- Кому принадлежишь? Почему без шеврона? Откуда у тебя такое вооружение? Где твои люди? - Засыпал вопросами Давида офицер. На что тот отвечал, дескать:

-Ничего не знаю, ничего не помню.

Допрос прервал один из подчинённых, подбежав, к офицеру и прошептал ему, что-то на ухо. На что тот лишь только скривился и переспросил:

- Что так и сказал?

- Так точно Господин Унтер-офицер.

Унтер-офицер с некоторой нерешимостью посмотрел на героя и, развернувшись, зашагал к блиндажу.

- Что нам с этим делать? - Поинтересовался один из солдат указывая на Давида.

- В яму его к остальным. - Скомандовал офицер.

Героя грубо подхватили под руки и поволокли куда-то в сторону. Стараясь запомнить маршрут герой, озираясь, заметил в пару сотнях метров бурно бьющуюся об камни широкую речку. За это время он насчитал не меньше двух десятков бойцов. Все они были одеты в одинаковую чёрную форму. Большинство слонялось взад-вперёд, без дела таща за собой, будто непосильную ношу автоматы старого образца. Все здешние солдаты не выглядели старше двадцати, за исключением Унтер-офицера, и вели себя подобающе. Играли в карты, громко переругивались или же просто спали вповалку на укреплениях из мешков с песком.

Оба его конвоира были немногословны и на все его вопросы лишь натужно хрипели, таща его тело. Его бросили на землю, и он остался лежать без движения, как ему и было приказано. Повернув голову, он смог разглядеть ржавые двери бетонного подвала. Повеяло спёртым воздухом и сыростью. Спустя пару минут герой услышал скрип, отпирающегося замка и его тело покатилось по ступенькам вниз. Последний лучик дневного света погас вместе с закрытием дверей, и он очутился в полнейшей темноте.

Холодный бетонный пол приятно студил ноющее от боли тело. Звон в ушах утих, а его глаза привыкли к темноте, обрисовывая движущиеся силуэты. Из темноты послышались всхлипы и рыдания.

- Семёныч... - Прохрипел герой. - Семёныч ты здесь?

В нос ударил крепкий запах мужского пота и мочи. К нему, согнувшись, подбежала пара неизвестных мужчин, и без лишних прелюдий принялись его обыскивать.

- Еда! - Потребовал один из них.

- Жрать! - Прохрипел второй.

Их худощавые руки потянулись к его шее, но внезапно в голову одному из них прилетел обломок кирпича. На лицо Давида брызнуло тёплым и горячим и один из человекоподобных существ упало на бок, жутко хрипя.

- Анну пошли прочь от него дерьмоеды! - Послышался чей-то басовитый голос.

Одно из созданий растворилось в темноте, второе же тело осталось лежать неподвижно. Спустя мгновение герой расслышал шаркающие шаги и звон цепей, неизвестный голос произнёс:

- Кого это нелёгкая принесла... ты кто такой? Чей будешь?

Пред Давидом предстало поистине пугающее зрелище. Настолько худых людей герою ещё не доводилось видеть. Казалось, перед ним сейчас стоял обтянутый кожей живой скелет. Набедренная повязка из каких-то вонючих тряпок и длинная до пояса борода вот и всё что прикрывало тело этого человека. Звеня цепями ни ногах, он приподнял героя в сидячее положение и внимательно всмотрелся в его лицо. После этого потребовал показать ему свои руки. Увидев на пальцах героя только понятный для него знак, незнакомец хмыкнул себе под нос и спросил:

- Идти сможешь?

- Куда идти? Не видно же ни зги! - Слабо прохрипел герой.

- Община примет... - Загадочно протянул незнакомец.

Давид хотел было подняться на ноги, но рана дала о себе знать, и он с криком завалился на бок. Тогда неизвестный поднял его на руки, будто шестнадцати летнюю девчонку и понёс, куда-то в темноту. Сколько они так прошли Давид не знал. В этой кромешной тьме время будто исчезло, оставив только боль и страдания.

Вдалеке забрезжил неяркий свет от костра. Пару раз неизвестный опускал его на землю, чтобы передохнуть. На третий раз Давид выявил желание идти самостоятельно, и с помощью неизвестного поднялся на ноги. Опёршись на плечо товарища он, прихрамывая и стараясь отрешится то боли, зашагал в сторону света. Боль и страдания полностью заполонили его сознание. Проклятый костёр, будто чья-то чудовищная насмешка, не спешил приближаться, как вдруг по сторонам послышалось шуршание.

