Места здесь хватало. Брэгга, как наиболее почетного пассажира, усадили на место кочегара в правом углу. Парри стоял слева, за машинистом, из-за его плеча глядя в горящую топку. Они уже были на виадуке, и Парри казалось, что они движутся в пустоте. Слева ему был виден лишь залив – кабина оказалась выше ограждения виадука, и Парри не видел его. За окном в семидесяти футах под ним простиралось побережье и бушующие волны. Он ухватился за вертикальную стойку, которая поддерживала крышу кабины, чтобы при тряске от движка сохранять устойчивость. Чтобы освободить для этого руки, он положил упакованный рулон с ведомостью в ящик машиниста.

Машинист снова дал свисток, и откуда-то вырвалась струя пара, заполнившая кабину. У Парри заложило уши. Над ними возникли своды тоннеля, и шум во много раз усилился. Впечатление от прохождения тоннеля было очень сильным. Отсветы огня из приоткрытой дверки топки, раскалившейся добела от непрерывного нагрева, ложились на тендер и крышу кабины, которые в свою очередь бросали рефлексы на панель управления, высвечивая переплетение трубок и рукояток, приборов и шкал. Полированные металлические части отбрасывали неожиданные отблески.

В углу смутно виднелась фигура сидящего Брэгга. Рядом с ним неясной тенью маячила фигура кочегара, а Парри стоял за машинистом. Черные стены тоннеля по обеим сторонам между тендером и кабиной тоже переливались светом во время их движения, а над ними пар свивался в широкие клубящиеся кольца, образующие за паровозом подобие кильватерной струи.

Наконец Парри повернулся и посмотрел вперед, в окно кабины – по стеклу стекали струи воды с крыши. Сквозь стекло смутно виднелись две уходящие вперед дуги. Это были рельсы, по которым они двигались. Их полированная поверхность отражала свет, пронизывающий тоннель вплоть до выходного отверстия.

Машинист Блейк опять дал свисток, степы и своды Ушли назад, и они выехали из тоннеля.

Несколько сотен ярдов они двигались по карнизу, выбитому в скале. Далеко внизу метались пенные валы. Затем скала осталась позади. Еще несколько сотен ярдов – и они пересекли Каннан-Каттинг. Участок, который отправился осматривать Акерли, остался позади. Теперь пути шли вдоль моря в обход большой бухты – залива Брауна – к следующему мысу. Этот мыс, или коса Дауни, имел плавное, «тупое» окончание, и железная дорога, не срезая мыс и не забираясь в тоннель, плавно огибала его по берегу моря.

Когда они достигли этого участка, рельсы перед ними из-за большой кривизны пути резко поворачивали вправо и скрывались из виду. Из-за этого Парри и машинист Блейк видели лишь ближайший отрезок полотна. Никому в этот момент не пришло в голову особенно глазеть по сторонам. Кочегар энергично орудовал в топке длинной кочергой с крюком на конце, ворочая куски угля. Он старался забраться крюком поглубже, чтобы все загруженное топливо прогорело. В топке целый день горел огонь и образовалась окалина из шлака, препятствующая горению. Кочегар мастерски разбивал и разравнивал ее среди горящих кусков угля, чтобы завтра утром топку вновь можно было беспрепятственно разжечь. Брэгг, раскурив трубку, неотрывно наблюдал за кочегаром. Огонь заполыхал с новой силой – кочегар был доволен. Он вытянул кочергу – ее крюк раскалился добела – и забросил ее на тендер. Там, где кочерга соприкоснулась с углем, появились небольшие язычки пламени и дымок, исчезнувшие, когда металл остыл.

Оставив дверцу топки приоткрытой примерно на дюйм, кочегар отошел в сторону, выставил голову в боковое окно и взглянул вперед.

Парри, который как раз смотрел на него, увидел, как тот внезапно изменился в лице, вглядываясь во что-то впереди, затем резко повернулся к машинисте предупредительным криком:

– Эй, старина, там что-то на путях!

Сердце у Парри екнуло, когда он увидел, как стремительно отреагировал Блейк. Одной рукой он рванул до упора регулятор, перекрыв подачу пара, другой передвинул рукоятку пневматического тормоза в крайнее положение. Затем он дал несколько коротких резких свистков. В это время кочегар захлопнул и закрыл на задвижку дверку топки, из которой вырывалось пламя, перекрыв подачу воздуха. Движок переключился на холостой ход, а скорость упала так резко, что Парри пришлось вцепиться в вертикальную стойку кабины, чтобы не рухнуть вперед на Блейка. Брэгг и кочегар высунулись из окон кабины, каждый со своей стороны, глядя назад.

