Мейерс также заявил, что ему и в голову не пришло, что его рассказ будет истолкован как указание на участие Акерли в подлоге, и сказал, что теперь будет держать язык за зубами. Он просто подумал, что этот рассказ прольет определенный свет на дело с подлогом.

Вернувшись к себе, Френч подвел итог тому, что удалось узнать.

Во-первых, для подлога помощь Акерли не требовалась.

Во-вторых, как выяснилось, Акерли крайне ответственно относился к своей работе и дорожил своей репутацией безупречною работника. У него не было финансовых затруднений, на его счету в банке лежала кругленькая сумма. Судя по его чековой книжке, в долги он не залезал, более того, тратил на себя довольно мало. Он не думал о женитьбе, у него не было любовной связи. Он не имел склонности к азартным играм и вел здоровый, нормальный образ жизни.

Вплоть до самой своей смерти никаких отклонений от обычного жизненного уклада никто не заметил, ни тени обеспокоенности, возбужденности или смятения.

Если бы он испытывал крайнюю нужду в деньгах, лишь тогда, пожалуй, он отважился бы на такой рискованный шаг, как подлог, чтобы раздобыть необходимые средства. Но Френч не верил в то, что в этом случае Акерли сумел бы скрыть, что он попал в стесненные финансовые обстоятельства. Френчу также казалось невероятным, что в таких обстоятельствах Акерли сумел бы вести себя как ни в чем не бывало. В целом Френч пришел к заключению, что Акерли не имеет никакого отношения к подлогу. Поэтому он поставил крест на этом вопросе и перешел к следующему.

Если Акерли невиновен и почти обнаружил подлог, что было теперь совершенно ясно, и если Кэри был виновником подлога, что казалось Спенсу вполне очевидным, тогда предположение о том, что Кэри убил Акерли, было вполне логичным и походило на правду. Френч был убежден, что так оно и есть, хотя у него не было формальных доказательств. И он в сотый раз принялся размышлять о том, как можно раздобыть необходимые улики.

В голову ничего не приходило, и он вернулся к той линии расследования, которая наметилась в ходе разговора с Брэггом: изготовление фотокопий. Он набросал образец обращения к фирмам, имеющим фотокопировальные устройства, подробно описав поперечные разрезы и попросив сообщить в случае, если фирма изготавливала копии подобных чертежей. Записку он отослал в Ярд для публикации во всех технических журналах данного профиля.

Он также написал в фирму «Реднат и Халлидей», производящую специальную бумагу для фотокопий, с просьбой сообщить, не продавали ли они в период начала работы на железной дороге один-два рулона бумаги Кэри или другому неизвестному покупателю, особенно в окрестностях Лидмута или Уитнесса.

Через два дня пришел ответ на это письмо. Из фирмы «Реднат и Халлидей» сообщали, что двадцать восьмого января они получили по почте заказ на два рулона феррогалльской фотобумаги «Аркоба X 35» и один рулон подкладки шириной в тридцать дюймов. Имя заказчика ранее не значилось в их книгах. Это некий мистер Джон Сальвингтон, проживающий в Драйчестере на Кинг-стрит Вест, шестнадцать, к заказу был приложен чек на требуемую сумму. Они тотчас послали товар, который, они уверены, дошел по назначению.

Драйчестер был расположен в вершине треугольника, основание которого составляли Лидмут и Редчерч. От Редчерча до Драйчестера было двенадцать миль. И хотя железная дорога проходила через Лидмут, на автобусе можно было доехать кратчайшей дорогой. Час спустя после получения письма Френч уже был на Кинг-стрит Вест.

Он был готов к тому, что мистер Джон Сальвингтон – инженер или архитектор, решивший заказать фотокопии своих чертежей, или, возможно, книгоиздатель, бизнес которого требует изготовления фотокопий. Поэтому он довольно потер руки, увидев надпись «Джон Сальвингтон» на табачной лавочке. Этот адрес использовался по договоренности!

Мистер Сальвингтон был морщинистый старик с седой козлиной бородкой и хныкающим голосом. Увидев его, Френч подумал, что лучше всего представиться ему важным блюстителем закона. Напустив на себя подобающий вид, он достал свое удостоверение и, представившись инспектором Скотленд-Ярда, сообщил, что расследует дело об убийстве, и у него есть основания полагать, что мистер Сальвингтон может оказать ему весьма важную помощь.

