Первое пальто: из коверкота, светло-коричневое, досталось Лидочке только в 9 классе. Для этого они с мамой  несколько ночей стояли, отмечались в очереди в «швейпром»(мастерская по пошиву). В нем же 20-летняя Лида и поехала в эвакуацию осенью 1941 года. Зимнего пальто у неё не было совсем.

   Первая крепдешиновая кофточка, белая: пошили на выпускной вечер. До этого девочка ходила только в скромненьких, ситцевых блузочках. Младшая мамина сестра передавала родным свои старые платья, а мама перешивала эти платья в кофточки, да и вообще все шила сама, так как готовой одежды не продавали*. Лиде же приходилось только вышивать воротнички, что, впрочем, она делала с удовольствием**. Школьной формы, в современном понятии, тоже не было.

   Пальто Лидочкиного папы, хоть он и был партработником, тоже бесконечно перелицовывалось, так как пошить новое не было материальной возможности.

P.S. Всё вышеперечисленное в этой главе вспоминалось исключительно по моей просьбе – настолько эти «шмоточные» вопросы  были мелки и незначительны в той жизни, что сами по себе в памяти никак не всплывали, в отличие от....

* Честно сказать, в 20-й раз посмотрев на фото к части 7, я обратила внимание на то, что у трех девочек из пяти абсолютно одинаковые свитерочки(не представляю такую ситуацию сейчас!), что означает, что готовая одежда все-таки была. Понятно, что если они пошли фотографироваться в одинаковом – значит, её было так мало, что одно наличие в гардеробе позволяло вообще не принимать во внимание, что на подружках надето точно такое же изделие. Возможно, это такая же, как и ботинки, «распределенная» одежда. Или к концу 1937 года снабжение города всё-таки начало улучшаться…

** Вышивание было бабулиным хобби в течение долгого времени, а слова «ришелье», «мулине», и с особым тщанием украшенные, маленькие наволочки и салфеточки остались мне на память.

5. Керчь. Дела сердечные

На фото: Лида в августе 1935 года, между 7 и 8  классом.

     Город расположился у самого Керченского пролива, на Керченском полуострове, и  в хорошую погоду, стоя на берегу, всегда можно было разглядеть противоположный берег, Кавказский – Тамань.

     В 30-х годах прошлого века Керчь делилась на 4 района: Горка (на склонах сердца Керчи – горы Митридат), Солянка (где находился судоремонтный завод), Корецкий хутор (переходил в деревню) и Центр (где и жила семья Лиды).

     Весной все школьники бегали на Митридат, а когда начинали цвести тюльпаны –  отправлялись пешком через степь и доходили до Азовского моря (Керчь стоит на полуострове, разделяющем Черное и Азовское море).

   Через Керченский пролив ходили паромы на Кавказский берег.

     Там, в Темрюке, был Лидочкин пионерский  лагерь,  куда она поехала после 3-го класса (кстати, проведывать ее приезжал только папа). От этого периода жизни навсегда остались в памяти обширные виноградники, полные янтарно-желтым виноградом.

     В лагере Лида впервые стала свидетелем настоящей трагедии: паренёк постарше повис на дереве и зацепил сучком артерию. Девочка отчетливо видела, как с локтевой ямки у него фонтаном забила кровь. Хорошо, что вовремя подоспела медсестра: сразу, профессионально, наложила жгут и отправила пострадавшего в больницу.

     С наступлением весны, на зеленых склонах Митридата разворачивалось еще одно ежегодное, традиционное действо: устраивались кулачные бои («стенка на стенку»). Начинали  их дети (в качестве разрешения споров за территорию, за район), чуть не первоклассники, а заканчивали взрослые бородачи. На эти бои ходили смотреть все, кто не участвовал: кричали, «болели» по-настоящему, как на футболе.

     Вечером все – «и стар и млад» – выходили на улицу.

     Но появляться на чужой территории (районе) никому  не рекомендовалось.

     Первый поклонник у Лидочки появился  в 6 классе (я думаю, что новые, «всамделишные» туфли сыграли не последнюю роль!:)) – Володя, друг брата Шурика, старше Лиды на год (в «его честь» через 7 лет будет назван её первенец).

     «Ухаживание» заключалось в том, что они вместе играли в мяч и классы, стояли – разговаривали, и даже подтягивались на воротах своих домов*!

     Тем временем и в школе на Лиду тоже «положили глаз»  – мальчик Алёша, живший в другом районе – на Солянке. И вскоре, под предлогом «А, так ты с другого района!»  Володю на Солянке изрядно поколотили.

     Лидочка, крайне напуганная таким поворотом событий, стала общаться с Алешей. Как настоящий кавалер, он пригласил её покататься «на лодочке». Лодки для катания были на специальной водной станции, на бульваре (который потом превратился в Парк Культуры и Отдыха).

     Однако помня о хулиганском характере Алёши, девочка поставила ему условие: «Кататься – только вместе с моей мамой!», и, как ни странно, Алёша согласился. Он сам взял на час лодку, заплатил, да еще и сам греб, а Лида с мамой сидели в лодке, как настоящие  дамы. Но то ли мальчик испугался, что теперь на каждом их «свидании» будет присутствовать суровая мама, то ли была еще причина… в общем, никакого продолжения у этих «отношений» так и не получилось.

Вот такие романы среднего школьного возраста были в конце 20-х годов прошлого века :).

–

* Я все-таки думаю, что на воротах подтягивались только мальчишки :)

6. «Учебная» диета. Куда пойти учиться?

На фото: 30.10.1937 года, 10-класснице Лиде 16 лет, пора бы уже точно определиться с выбором пути в дальнейшей жизни…

Когда Лида училась в 10-м классе (1938 г), в Керчи появились первые магазины типа «Гастроном», в которых продавались совершенно немыслимые продукты: сыр «Голландский»  и ветчина. Мама покупала сыр по 100 г – и только для дочки, поскольку та готовилась к экзаменам: и выпускным, в школе –  и вступительным, в институте.

     Вот относительно института мнения Лиды и ее мамы сильно расходились.

Мама мечтала, что ее дочка поступит обязательно в медицинский институт, поскольку врачи всегда были очень уважаемыми, хорошо обеспеченными людьми.

     А у дочки было отчаянное желание поступать в Москву, в физико-математический институт, поскольку в школе у нее был прекрасный преподаватель по математике, и получала Лида по этому довольно сложному предмету одни пятерки.

     Но мама привела последний аргумент: до Москвы поезд идет аж двое суток, и это просто невозможно как далеко, тогда как в Симферополь идет прямой – из Керчи, и всего 9 часов.