Кочегар круто повернулся.

– Мы переехали его, – крикнул он Блейку, в то время как паровоз неожиданным рывком остановился. Раздался страшный скрежет тормозных колодок. Через мгновение кочегар уже был на земле. Брэгг и Парри каждый со своей стороны тоже спустились вниз.

Спрыгнув на гравий, Парри прошел назад, мимо тендера, спотыкаясь о камни. Кочегар обогнал его ярдов на тридцать и остановился между рельсами, склонившись над какой-то темной массой. Парри невольно затаил дыхание, подойдя к нему. Когда он разглядел, что это было, его сердце так сжалось, что он не мог перевести дух.

Темная масса была человеком, точнее, тем, что от него осталось. Паровоз раздавил его. Нанесенные телу повреждения были ужасны. С первого взгляда было ясно, что человек мертв. Безмолвно воззрившись на тело, Парри внезапно почувствовал дурноту. Вдруг он отчаянно вскрикнул. Человек был одет в дождевик и массивные ботинки. Его левая рука была откинута в сторону и на мизинце блестел перстень – золотой ободок с единственным рубином…

Почти бессознательно Парри взял у подошедшего Брэгга фонарик и приблизил его к лицу лежащего. Черты лица лишь немного изменились, но его можно было легко признать. Это мертвое тело, эти изувеченные останки – единственное, что осталось от его коллеги, Рональда Акерли.

Трясясь словно в лихорадке, Парри едва услышал испуганный вскрик кочегара: «Боже мой, да это ж мистер Акерли!» и восклицание Брэгга, полное ужаса. Все трое были потрясены разыгравшейся трагедией.

Мысль о том, что они уже ничем не могут помочь молодому человеку, ввергла их в оцепенение. Наконец Брэгг Длинно выругался и с трудом взял себя в руки.

– Бедняга, с ним все кончено, – пробормотал он. – Мы ничего не можем сделать. Вот что, Аткинс, – он повернулся к кочегару, – помоги-ка мне убрать его с путей. А ты, Парри, беги назад и скажи Блейку, что случилось.

Как во сне, Парри побрел к паровозу, какой-то частью сознания поняв, что Брэгг отослал его, чтобы избавить от лицезрения леденящих душу подробностей трагедии. Словно лунатик, он поднялся в кабину и как-то объяснился с Блейком. Он смутно сознавал, какие слова произносит, но когда в середине его рассказа Блейк свесился в окно кабины и ответил кому-то внизу, он не удивился. Он понял, что Брэгг и кочегар вернулись к паровозу. Забравшись на лесенку, Брэгг говорил:

– Гони во всю мочь в Редчерч, Блейк. Скажи начальнику станции, чтобы вызвал санитарную машину. Я буду ждать здесь, у тела.

Брэгг замолчал и с сомнением взглянул на Парри.

– Вот что, Парри, – нерешительно произнес он, – ты ведь знаком с семейством Акерли? Думаю, ты тоже должен ехать в Редчерч и позвонить им. Это тяжело, я понимаю. Если не сможешь сделать это сам, пусть Клей позвонит. Ну, вперед!

Он спрыгнул на гравий, и Блейк тотчас прибавил пару.

А Парри в этот момент думал о семье Акерли. Где ему найти силы, чтобы сообщить им это ужасное известие? Как теперь он посмотрит в глаза Перл? Она всегда немилосердно подшучивала над Ронни, но он знал, что она очень любит его. Каким ударом это будет для Перл и для всей семьи! Парри подумал, что больнее всего эта смерть ударит по родителям. Миссис Акерли души не чаяла в своем сыне, а мистер Акерли так гордился им! Как сообщить им об этом?

Погрузившись в свои мысли, Парри почти полностью отрешился от окружающего. Паровоз несся на всех парах, и Блейк уже сбросил скорость на подъезде к Редчерчу и дал предупредительный свисток сигнальщику, извещая о своем приближении. Промелькнул и скрылся позади желтый глаз семафора. Блейк начал притормаживать. Впереди светился красный свет, и, если его не откроют для них, им придется остановиться. Хотя Парри с трудом воспринимал окружающее, он испытал неожиданное раздражение от непредвиденной задержки. Однако когда до семафора оставалась сотня ярдов, включился зеленый свет. Блейк, перестав тормозить, опять прибавил скорость. Вновь впереди засветились красные огоньки и слева с краю – один зеленый. Они подошли поближе, прошли стрелку, паровоз отвернул влево с главного пути и въехал в локомотивное депо, оказавшись в окружении доброго десятка своих собратьев.