Сальвингтон, на которого речь Френча явно произвела немалое впечатление, сказал, что ничего не знает ни о каком убийстве и что господин явно ошибся.

– Не думаю, мистер Сальвингтон, – с нажимом произнес Френч. – Наши сведения точны. Я не говорю, что вы лично замешаны в преступлении. По нашим данным, вы вошли в контакт с убийцей непреднамеренно. Скажите, – он достал записную книжку и начал перелистывать ее; это всегда вызывало почтительность, – двадцать девятого или тридцатого января этого года вы получали посылку от фирмы «Реднат и Халлидей», производителей инженерных и оптических инструментов в Хай-Холборне?

Мистер Сальвингтон, явно обеспокоенный, облегченно всплеснул руками.

– Так дело в этом? – воскликнул он. – Никогда бы не подумал. Такой спокойный, интеллигентный мужчина, ничуть не похожий на убийцу.

– Именно о нем я и говорю, – сказал Френч. – Расскажите мне о нем.

Сальвингтон оказался словоохотливым. Да, действительно, за три-четыре дня до даты, названной инспектором, в лавочку зашел человек и попросил о небольшой услуге – за плату. Он сказал, что его зовут Роберте, он архитектор и только приехал в Драйчестер. Он еще не снял комнату и поинтересовался, нельзя ли использовать адрес табачной лавки для пересыпки пары писем и посылки. Сальвингтон никогда не давал свой адрес, но и причин отказать тоже не видел, тем более за шесть пенсов. Роберте сказал, что ждет посылку от фирмы «Реднат и Халлидей» и заглянет через несколько дней. Три-четыре дня спустя пришла посылка, адресованная не Робертсу, а самому Сальвингтону. Он хотел было открыть ее, но, увидев надпись «Производители инженерных и оптических инструментов» на наклейке, не стал этого делать. Посылка была длинная и тонкая и вполне могла включать три рулона бумаги.

На следующий день объявился Роберте. Он объяснил, ч го сделал ошибку при оформлении заказа и назвал ею имя вместо своего. Заплатив шесть пенсов, он забрал посылку и ушел. Сальвингтон не придал этому случаю особого значения, но все же слегка удивился, что больше никаких писем и посылок на имя Робертса не приходило. С тех пор Сальвингтон Робертса не видел.

Френч, услышав именно то, что и ожидал, задал наконец решающий вопрос. Он достал из кармана фотографии всех инженеров железной дороги, которые специально для этого случая раздобыл. Разложив их, он спросил, нет ли па них Робертса.

Несмотря на свой долгий опыт, Френч внутренне затаил дыхание, ожидая ответа. Он с волнением следил за тем, как старик перебирает фотографии одну за другой. Наконец он выбрал одну из них.

– Вот он, – и Сальвингтон ткнул грязным пальцем в одну из фигур на групповой фотографии.

Это был Кэри. На профессиональной фотографии он получился очень четко. Вот и важное подтверждение отчета Спенса о своем главном инженере. Покупка фотобумаги доказывала, что подлог осуществил именно Кэри. Конечно, из этого не следовало, что больше здесь никто не замешан. Френч ощутил, что он на верном пути и можно двигаться дальше.

В автобусе на обратном пути в Редчерч он подумал, что недостающее звено можно восстановить, изучив тонкости выплат от подлога. Как они выплачивались, кому именно, участвовал ли в них еще кто-то, кроме Кэри?

Следовало еще раз посетить головной офис фирмы «Джон Спенс и K°». Френч решил, что позвонит им утром и договорится о новой встрече.

В то же время он вдруг понял, каким должен быть его следующий шаг. Если Кэри купил фотобумагу, то как и где он изготовил отпечатки?

Френч не представлял себе в точности, как выглядит процесс такой печати. Он смутно понимал, что должен быть фотоувеличитель с кадрирующей рамкой и промывка проточной водой. Нужна ли для этого темная комната и какие требуются химикаты, он не знал. Он решил спросить об этом у Брэгга, затем постараться узнать, было ли все необходимое для печати у Кэри.