– Конечно, – Наталья улыбнулась. – Он станет моим любимым местом для прогулок.

– Значит, вы бесстрашная женщина, – он посмотрел на нее, как на какое-то чудо. – Вам надо нарожать богатырей, которые вырастут и переловят всех преступников страны.

Они рассмеялись. Он еще некоторое время пробыл у нее в палате, чтобы подписать какие-то бумаги. А потом ушел, заверив, что непременно появится, чтобы проконтролировать процесс ее выздоровления.

Наталья закрыла глаза. Она получила еще один подарок от Бога – в ее жизнь вошла любовь. Пока она не знала ничего об этом полицейском, даже потеряла его имя в своем наркотическом тумане. Но какое-то предчувствие говорило ей, что он тот самый человек, который станет отцом ее детей.

* 7 *

Иван Петрович сидел в своем кресле и ждал Алекса, который в последние дни стал очень много работать за компьютером. Профессору лишь оставалось гадать, чем тот занят – попытками усовершенствовать «Пси-Фактор» или подготовкой к реализации какой-то новой идеи. К сожалению, чем старше становился внук, тем сильнее окружал себя тайнами. Наконец, он появился в дверном проеме:

– Ну что, дорогой мой дед, тебе понравилась детективная история о перевоспитании маньяка? – Алекс расхохотался и сел в кресло, которое недавно притащил в гостиную из чулана. – Расскажи, что думаешь о божественном превращении Евпраксии в Наталью?

Профессор поморщился от его вульгарного тона:

– Алекс! Откуда эти фразы? Я не узнаю тебя. Такое впечатление, что тебя растили в притоне воинствующих атеистов. Неужели ты не испытал радости, когда стал свидетелем того, как женщина обрела веру такой силы, что изгнала бесов из убийцы?

Внук закинул ноги на стол и прикрыл ладонью рот, чтобы сдержать приступ смеха:

– Изгнала бесов? Дед. Ты меня пугаешь! Где твой материалистический подход к жизни? Где рациональное мышление? Да где наконец, твой хваленый научный атеизм, которым ты доканывал меня всякий раз, когда я собирался идти на службу? Или ты так готовился к просмотру этой истории, что отравился молитвами?

Иван Петрович был настолько возмущен словами Алекса, что уже готов был сделать ему строгий выговор. Он хотел объяснить, что нельзя рассуждать о вере в таком тоне. Однако, услышав напоминание о своем собственном атеизме, от которого он избавился благодаря «Пси-фактору» всего лишь пару месяцев назад, мысленно себя одернул и изменил тактику общения.

– Ну, дорогой мой! Ты должен понимать, что я консерватор и мне трудно быстро менять заданное направление. Когда ты сказал мне, что мы станем испытателями и займемся исследованием человеческой религиозности, я потратил немало сил, чтобы заставить себя с уважением относиться к чужим верованиям. Мне это удалось. Поэтому мне странно слышать, что ты, ранее такой верующий мальчик, сейчас позволяешь себе столь странные шутки.

Насупив брови, Алекс убрал ноги со стола и принял благообразный вид. Профессору даже показалось, что в глазах внука проблеснул страх. Конечно, ведь таким поведением он легко мог выдать то, что и сам стал участником эксперимента…

Немного помолчав, они вернулись к обсуждению опыта. Правда, теперь Алекс говорил в другом тоне:

– В общем, я почти удовлетворен тем, что увидел. Думаю, дальше было бы смотреть бессмысленно. Мы все равно не узнаем, сколько детей родит Наталья и какой будет матерью. Но нам это и не надо. Основное мы увидели и убедились в корректной работе «Пси-фактора».

– Согласен. Ты обещал, что испытуемый познает свою собственную веру во всей ее глубине. Наталья пришла именно за этим. И именно это она и получила. А мы с тобой, если помнишь, не верили, что ей удастся стать еще более верующей, – рассмеялся профессор.

– Да, – Алекс задумчиво посмотрел за окно. – Наверное в начале эксперимента я был бы несказанно рад и даже счастлив увидеть такую историю. Но сейчас…

– Я не могу понять, чем ты недоволен? – Иван Петрович вдруг заметил, что Алекс как-то странно одет.

