Теперь становятся понятными язвительные замечания английских критиков в адрес Сиднея Рейли и одобрительные – в противовес ему – в адрес Пола Дюкса. Первый – сдался советским властям и вел себя «неподобающим образом», фактически предал Интеллидженс сервис, написал покаянное заявление в ОГПУ и даже предлагал свои услуги Советскому Союзу. Второй же – «чистопородный» англичанин, хотя и провалил дело и провалился сам, уцелел в жестокой схватке и продолжал борьбу с большевизмом уже из Лондона!

Личность английского суперагента обросла множеством легенд и мифов, авторы которых склонны наделять Сиднея Рейли демоническими свойствами, изображать его международным авантюристом, эдаким Калиостро XX века. Но не с этой ли далекой поры выражение «английский шпион» стало реалией в советской истории, как «проклятые короли» Мориса Дрюона уже неотделимы от истории Франции? Не потому ли оно стало ругательным и употреблялось не только применительно к тем, кто действительно был агентом британской разведки, но и к тем, кто провинился перед властью и попал в немилость?

Вот и Л. Берия был объявлен «английским агентом». Его можно было обвинить во многом другом, но только не в шпионаже. В 1937—1938 годах эпитет «английский шпион» охотно присваивали тем, кого нужно было дискредитировать в глазах людей, не забывших еще об английских интервентах и антисоветских провокациях Великобритании в предшествующие годы.

Операции «Трест» и «Синдикат» вошли в золотой фонд чекистской деятельности. Конечно, при анализе этих операций органов государственной безопасности нашей страны, которые не могут не поражать своей масштабностью, преследуемой ими целью, тактикой и стратегией, нельзя абстрагироваться от исторической обстановки того времени. Вместе с тем невозможно не учитывать, что молодой советской контрразведке приходилось иметь дело с широко разветвленной сетью подпольных организаций, действовавших под патронажем и при поддержке сильнейшей в то время разведслужбы мира Великобритании и других иностранных спецслужб.

Названные операции породили обширную чекистскую литературу – как закрытого, так и открытого характера. Им посвящено немало художественных и публицистических произведений, по материалам операций «Трест» и «Синдикат» поставлены великолепные кино– и телефильмы. Их разработчики и исполнители первый руководитель ВЧК—ГПУ– ОГПУ Ф.Э. Дзержинский, его заместитель В.Р. Менжинский; начальник контрразведывательного отдела ОГПУ А.Х. Артузов, сотрудники отдела Р.А.Пилляр, С.В. Пузицкий, В.А. Стырне, Г.С. Сыроежкин, А.А. Ланговой. Сотрудник ОГПУ Андрей Павлович Федоров под видом одного из руководителей якобы действующей в Советском Союзе подпольной организации «Либеральные демократы» установил контакт с Савинковым, вошел к нему в доверие и смог уговорить его приехать в нашу страну, чтобы встать во главе «организации». По информации внедренных в группу Савинкова чекистов были выявлены и задержаны агенты Савинкова, в том числе имевшие задания совершать террористические акты. Многие из упомянутых выше чекистов несправедливо забыты или огульно поносятся без всяких на то оснований. Многие пали жертвами незаконных репрессий, которые обрушились в 30-х годах и на органы государственной безопасности СССР.

В это критическое для Советской России время состязание умов только что созданных органов государственной безопасности страны со старейшей и многоопытной разведкой окончилось поражением Лондона. Бойцы невидимого фронта, вступившие в схватку с Интеллидженс сервис, и в последующие годы будут самоотверженно сражаться с этим сильным противником. Разведчики и контрразведчики, солдаты спецслужб нашей страны, безусловно, заслужили огромную признательность советских людей бескорыстным служением Родине, долгу и чести.

