Костер наконец разгорелся, и Ронни присела рядом на корточки.

— Нет, правда, они так обрадовались возможности вытащить тебя. Брэдлоув даже предложил поехать со мной.

— Тебе стоило согласиться. В трудную минуту на него можно положиться.

Ронни рассмеялась:

— Интересно, куда бы мы его дели в борделе? Под кровать?

— Знаю точно, что не в кровать, — сказал он хриплым голосом. — Между нами было слишком мало место.

Она вспомнила, как он лежал рядом с ней, как ее ноги обнимали его обнаженные бедра.

— Вертолет прилетит только через час. Я сказала, чтобы они не появлялись, пока совсем не стемнеет. Если хочешь, я приготовлю кофе.

— Если только ты сама хочешь. Я и так слишком взвинчен. В моей крови сейчас слишком много адреналина.

Он лежал на земле, опершись головой на руку, не сводя глаз с Ронни. Оба молчали.

— Я никогда не была в Хоовер-Дэм. Это ведь в Аризоне?

Гейб кивнул:

— Я стараюсь посещать достопримечательности, когда оказываюсь в Штатах и у меня есть время. Последний раз я была в Йозмите, а год назад в Вашингтоне. Ты когда-нибудь видел памятник Декларации независимости?

— Конечно.

— Что значит «конечно»? В том-то и дело, что мало кто знает этот памятник. Экскурсовод сказал мне, что теперь он не пользуется такой популярностью, как раньше. Я не понимаю, почему. Мне кажется, что все должны увидеть его.

— Кто все?

— Ну, все, — Нетерпеливо ответила она. — Нация.

Он улыбнулся:

— Понятно.

— Американцы даже не знают, что у них есть.

— А ты знаешь?

— Еще бы. Я побывала во многих странах, где даже не слышали о конституции. Поэтому считаю, что нам повезло.

— Твоя речь была такой страстной.

Ронни решила оставить эту реплику без ответа. Они опять замолчали.

— Может быть, ты не будешь так смотреть на меня? — не выдержала Ронни. — У меня такое чувство, будто меня разглядывают под микроскопом.

— Но ты ведь редкий экземпляр, — ответил Гейб, — и мне очень интересно за тобой наблюдать.

— Не понимаю, почему. Я самая обыкновенная. А вот работа у меня действительно очень интересная.

Она потянулась к кожаной сумке, достала камеру и навела объектив на Гейба.

— Освобожденный узник отдыхает, — прошептала она.

— Ради бога, убери эту чертову штуку.

— Ну хорошо. — Она опустила камеру. — Я дождусь вертолета и тогда сфотографирую, как ты улетаешь навстречу закату.

— Навстречу луне, — поправил он.

Вдруг до него дошел смысл сказанного.

— Что ты имеешь в виду? Как ты можешь сфотографировать мой отлет, если сама будешь в вертолете?

— Нет, — сказала Ронни. — Мы расстаемся здесь. Я поеду в Седихан на джипе.

— Черта с два. Ты же сама говорила, что небезопасно добираться до границы на машине.

— Вдвоем с тобой — да.

— Но ты же тоже журналист. Что будет, если тебя остановят на границе?

— Я постараюсь проскользнуть незамеченной. Я — мелкая рыбешка. Их интересует рыбка покрупнее.

— Ты просто знаток местной рыбалки, — язвительно сказал Гейб, — но мне почему-то кажется, что на этот раз главным блюдом можешь стать именно ты. А теперь объясни мне вразумительно, почему тебе обязательно нужно ехать одной через пустыню.

Ронни посмотрела на огонь.

— Зачем мне бросать на дороге почти новый джип?

— Я заплачу за этот чертов джип. Если ты сделаешь хоть один шаг в его сторону, я вытащу из него мотор и разбросаю запчасти по всей пустыне.

— Тогда я пойду до границы пешком.

Гейб в изумлении уставился на нее.

— А ведь у тебя хватит ума сделать это. Прошу тебя, Ронни, объясни, почему ты не хочешь лететь со мной в вертолете?

Она ничего не ответила.

— Если ты мне не скажешь, я отправлю вертолет обратно, а сам поеду с тобой.

— Ты не сделаешь этого.

— А ты проверь.

Она сжала кулаки.

— Ты что, хочешь все испортить? Хочешь, чтобы тебя опять отправили за решетку?

— Нет. И не хочу, чтобы ты там оказалась.

Ронни постепенно сдавалась:

— Там будет слишком много шумихи.

— Что, прости? — удивился он.

— Твой вертолет наверняка будут встречать журналисты и ЦРУ, и…

— Какая разница, кто меня будет встречать? Ты же сама журналист.

— Большая разница, — горячо воскликнула она. — Ты будешь в центре внимания, и мне, наверное, тоже не удастся его избежать. А я не могу этого допустить.

— Но почему?

— У меня есть на это причины.

— Ни одна из этих причин не стоит твоей жизни.

— Это уж мне решать, — сказала Ронни. — И если ты действительно считаешь, что обязан мне, ты сядешь в этот вертолет и перестанешь вмешиваться в мою жизнь.

Гейб замолчал, встретившись с ее сверкающим взглядом.

— Хорошо, я улечу на вертолете.

— И не будешь настаивать на том, чтобы я поехала с тобой.

— Зачем мне тратить время? — Гейб встал и отвернулся. — Я даю торжественное обещание, что не буду даже пытаться уговорить тебя спасти собственную шкуру.

Вертолет немного покружился над ними и приземлился на зеленую поляну.

— Пошли скорее. — Ронни взяла Гейба за руку, и они побежали к вертолету. — Надо торопиться. Эти огни может кто-нибудь увидеть.

— Я не могу оставить тебя одну посреди пустыни.

— Чем раньше ты улетишь, тем раньше я отправлюсь в дорогу.

Дверь кабины раскрылась, и на землю спрыгнул худощавый мужчина в кожаной куртке.

— Брэдлоув, это вы? — крикнула Ронни, когда они подбежали поближе.

— Точно.

Ронни достала из сумки фотоаппарат и повернулась к Гейбу.

— Иди вперед, я хочу сфотографировать вашу встречу.

Гейб бросился вперед и схватил мужчину за руку. Глаза Брэдлоува радостно блестели в свете прожекторов. Наклонившись к Гейбу, он что-то говорил ему. Ронни не могла их слышать из-за гула мотора, но это могли быть только слова приветствия, добрые слова.

— Убери свой фотоаппарат, — крикнул Гейб. — Лучше познакомься с моими друзьями.

Ронни видела, как он растроган встречей. Она подошла к ним.

— Дэн Брэдлоув, Ронни Далтон, — представил он их друг другу. — Ронни сказала, что вы уже знакомы заочно. Вы ведь разговаривали по телефону.

Ее рука утонула в широкой ладони Дэна.

— Бог ты мой, я и не думал, что вам удастся все это провернуть. Вы просто какое-то чудо!

Дэн оказался приятным молодым мужчиной около тридцати лет, с копной вьющихся темно-русых волос и карими глазами, которые восторженно взирали на Ронни, словно она была Матерью Терезой и Мишель Пфайффер в одном лице. Ронни почувствовала себя неловко.

— Привет, — коротко сказала она. — Вам следует поторопиться. — Она повернулась к Гейбу и протянула руку. — Тебе пора. До свидания.

Он взял ее руку. Она почувствовала, как тепло разлилось по ее телу, как и тогда, когда он впервые дотронулся до нее. Гейб смотрел на нее почти спокойно, но Ронни понимала, что это видимое спокойствие. Ему явно не нравилось все происходящее. Ей тоже. Но у нее не было выбора.

— Ты не мог бы оказать мне одну услугу? — Она открыла сумку и достала отснятую пленку. — Сохранить это для меня. Я пришлю за ней, как только буду в безопасности.

— Ты не хочешь, чтобы ее отняли, когда тебя схватят? — язвительно спросил Гейб.

— Меня не схватят. Это обычная мера предосторожности. Ты сохранишь ее?

Он взял пленку и убрал ее в карман.

— Поехали со мной!

Робко улыбнувшись, Ронни покачала головой.

— Это невозможно. Ты же обещал не давить на меня.

— Я и не буду. — Он махнул рукой в сторону пилота, — Это Дэвид Кэролл.

Обернувшись, Ронни увидела загорелого человека, чья широкая улыбка белела в свете приборной доски. Наклонившись, он протянул ей руку.

— Рад познакомиться.

— Я тоже.

Резкая боль взорвалась у нее в голове. Ронни потеряла сознание.

— Гейб, ты что, с ума сошел? — в ужасе кричал Дэн.

— Возьми ее фотоаппарат, — бросил ему Гейб, подхватывая обмякшее тело Ронни на руки. — Она меня кастрирует, если с ним что-нибудь случится.