопление Ми Ла Ман. Клонирование — дело долгое. Придется ждать как минимум лет шестнадцать, а может, и все тридцать. Кто знает — возможно, биологическая совместимость у людей развивается с возрастом.

Так что вся надежда на крейсер. Чтобы помочь ему преодолеть моторо-мотогальские заслоны, в условленном месте ожидают крейсеры-двойники. Один из них должен встретиться с бригадой эскорта — чтобы моторо-мотогалы подумали, будто носитель гена бесстрашия летит именно на нем. Другие будут прорываться поодиночке, и «Лилия Зари» среди них, но на ней уже не будет носителя гена.

Пока моторо-мотогалы будут гоняться за крейсерами и драться с кораблями эскорта, носителя доставит к границе скопления юркая канонерка, на которую никто не обратит внимания. А там ее возьмут под охрану тяжелые крейсера и линкоры, которые способны уберечь ценный груз от любой опасности.

Полностью этот план был известен лишь небольшой группе старших офицеров, и капитан «Лилии Зари» радовался этой предусмотрительности. Ведь если бы о плане знали все, то знал бы и шпион, который пытался скопировать запись пройденного пути из главного компьютера. А так он почти наверняка ничего не подозревает и думает, что крейсер пойдет напролом, подставляясь под лобовой удар моторо-мотогалов.

А может быть, он рассчитывает, что моторо-мотогалы не нападут. Или знает, что те тоже задумали какую-то хитрость.

Так или иначе, этого гада надо найти. На борту «Лилии Зари» всего 333 миламана — не так уж много, чтобы среди них нельзя было вычислить предателя.

Однако шеф службы безопасности корабля, похоже, даже не знает, как подступиться к этому делу.

— Надо ждать, — сказал он в ответ на требование капитана принять срочные меры для поимки вражеского агента. — Он не смог получить нужную информацию — значит, наверняка попытается снова. А мы будем к этому готовы.

Он еще добавил, что никто на корабле не знает про первую попытку взлома сети, а значит, сам шпион не в курсе, что его засекли.

Но уже на следующий день старший навигатор, которого никто из посвященных не вводил в курс дела, вдруг обратился к капитану с вопросом:

— Что это за слухи, будто у нас на крейсере шпион?

— Кто тебе сказал? — удивился капитан.

— А что, это большой секрет? По-моему вся команда об этом говорит.

Капитан срочно вызвал к себе шефа службы безопасности и устроил ему разнос в спокойном миламанском стиле, закончив его распоряжением установить, откуда пошла утечка информации.

Но даже с этим он оказался не в силах справиться. А в оправдание просил дать ему хоть немного времени, чтобы во всем разобраться. 333 миламана — это, конечно, немного. Но и не мало.

Хорошо еще, что корабль отправляется домой не завтра. Спецназ должен еще добыть для ученых двенадцать человеческих самок, а медики на крейсере — приготовить все для экспериментов с носителем гена бесстрашия.

Ученые из состава обеих экспедиций безумно хотели добиться хоть каких-то результатов до того, как по прибытии в Ми Ла Ман землянина у них заберут.

А землянин сидел в одних трусах в адаптационной камере и никак не мог унять дрожь в руках и ногах. Его, кажется, не отравили и не усыпили, но это еще ничего не значит.

У человека, который с детства страдает навязчивыми фобиями, логика имеет привычку хромать.

В пятом классе он спал с включенной настольной лампой, занавешенной бабушкиным платком, потому что смертельно боялся темноты.

А теперь в странной ярко освещенной комнате без мебели, больше всего похожей на палату для особо опасных психов, он имел массу оснований бояться всего сразу.

Они что-то говорили про какой-то ген. Но черт его знает, каким образом они собираются изъять этот ген из его организма. Если бы речь шла о капельке крови или кусочке кожи, то совершенно необязательно было тащить его сюда.

И больше всего Неустроев опасался, как бы его не съели.

Ведь от этих пришельцев действительно всего можно ожидать.

Для отряда специального назначения, который способен выкрасть из недр моторо-мотогальского гнездовья портрет Всеобщего Побеждателя, нет ничего невозможного.

Исследуя запись переговоров младшего офицера Ли Май Лим с носителем гена бесстрашия, ученые определили, что землянин среди прочих слов произнес одно имя, и по всем признакам это имя — женское.

Прежде чем приступать к опытам по скрещиванию носителя гена бесстрашия с миламанскими женщинами, медики считали необходимым досконально изучить сам процесс скрещивания у землян. Общие принципы были ясны из дистанционных наблюдений и видеозаписей — но оставалась одна проблема.

Никто не мог с уверенностью сказать, как поведет себя наедине с самкой своего или чужого вида данный конкретный землянин. Хотя наблюдения за ним велись особенно тщательно, он ни разу за все это время не вступил с самкой в контакт, похожий на скрещивание или хотя бы на подготовку к нему.

И ученые решили провести элементарный опыт. Доставить на корабль самку и подсадить ее в адаптационную камеру к носителю гена бесстрашия.

— Вряд ли для этого подойдет любая самка, — заметил специалист по ксенопсихологии. — Мы пока не разобрались, на чем основаны их предпочтения, но кажется, это очень индивидуально.

— А если поискать в его ближайшем окружении? — предложил другой ученый. — Найти подходящий объект среди его знакомых, наверное, проще.

И тут кто-то вспомнил это имя, произнесенное носителем гена бесстрашия в экстремальной ситуации. «Это неспроста», — решили миламаны.

Действительно, почему землянин назвал именно это имя? Должна же быть какая-то причина. Может быть, его связывают с этой самкой какие-то особые отношения?

И обращаясь к заместителю командира спецназа, ученые сформулировали вопрос совершенно четко:

— Нам нужна конкретная самка. Ее имя — Ка-ра-ва-е-ва. Мы полагаем, что между нею и носителем гена бесстрашия есть какая-то скрытая связь.

Спецназовец не решился предпринимать какие-то шаги самостоятельно и отправился к Ри Ка Рунгу, который не мог ходить и бегать, и делать еще кое-что, но пребывал в здравом уме и твердой памяти.

— Мне нужны видеозаписи наблюдений, — передал он ученым после краткой беседы с заместителем.

Автоматический поиск нужного сочетания звуков занял совсем немного времени, и вскоре Ри Ка Рунг услышал голос пленника, из-за которого он получил такое неприятное ранение:

— Караваева, что ты можешь сказать по этому поводу?

А еще через секунду командир спецназа уже рассматривал изображение самки, которая произнесла в ответ: