– Но не спальни. Спорим, его кто-то прячет. Может, кто-то из женщин. Нам надо поднять всех с постелей и обыскать спальни.

– Дьюи – одиночка, – пояснил я, – у него наверняка есть собственный укромный уголок.

– Вы так много знаете о Дьюи! – рассвирепел Фредерике. – Все, кроме того, где он находится.

– Он где-то в здании. Уверен в этом.

– Или в вашем воображении.

Доктор Камерон нерешительно поднял руку:

– Пожалуйста, Лоример. Фредерике обернулся к нему:

– Вам не приходило в голову, доктор, что Тобин, возможно, нас дурачит? Например, он мог выдумать этого Дьюи, Бог знает зачем. Вам известно не хуже моего, что он, может быть, наименее уравновешенный человек из всех, живущих под этой крышей.

– Вы не устали повторять одно и то же? – поинтересовался я. – Дебби тоже вспомнила Дьюи – вы об этом забыли?

– Вовсе нет. Дебби помнит, что встречала его в марте, более трех месяцев назад. Вы единственный, кто заявляет, что видел его в последние два дня. Больше никто его не видел.

– Лоример, – вмешался доктор Камерон, – вы расстроены из-за того, что мы его не нашли, но вы не можете всерьез думать, что Дьюи не существует. Если он существовал в марте, то, конечно, существует и теперь.

– Тогда почему мы его не нашли? Доктор Камерон покачал головой:

– Не знаю. Я повторил:

– У него есть убежище, которое мы не смогли отыскать.

– Где, черт возьми? – накинулся на меня Фредерике. – Вы все время это говорите, но где же это убежище? В четвертом измерении? Он что, призрак? Привидение в фамильном замке? Вы везде видите Дьюи, Тобин, или только в “Мидуэе”?

– Доктор Фредерике, – не вытерпел Боб Гейл, – мистер Тобин не стал бы лгать насчет Дьюи. Готов спорить, вы найдете его в одной из спален.

– Я так не думаю, – заметил я.

– То, что вы так не думаете, – самое убедительное доказательство моей теории, – не унимался Фредерике. – Полагаю, нам все же придется осмотреть спальни, – обратился он к Камерону.

Камерон забеспокоился.

– Но мы не скажем постояльцам, что происходит? – сказал он. – Именно этого я и пытаюсь избежать.

– Скажите им, что видели грабителя, – посоветовал Боб, – и не уверены, покинул он дом или нет. Фредерике кивнул в знак согласия:

– Очень хорошо.

– Мы с Бобом с вами не пойдем. Это выглядело бы странно, – решил я.

– Без вас мы лучше справимся, – съязвил Фредерике.

– Доктор Камерон, – сказал я, – когда вы закончите с обыском, я бы хотел с вами поговорить в вашем кабинете.

– Конечно, – ответил он.

– Наедине.

Доктор Камерон нахмурился и взглянул на Фредерикса, но потом кивнул и произнес:

– Хорошо.

– А пока я буду у себя в комнате. Я чувствовал, что они смотрят мне вслед, как я тяжелой походкой иду по коридору и спускаюсь по лестнице.

Я снова заснул, и меня опять разбудил Боб Гейл. Он вновь тряс меня за плечо и звал по имени. На этот раз мне ничего не снилось и я просто сказал:

– Спасибо, Боб.

– Доктор Камерон говорит, что готов принять вас. Боб казался более подавленным, чем обычно, и каким-то более сдержанным.

– Спасибо. Осмотр спален закончен?

– Да.

– Его там не оказалось?

– Да.

Я встал с кровати. Одеваться было не нужно – я был уже одет, – оставалось только обуться, и я нащупал ногой туфли.

– Я и не думал, что он там будет.

Боб секунд тридцать наблюдал за мной, а потом выпалил:

– Доктор Фредерике считает, что вы специально говорите не правду.

Я посмотрел на него:

4 – Да? А он сказал, что мною движет?

– Он говорит, вы пытаетесь скрыть свой провал. Он думает, что вам необходимо терпеть неудачи с тех пор, как убили вашего напарника из-за того, что вас с ним не было, и теперь вы выдумываете всякие сложности, чтобы запутывать людей и отвлекать их от ваших неудач.

– Он рассказал тебе о моем напарнике? У Боба был смущенный вид. Он кивнул.