- Поднажми! - Скомандовал неизвестный.

Дорогу им преградил согнувшийся силуэт маленького и тощего человека, но в нерешимости тут же отскочил назад во тьму. По бокам послышались хрипы и стенания. От выработанного надпочечниками адреналина Давид почти что бежал, не ощущая боли в теле. Но вскоре шуршание и прочие звуки с боков притихли, и они наконец-то приблизились к тускло горящему костерку.

Вокруг тускло горящего костерка столпилось не менее трёх десятков людей. Некоторые сидели, протянув руки к огню, кто-то лежал на голой земле, были и такие, что бесцельно слонялись в темноте, бормоча себе под нос нечто нечленораздельное. На появление Давида никто не обратил особого внимания, лишь ненадолго окинув его взглядом.

Не в силах более тянуть неподъёмную ношу незнакомец со стоном бухнулся на землю вместе с героем. Пару минут оба лежали неподвижно, слышно было, как незнакомец с булькающим звуком отхаркал частички лёгкого. Утерев рот, он поднялся на ноги и принялся осматривать раны героя. Подсветив себе поленом, взятым из костерка, незнакомец произнёс:

- Эко тебе ногу разворотило! Как ты на ноги подняться то смог? Вот только что-то я осколка не вижу. Наверное, хозяева достали.

- Пуля...

- Что?

- Пуля... крупнокалиберная... - Прохрипел герой. - Плечо тоже зацепило...

- Да не браток ты что-то путаешь, если бы крупнокалиберная тогда бы навылет... - С гордостью за свои медицинские познания ответил неизвестный. - Я брат, когда служил, всякого навидался, так что рубль за сто даю что это у тебя осколочная. Главное, чтобы сухожилия были целы, а там пол годика и будешь как новенький. Надо только хозяевам передать, чтобы тебя подлатали, им лишние убытки не к чему. Давай ка я плечо твоё осмотрю.

Размотав повязку на руке Давида бородач, ели слышно рассмеялся:

- Ты что разыгрывать меня вздумал? Или от работы откосить хочешь?

Герой с недоумением повернул голову. Вместо рваной раны на руке выпирал уродливый сизый шрам.

- Как звать то тебя? - Произнёс незнакомец, заглядывая герою в глаза.

- Давид...

- Жид?

- Я не понимаю...

- Имя у тебя жидовское, да и нос у тебя... больно хитрый. Таких как ты, хозяева не больно жалуют.

Давид непонимающе молчал. Незнакомец, вдоволь рассмотрев нового соплеменника, поднялся на ноги, потерев к нему всякий интерес, принялся тычками, и подзатыльниками разгонять от костра людей освобождая для себя место. У костра послышалась недовольная болтовня, но бородач тут же на корню пресёк недовольство, принявшись избивать одного из несогласных. Крики и ругань постепенно начали стихать, как и силуэты людей. Герой словил себя на мысли, что теряет сознание.

Сколько времени он провёл без сознания? Час? День? Год? Здесь в сырой, загаженной, забытой Богом яме такого понятия как время не существовало. Люди появлялись, и пропадали без следа. Сколько сот ни в чём не повинных душ, смогла сломить судьба раба? Нарисованная красной краской на покрученной доске, рукой бездушного шутника надпись: "Lasciate ogni speranza, voi ch'entrate", была прибита ржавыми гвоздями перед воротами темницы. "Оставьте, входящие сюда, всякую надежду" гласила надпись, но лишь немногие знали смысл этой дьявольской шутки.

Даже здесь, не видя солнца. Без еды и воды. Дожидаясь своей очереди, пока наверху люди с оружием вершат твою судьбу, надежда не покинет тебя. Будто ниспосланная кара она мучит тебя, рисуя в голове картины спасения из лап работорговцев, изо дня в день, заставляя тело двигаться. Но вот наступает день, а может и ночь, и ворота открываются. В темницу входит вооружённый конвой, освещая свой путь мощными фонарями, и уволакивают тебя наверх под безропотное молчание окружающих тебя пленников.