С самого утра день не заладился. Поначалу выяснилось, что Настя постирала его единственный парадный костюм. Штаны вроде бы были слегка вохкими, но пиджак был безнадёжно мокрым, хоть выжимай. Потом последовали проблемы с носками... Мало того, что он не мог найти два одинаковых, так они к тому же все без исключения были дырявыми. Умаявшись с поисками, он наконец-то принял решение (благодаря совету Насти), Давид Александрович Громов встречал гостей в уютном домашнем халате и мягких тапочках.

Довольно вышагивая взад и вперёд по комнате, и приводя разбросанные по углам вещи в порядок он нарочито громко напевал издавна засевшую в голове песню:

Сердце, тебе не хочется покоя!

Сердце, как хорошо на свете жить!

Сердце, как хорошо, что ты такое!

Спасибо, сэ.э.рдцэ!

Последняя строчка была пропета растянуто и фальшиво, чтобы побесить Настю. Жена терпеть не могла, когда он начинал себя вести подобным образом. Исключением не был и этот случай.

- Ты поёшь хорошо, но долго! - Отозвалась она, запустив в него подушкой.

Давид с лёгкостью уклонился от летящего в него снаряда, и зашагал к дверям, в которые вовсю колотили нетерпеливые гости.

- Дьявол! - Ругнулся он, едва не грохнувшись на пол, из-за вездесущего, вечно снующего под ногами, кота.

- Не обижай Меховушку! - Закричала Настя, защищая любимого питомца.

Раздражённо махнув рукой, он поспешил распахнуть гремящую от ударов дверь.

Герой со своими друзьями и женой Настей, отмечали его двадцать пятый день рождения. По этому поводу он вместе с женой взял по отгулу. В энергоблоке людей хватало, да и он сам никогда не надоедал начальству с просьбами. Поэтому этот день ему выделили без проблем. Насте было тяжелей договориться. Она работала на птицеферме где царила постоянная нехватка кадров. Но Давид и там умудрился замолвить за супругу словечко, так как его по-настоящему уважали. Мужики, рабочие - за трудолюбие и выносливость, начальство же - за спокойный и не пакостный характер.

Компания близких собралась в небольшой комнатушке, в которой проживали супруги вот уже три года. Здесь присутствовали друзья семьи: Рудневы, Дима и Аня. Также на именины пришёл Виктор Маслопузый - коллега Насти. Обсуждали немыслимые события, произошедшие буквально одно за другим. События эти были жуткими убийствами людей на свиноферме и жителей в отсеке. В первом случае погиб пожилой мужчина ветеринар, во втором - женщина психиатр. В обоих случаях жертвам были свёрнуты шеи, да так, что ни у одного из людей в общине на это не хватило бы дури.

- Да как это вообще возможно? - Вот уже четверть часа не унимался Дима Руднев. - Я десять лет в медицине! Десять лет! И знаете, я за годы работы хирургом всякого навидался! Чего только стоит прошлогодний случай с крысами. Я лицо того пацанёнка буквально по кусочкам собирал, правда тогда мы ушей и носа недосчитались... но это надо же напиться до такого состояния чтобы не почувствовать, что тебя едят...

- Или вспомни тот случай, когда наш кочегар Васильевич рехнулся! - Перебил Руднева Витя Маслопузый. - Ворвался в столовую, схватил нож и порезал двух дружинников и повариху, а потом сам себе этим ножом горло вскрыл. Я тогда в столовой находился, да и много народу сидело за столами - обед был. Крики, кто под стол, кто в двери. А я значит, стою как истукан, шелохнуться боюсь, да что там, даже дар речи пропал. Я ведь возле раздачи стоял, когда Васильевич нож выхватил. Он, когда троих порезал, обернулся ко мне и смотрит мне прямо в глаза, а у самого лицо гримасой безумной перекошено и глаза чёрные, что даже зрачков невидно. Я раньше думал, что Васильевича хорошо знал, он друг моего отца был. Спокойный мужик, ни одного мата от него не услышишь. - Тут Виктор ненадолго замолчал, и в комнате повисла минутная тишина.

- А дальше-то что было? - Не выдержала Аня.