– А как он объясняет то, что Дебби тоже видела Дьюи?

– Он говорит, что вы выбрали кого-то, кто жил здесь, но уехал несколько месяцев назад, поэтому некоторые его помнят, как Дебби, например, и создается впечатление, что они подтверждают вашу историю.

– Ты ему веришь. Боб?

– Не-е-ет, – протянул он, словно стараясь, чтобы это слово стало подлиннее.

– Тогда что?

– Ничего, – сказал он и отвел глаза.

– Да в чем дело, Боб?

Он резко повернулся ко мне:

– Черт возьми, мистер Тобин, мы же искали! Мы все осмотрели, вы сами знаете. Так где же он?

– Понятия не имею, – ответил я. – А жаль, хотелось бы на некоторое время избавиться от доктора Фредерикса.

– Поэтому вы и хотите увидеться с доктором Камероном?

– Да. Пошли.

Мы вышли из комнаты и направились по коридору к главной лестнице. Боб спросил:

– Что вы собираетесь ему сказать? Извините, я не должен был спрашивать.

– Ничего. Я собираюсь сказать, что ему следует сделать выбор: либо доктор Фредерике будет держаться от меня подальше и мне позволят делать мою работу без постороннего вмешательства, либо я уезжаю!

– Они так и думают, что вы это скажете.

– Это вполне очевидно.

– Доктор Фредерике хочет, чтобы доктор Камерон отпустил вас.

– Это тоже вполне очевидно.

– Доктор Камерон не уверен, должен ли он просить вас остаться.

Я взглянул на Боба, увидел серьезное выражение его лица и кивнул. Джей Роджер Эрберманн.

– Это не очевидно, но вполне возможно.

– Жаль, что все сложилось для вас не лучшим образом.

Он уже махал мне рукой на прощанье.

А ведь это было вопросом второстепенного значения, вот что самое печальное. Дьюи не тот, кто нам нужен, в этом я был убежден. Но именно существование Дьюи, мнимое существование, как сказал бы доктор Фредерике, запутывало все дело и не позволяло мне продолжать расследование, ради которого я сюда приехал.

Где он? Где он может быть? Где-то в доме – в этом я не сомневался, – но где? Мы действительно все обыскали, это уж точно. Факты были на стороне Фредерикса.

Мы спустились по широкой главной лестнице в вестибюль на первом этаже – он имел меньшую длину, чем коридор на чердаке, – и свернули к кабинету доктора Камерона. Передо мной был боковой вход, который стал главным после перепланировки здания. Перепланировка, сделанная давным-давно, уничтожила прежний главный вход, находившийся напротив лестницы. Меньше сорока восьми часов назад я вошел сюда через боковую дверь. В то время я не сделал еще ничего такого...

– Стоп!

Я остановился как вкопанный, а Боб прошел еще несколько шагов, прежде чем заметил, что я стою на месте.

– Мистер Тобин?

Но мне не хотелось ничего объяснять. Я развернулся и поспешил назад.

Слева была лестница, по которой мы спускались. В стене напротив лестницы двери не было, ближайшая дверь находилась футах в семи-восьми. Я подошел к ней, открыл ее и оказался в крошечной гостиной, в которой стояло несколько старых диванов и висело несколько ламп. Это была одна из двух комнат, предназначенных для приема гостей. Гости в “Мидуэе” бывали редко.

Боб потащился вслед за мной и теперь стоял на пороге, наблюдая за тем, как я медленно обхожу комнату.

– Что случилось, мистер Тобин?

– Ничего, – пробормотал я себе под нос, обдумывая мысль, которая пришла мне в голову. Я прошел мимо Боба, вышел в вестибюль и зашагал к следующей двери у правой стены. Она привела меня в маленькую комнату, набитую металлическими стеллажами. Здесь хранились бумага, конверты и другие канцелярские принадлежности, а под окном напротив двери стоял старый, заляпанный чернилами мимеограф.

Справа в стене была дверь – именно та, что меня интересовала. Я открыл ее и обнаружил кладовку: на полке лежали хозяйственные принадлежности, у задней стены стояли две старые швабры, а на крюке, прибитом к двери, висела куртка в черно-красную клетку. Я зашел в кладовку и принялся осматривать стены. Боб стоял позади меня, задавая глупые вопросы.