Френч как раз закончил разговор с Лоуэллом, когда пришел Кэри. Лоуэлл представил ему Френча и вышел, оставив Френча наедине с Кэри.

С первого же взгляда на него Френч понял, что тот полностью соответствует описанию, данному мальчиком, Лангтоном. Его ирландский акцент вполне мог быть той «странностью», о которой упоминал мальчик. Более того: голос у него был высокий. Френч, вспомнив, что Кэри был чем-то крайне озабочен до и после совершения преступления, в понедельник отсутствовал на рабочем месте между пятью и шестью часами, и где-то пропадал в субботу вечером, внутренне приготовился к разговору.

Кэри, похоже, не удивили задаваемые вопросы. Он сказал, что слышал, будто началось расследование. Казалось, у него не вызвал ни малейшего возмущения и тот факт, что он был в числе подозреваемых. Но выглядел он крайне настороженно и его ответы казались заранее продуманными.

Ею рассказ изобиловал конкретными деталями, но далеко не удовлетворил Френча. Он сказал, что в тот самый понедельник получил письмо от своей близкой знакомой, одной дамы, которая назначила ему встречу вечером в четверть шестого возле впадины Вирлпул, чтобы обсудить частные дела. Впадина находилась в Блекнессе, на мысу из черных скал, протянувшихся вдоль побережья, примерно в миле к востоку от Уитнесса, то есть в стороне, противоположной Редчерчу. Туда вела горная тропинка, по которой летом часто ходили любители прогулок, но в это время года совершенно безлюдная. Поскольку дело предстояло не слишком приятное, Кэри весь день был обеспокоен предстоящей встречей, хотя не ставил под сомнение необходимость уладить возникшие проблемы.

Он вышел из офиса за пару минут до пяти и направился к впадине. Пришел вовремя, но никого не застал. Подумав, что дама опаздывает, он решил подождать. Прождал ее полчаса. Было без четверти шесть, когда он решил, что она передумала и не пришла, хотя такие смены настроения были ей совершенно не свойственны, и это его слегка удивило.

Он вернулся в офис, убедился, что за время его отсутствия никаких серьезных дел не возникло, и отправился домой, в «Серкью». Там он поужинал с коллегами.

Френч вновь повторил свою речь о необходимости подтверждения своих слов. Кэри покачал головой:

– Ребята вам скажут, когда я ушел и когда вернулся. По крайней мере, Темплтон – он был здесь все время. Что же касается моего похода к впадине, то вряд ли вы найдете свидетелей.

– По дороге туда или обратно вам никто не встретился?

– Ни души, по крайней мере, я никого не видел.

Френч наклонился вперед, проявляя настойчивость:

– Это крайне важно, мистер Кэри, – веско сказал он, – крайне важно и для вас, и для меня. Необходимо подтверждение вашего рассказа. Это не значит, что я сомневаюсь в нем, просто речь идет о расследовании убийства, и каждое заявление, связанное с этим делом, должно быть проверено. Пожалуйста, подумайте хорошенько. Попытайтесь вспомнить что-нибудь.

Кэри пожал плечами.

– Инспектор, я не могу вспомнить того, чего не было. Я бы с удовольствием предоставил вам столь необходимых свидетелей, но только в данном случае их нет.

– Вы потом встретились со своей дамой?

– Да.

– Чем она мотивировала свое отсутствие?

– Это была ошибка. Она вовсе не писала мне.

Френч изумленно воззрился на Кэри.

– Не писала? Кто же тогда его написал?

– Я об этом знаю не больше вашего.

– Но какие-то соображения у вас есть на этот счет?

– Не больше, чем у новорожденного.

– Вы сохранили письмо?

В первый раз за все время Кэри замялся.

– Ну да, – неохотно признался он, – но ведь оно никак не связано с тем, что вас интересует.

– Никак не связано? А мне вот кажется, что оно впрямую связано с делом.

– Оно связано с моей прогулкой до впадины Вирлпул, но никак не со смертью Акерли.

– Откуда вы знаете? – довольно жестко произнес Френч. – Боюсь, мистер Кэри, мне придется попросить вас показать мне это письмо.

Кэри откинулся назад и отрицательно покачал головой.