Виктор зябко одёрнул своими узкими плечами, словно в этих бетонных стенах на него мог подуть холодный ветер, но пересилив себя продолжил:

- Смотрит он мне в глаза и будто время вокруг нас замерло, на заднем плане кто-то истошно по-девичьи визжит, кто-то басовито матерится. А этот душегуб стоит и начинает мне ухмыляться, подносит себе руку с ножом к горлу и медленно режет слою кожу, вот так. - Витя как бы в подтверждение проводит своим большим пальцем правой руки от уха до уха. - Мне до сих пор этот вот оскал снится, будто и нечеловеческий вовсе, а какой-то звериный.

- Было дело. - Подтвердил Дима. - Мы тогда с врачами этих двоих дружинников с того света вытянули. Женщину спасти не успели, кровью стекла, да и в годах она была. Но это дело прошлое, да и понятно здесь все. В первом случае самогон виноват, где они только его берут, правильно наша администрация с алкоголем борется. Все это от сатаны. Не пил бы - и уши, и нос целы были. Во втором случае тоже все понятно. Опять самогон! Алкашом был твой кочегар, вот к нему пушистая и пришла, белая горячка, то есть. А сейчас хрен знает, что твориться! Вы хоть представляете сколько сил надо иметь, чтобы человеку шейные позвонки выломать? Я проводил вскрытие перед тем как эти тела в кочегарку увезли, и я вам могу сказать, что...

- Да хватит вам уже о покойниках! - Очаровательно улыбаясь, заявила Настя. - Давайте торт кушать.

- И вправду, давайте поговорим, о чём-то другом. - Поддержал жену Давид. - Милая, отрежь мне кусочек, а мы пока с мужиками бутылку допьём.

Настя вместе с Аней ушли хлопотать на общую кухню, расположенную в конце длинного коридора жилых помещений. А мужики остались одни, где под нехитрую закуску жареную курицу с яичницей докончили литру самогона, который принёс с собой Дима.

- Ух-ах! Хороший самогон почти не мутный. Ты из чего его гонишь, а Димон? - Поинтересовался именинник.

- Секрет фирмы! Ты лучше скажи, когда Насте рожать? Она скоро будет похожа на Колобка.

Давид ухмыльнулся, шутку оценил и ответил:

- Только шесть месяцев, не раньше ноября.

- А кого ждёте мальчика или девочку, как ребёнка назовёте? - На этот раз поинтересовался Витя.

Улыбка именинника поползла ещё шире.

- Пацан будет, а с именем ещё не определились. Времени ещё ого-го что-нибудь придумаем. Меня больше беспокоит "квартирный" вопрос. Как мы в этой комнатушке втроём поместимся? Буду завтра хлопотать у начальства, чтобы выделили площадь побольше. Буду хоть в три смены работать, но своего добьюсь!

- Почему только в три? Иди, договаривайся, чтобы тебе в энергоблоке раскладушку поставили. - Перебил разгорячившегося от обильно выпитого спиртного именинника, его отчим Александр Семёныч Громов. Отчим зашёл в комнату незамеченным, в принципе, как и всегда привычки профессии давали о себе знать, и поэтому застал только конец разговора. Зайдя в комнату и присев на застеленную металлическую кровать продолжил:

- Все равно ты скоро будешь как "новогодняя ёлка" светится от радиации. Ты смотри другому в энергоблоке надо пару месяцев поработать и все приехали! Собирай выпавшие волосы, зубы, отпавшие ногти, до своей быстрой кончины. А тебе хоть бы хны. Вот уже третий год пошёл, как ты на этой каторге спину гнёшь, у меня такое впечатление, что ты ещё здоровее стал!

- Дядь Саш, что вы такое говорите? - Вмешалась Настенька, занося порезанный на куски торт. - Давидик после работы еле живой приходит, иной раз, как есть, в одежде засыпает.

- Да это я шучу Настёна, радость ты наша! - Хохоча приговаривает Александр Семёныч. - Мы тут дурачимся и шутки у нас, Настёна, дурацкие. А я ведь с хорошими новостями! Не надо тебе сынок в три смены пахать, я за вас договорился. Через пару месяцев выделят вам новые апартаменты по более этих. Наверху, точнее, на низу, даже своя кухня имеется.