Интеллидженс сервис и политические зигзаги Лондона. От информационной войны к разрыву дипломатических отношений. «Английский след»

В начале 20-х годов политика правящих кругов Великобритании в отношении Советской России претерпевает существенные изменения. Великобритания идет на развитие торгово-экономических связей с нашей страной, а в 1924 году – на установление с ней дипломатических отношений, за чем последует полоса признаний Советского государства другими странами Запада.

Может показаться парадоксальным такой политический зигзаг Лондона, поспешившего продемонстрировать желание к нормализации отношений с нашей страной. Как же так? Великобритания – ведущая сила военной интервенции, вдохновитель и организатор кровавой Гражданской войны, контрреволюционных выступлений и заговоров – одной из первых капиталистических держав начинает искать пути замирения с Советской Россией, а затем и вовсе идет на ее полное признание? В очередной раз проявился тот «утонченный политический компромисс» Англии, о котором говорил нарком иностранных дел РСФСР Георгий Чичерин, прогнозировавший небезуспешный исход для нашей страны Генуэзской конференции 1922 года.

Безусловно, многое решал военный фактор – провал иностранной интервенции, полный крах походов Антанты, включая разгром Врангеля и неудачу выступления Польши. Однако, как представляется, в значительной мере это объясняется назревшим экономическим кризисом в самой Великобритании (и в Европе и мире в целом) и опасениями опоздать на потенциально богатый российский рынок. Можно назвать это коммерческим прагматизмом, а вернее – заботой о торгашеских интересах британского правящего класса. Нелишне вспомнить, что Англия до Первой мировой войны занимала второе место (после Германии) по экспортным и импортным операциям с Россией.

Но конечно, не все было так просто. В политике Великобритании по отношению к нашей стране прослеживались две тенденции. Одна из них ассоциировалась с такими яростными противниками Советской России и СССР, как Уинстон Черчилль, в друзьях которого числились Борис Савинков и Сидней Рейли; Джордж Керзон, взявший себе в консультанты по русскому вопросу разведчика МИ-1с Пола Дюкса; Локер-Лампсон, заместитель министра иностранных дел, служивший незадолго до этого в армии Колчака, а теперь организатор целого ряда политических провокаций; лорд Ротермир, владелец гигантской газетной империи, крупнейшие издания которой («Таймс», «Дейли телеграф», «Дейли мейл») обеспечивали пропагандистскую войну против нас. Лагерь патологических ненавистников нашей страны включал и множество других лиц.

Вторую тенденцию, связанную с расчетами умеренных торгово-промышленных кругов, выражали Ллойд-Джордж и правые лидеры Лейбористской партии.

Обе эти тенденции причудливо сплетались в единый антисоветский курс, чреватый экономической блокадой Советского государства, а при благоприятных обстоятельствах и новой интервенцией. Так, ловкий политик Ллойд-Джордж был настроен, по словам Черчилля, «вступить в соглашение с новой исторической силой, чтобы ее обезвредить». Ллойд-Джордж к этому времени отойдет от оголтелого антисоветского курса и под влиянием событий станет умеренным политическим деятелем.

Изменилась и тактика британской разведки. От поддержки открыто выступавших против советской власти внутренних сил контрреволюции и организации заговоров они перешли к тайной разведывательно-подрывной деятельности внутри страны с использованием эмигрантских группировок, ставших теперь базой подрывной деятельности разведки. Вместе с тем стратегическая линия оставалась прежней – добиваться если не ликвидации, то ослабления Советского государства, держать его в изоляции, не допускать распространения его влияния.

Руководитель военно-морской разведки Англии Реджинальд Холл, выступая перед сотрудниками разведки в конце Первой мировой войны, говорил: «Я хочу предупредить вас: какими бы трудными и ожесточенными ни были прошлые битвы, нам теперь придется иметь дело с более безжалостным врагом. Это – Советская Россия». Шефы британской разведки подчеркивали, – свидетельствует английский журналист Ф. Найтли в своей книге «Ким Филби – супершпион КГБ», – что нельзя сравнивать бывшего врага – Германию – с новым противником, «не признающим христианских заповедей» [13].