Пока внук задумался над ответом, профессор стал его разглядывать. Вместо привычных потертых джинсов и полосатой рубашки, на нем были черные брюки из какой-то необычной ткани с едва заметной искоркой и черная атласная рубашка с пышными рукавами. Кроме всего прочего, от Алекса пахло одеколоном, хотя раньше он таким вещами никогда не пользовался. Да и прическа его претерпела изменения. Из обычного мальчишки с лохматой головой он превратился в идеально подстриженного молодого человека, который, судя по всему, уделял своей внешности большое внимание. Это было видно даже по форме его бровей – профессор готов был дать голову на отсечение, что его внук ходил к косметологу, чтобы придать им порочно красивый изгиб…

Алекс наконец-то вышел из оцепенения и заговорил:

– Да, ты прав, я немного недоволен. Понимаешь… Эта Наталья… Она, конечно, обрела грандиозную веру. Такое дано-то, между нами говоря, далеко не каждому. Я говорю это тебе как человек, посвятивший немало времени изучению различных религиозных трудов. Но я был настроен увидеть ее какой-нибудь проповедницей открывшихся истин. Возможно, ей предстояло бы начать реформу православной церкви, привести ее к расколу как во времена патриарха Никона. Мне хотелось масштаба! Нас же заставили смотреть миленькую мещанскую мелодрамку о верующей женщине, которая мечтает родить. Короче говоря, я разочарован.

– Ну и напрасно, – Иван Петрович кипел от возмущения, но старался не подавать вида. Не в его интересах было сейчас начинать душеспасительные беседы. Поэтому он взял себя в руки и постарался продолжить разговор более-менее мирно. – Но оставим это. Нам надо двигаться вперед. И может быть наш следующий испытуемый тебя порадует масштабами. Как его звали? Ах да. Михаил. Психиатр-атеист. Давай, посмотрим, как развиваются события у него? Может быть церковь уже корчится от прихода нового Лютера, а мы с тобой ничего об этом не знаем.

– Мне нравится эта идея, – Алекс расстегнул пуговицу на манжете и закатал рукав, блеснув к удивлению Ивана Петровича, толстым золотым браслетом. – У этого Михаила и правда есть некий потенциал для революционных свершений. Так что сегодня же вечером приступим…

Часть III. Аскетизм и вкус власти

* 1 *

У Михаила было настолько крепкое здоровье, что наночип не вызвал у него ни головокружения, ни слабости, ни вообще каких бы то ни было побочных эффектов. Из профессорской квартиры он прямиком отправился домой, где его ждала жена и пятилетняя внучка, которую им доверили на выходные.

В отношении же религиозного озарения все шло так, будто его разыграли и вместо инновационной таблетки дали проглотить кусок банального парафина. Он испытывал легкое чувство досады, и поэтому решил отвлечься. К удивлению своей благоверной, которая разрывалась между кухней и импровизированной детской, Михаил буквально с порога заявил:

– Марин, давай я сейчас займусь с Машей, а ты там поделай что хочешь.

Не дожидаясь ее реакции, он помыл руки и отправился в комнату, оккупированную ребенком.

– А ну, красавица, – поманил он к себе внучку. – Хочешь, с дедом поиграть?

Маша, от скуки изрисовавшая уже пол-альбома, радостно закричала:

– Давай! Расскажи сказку! Только как в театре. Весело, весело!

– А кто же у нас будет выступать на сцене? – профессионально подхватил идею Михаил.

– Плюшевые игрушки! – Маша залезла в мешок, и вытащила небольшой зверинец из большеглазых, но довольно милых существ.

Кто это такие, из каких они мультфильмов или компьютерных игр, Михаил решил не выяснять, так как не любил забивать голову лишней информацией. Он быстро переименовал всех в соответствии с героями классических произведений и стал увлеченно развлекать Машу спектаклями.

Когда позади остались «Мальчик с пальчик», «Золушка» и «Красная шапочка», он вдруг почувствовал, что с его головой происходит что-то необычное. На мгновение он подумал, что под видом «Пси-фактора» ему подсунули какой-то экспериментальный наркотик. Однако, проанализировав свое состояние, пришел к выводу, что это не похоже на действие химического вещества – изменения действительно больше напоминали плавную трансформацию мировоззрения. Он замер, оставив в покое плюшевых птичек и других существ, и сконцентрировался на себе, вызвав этим у Маши бурю негодования.