– Знаете, вы не можете принудить меня показать вам частное письмо, посланное дамой и совершенно не имеющее отношения к делу.

– Но вы же только что сказали, что она не писала письма, – заметил Френч.

– Не писала.

– Тогда это не ее письмо и дама не может быть причиной вашего отказа показать письмо мне.

Кэри нечего было возразить на это. Но он сказал, что дама будет возражать против этого, потому что письмо было о ней. Френч сказал, что в данном случае не важно, возражает дама или нет. Письмо проливает свет на случившееся, поэтому он должен ознакомиться с ним.

– Вы не представляете себе всей серьезности ситуации, мистер Кэри, – сказал он наконец с нажимом. – Мистер Акерли убит. Кто-то совершил это убийство. Вы можете использовать свое право не отвечать на мои вопросы, но ведь это сыграет на руку убийце! Неужели вы не хотите воспользоваться случаем и поймать его?

Френч, конечно, блефовал, но Кэри воспринял его слова серьезно.

– Письмо не будет предано огласке? – спросил он.

– Не будет, – сказал Френч, – если оно не окажется вещественной уликой, свидетельствующей против убийцы. Если же оно никак не связано с убийцей, даю вам слово, все будет сохранено в тайне.

Кэри это убедило. Поколебавшись, он медленно вынул из кармана письмо и протянул его Френчу. Оно было отпечатано на пишущей машинке на фирменном бланке с заголовком «Серкью, Уитнесс, Дорсет», слева в уголке мелкими буквами значилось: «Телефон в Уитнессе 73». Вот что там было:

Дорогой мистер Кэри,

у меня серьезные неприятности, причина которых один из ваших помощников. Надеюсь, вы будете столь добры и поможете мне советом.

Я подойду к впадине Вирлпул на Блекнессе вечером в четверть шестого. Буду очень благодарна, если вы встретите меня. Я не смогу ждать долго. Пожалуйста, сохраните нашу встречу в тайне по вполне понятным причинам.

Ваша горестная

Бренда Вэйн.

Письмо было подписано от руки.

По стилю изложения Френчу сразу стало ясно, что письмо – поддельное. Изучив подпись через лупу, он получил Доказательство этого. Росчерк пера на самом деле состоял из крошечных точек. Значит, росчерк был сделан не резко и размашисто, как можно было подумать, а медленно и скрупулезно. Иными словами, это была фальшивка. Трудно даже представить себе, какого труда стоило неизвестному имитатору воспроизвести подпись.

– Кто такая Бренда Вэйн? – спросил он.

– Мисс Вэйн – дочь хозяйки, которой принадлежит «Серкью», ее младшая дочь. У нее две дочери.

– Это ее подпись?

– Я думал, что да, пока она сама не сказала, что это не она.

– А фирменный бланк действительно из «Серкью»?

– Да.

– И вы в самом деле поверили, что дама попала в беду, как она пишет, и хочет посоветоваться с вами об этом?

Кэри замялся.

– Скажу вам честно, – доверительно склонился он к Френчу, – я не поверил, что она в затруднении того рода, о котором вы подумали. Я решил, что дело в деньгах: надо срочно заплатить по счету или что-нибудь в этом духе.

Он беспокойно шевельнулся, затем продолжил:

– Признаюсь вам, инспектор, что меня тронуло это послание. Не знаю уж, она это писала или не она. В любом случае я подумал, что не должен остаться в стороне.

Теперь поведение Кэри получило ясное объяснение. Его история вполне могла оказаться правдой. Впрочем, он мог и сам легко напечатать такое письмо, чтобы мотивировать свое отсутствие в офисе в критический период. Френч кивнул.

– С вашего разрешения, я заберу письмо. Мы попробуем разыскать отправителя.

Кэри не протестовал, и Френч, покончив с этим, вернулся к разговору о субботнем вечере.

Объяснения Кэри относительно субботы выглядело одновременно и достоверным, и легковесным. Он сказал, что на служебной машине компании поехал с заказчиками в Лидмут. Случайно ему на глаза попалась афиша лидмутского мюзик-холла, и он остался посмотреть представление. Это вышло непреднамеренно, к тому же у него не было никаких дел, призывающих его обратно в Уитнесс.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: