Тридцать пять уже забрали. На следующий день дракон придет за тридцать шестым. А после этого останутся только члены конклава.

Кессон припас самые лакомые кусочки напоследок.

Айнон в одиночестве сидел в келье для медитаций. Другие жрецы разбрелись по храму в ожидании кончины. Кто-то спал, кто-то молился, кто-то бесцельно бродил кругами. А Дес, не готовый сдаться и поверить, что Бог Теней бросил их беспомощными на забаву теургу, искал видения. Он был провидцем Конклава Демархов, и его вера не дрогнула даже сейчас. Наверняка Бог Теней даст возможность спасти хоть кого-то из своей паствы.

Айнон направил свое сознание внутрь, ища самую суть, и сделал свой разум открытым сосудом.

И его тело содрогнулось — так внезапно Дес начал видеть.

Крылья били во тьме, на змеиной чешуе выступали усыпанные зубами рты, Кессона Рела окружали тени, души парили над болотом. Айнон чувствовал движение и понимал, что видит, как через него проходят миры и времена. Там, в другом времени, он вновь узрел болото, оно стало больше и мрачнее. В нем стояли два человека — один высокий, лысый, с плотью, подобной плоти Кессона Рела, с истекающим тенями мечом из черной стали и второй — пониже, одноглазый и с двумя клинками. Провидец ощутил, что они тоже служат Богу Теней. Вместе эти люди встретились лицом к лицу с драконом — тем самым драконом — но огромную рептилию окутывали не только тени, но и…

Айнон испуганно дернулся и вышел из видения. Кожу покрывал липкий пот, а дышать было тяжело. Дес понял цель бога, и она его ужаснула.

Кессон Рел не был еретиком. Как и жрецы Зала Теней. Оба служили одному божеству, и, как и думал Айнон, бог решил выяснить, кто из его слуг сильнее. Но выбор был не между Кессоном Релом и демархами храма, а между теургом и двумя людьми из видения Деса.

Айнон и остальные жрецы должны были сыграть роль в подготовке сцены для соревнования. Они были еще одним испытанием для Кессона Рела. Союзниками двух людей из видения. Откровение ошеломило провидца. На крошечный миг, лишь на миг, он даже почувствовал себя преданным своим богом.

И все же Айнон помнил образ окутанного тенями дракона.

Вздохнув, жрец покорился судьбе. Люди веры всегда должны страдать, а многим выпадала еще худшая участь, чем им. К тому же Дес найдет немного удовлетворения в понимании, что он умрет на службе замыслу бога. Сначала нужно поговорить с другими демархами, убедить их в том, что они должны сделать. Жрецам не понравится то, что он потребует, но они все равно подчинятся. Он был Первым Демархом конклава, и это был единственный путь.

А после того, как Айнон поговорит с единоверцами, ему нужно будет поговорить с драконом.

Внизу Фурлинастис видел храм. Прямоугольник из мраморных плит и покрытых желобками колонн одиноко стоял на пустынных равнинах. Пока дракон проносился в темном небе по широкому кругу, немногие люди, бывшие снаружи храма, в ужасе бросились внутрь.

Фурлинастису страх людей доставлял мало удовольствия — даже этого лишил его гнев. В тридцать шестой раз он, скрежеща зубами, боролся против поработившего его заклинания души. И в тридцать шестой раз не смог одолеть принуждение. Заразившая душу дракона крохотная частичка души Кессона Рела вынуждала его следовать приказу.

Фурлинастис взревел от бессильного гнева, по спирали спускаясь к храму. Продолжая бороться, но продолжая быть в подчинении, он сел и погрузил когти в мраморные ступени, распахнул огромные бронзовые двери и произнес во тьму приговор.

— Кессон Рел шлет благодарность и смерть. Я прислан забрать одного из вас. Выведите Лорма Диивара. Пришло его время умирать.

Храм молчал. Фурлинастис ждал, вонзив когти в мрамор лестницы.

Через какое-то время вышли два жреца, а не один. Оба были в черных масках, символах своей веры. Фурлинастис чуял страх обоих. Они пришли не сражаться. Старший держал младшего за руку и говорил что-то успокаивающее. Бледный и слабый младший жрец глядел на дракона.

Сила оков души Кессона Рела позволила Фурлинастису понять, что Лорм Диивар — младший из жрецов. Он протянул переднюю лапу.

Старший выступил вперед и сказал:

— Мое имя — Айнон Дес Провидец, Первый Демарх Конклава. Как твое имя, дракон? Ты связан?

Фурлинастис поднял голову. Жрецы храма еще не пытались с ним говорить. Дракон попытался было ответить, но ему помешала магия души. Он оттолкнул старшего жреца и поднял Лорма Диивара.

Молодой жрец обмяк в когтях. Возможно, он молился. Фурлинастис не мог понять.

— Храни веру, послушник, — сказал Лорму старший. — Твоя смерть не будет тщетной, как и наше изгнание.

Змий не увидел ответа Лорма. Он приготовился взлетать.

— Дракон, я вижу на тебе душу Кессона Рела, — сказал старший жрец. — Завтра ты должен произнести мое имя, чтобы стать свободным. Ты понял?

Фурлинастис не мог ответить, хотя слова жреца жалили его словно стрелы. Свободным! Он взмыл в воздух и распростер крылья. Голос старшего жреца преследовал его весь полет.

— Айнон Дес Провидец. Запомни это имя! Ты должен прийти завтра за мной — или останешься рабом навечно.

Фурлинастис пожирал Лорма Диивара, пока Кессон Рел хохотал. Вкус плоти молодого жреца был отвратителен, а крики неприятны. Дракон предпочитал, чтобы ужин сначала протух как следует в его болоте. Да и есть любил по своей воле.

После, вычищая языком зубы, дракон думал о словах старшего жреца. Айнон Дес говорил о свободе от Кессона Рела, от проклятых оков души, делавших его рабом.

Перед ним парил поднятый в воздух силой заклинания и замкнувшийся в своих мыслях Рел. Несмотря на замысловатый план и притворное ликование, в действительности теург получал мало удовольствия от гибели бывших товарищей.

Фурлинастис с ненавистью смотрел на теурга, человека, который сковал его. Внезапно он решил, что ничего не потеряет, сотрудничая с Айноном. Для Кессона Рела дракон был лишь рабом — а эта судьба была для Фурлинастиса хуже смерти.

И он сказал:

— Один из жрецов, не тот, которого назвали, вышел из храма и бросил вызов.

Кессон оторвался от раздумий, нахмурился и сказал:

— Ты же не причинил ему вреда, а?

Фурлинастис знал, что Рел хочет увидеть смерть каждого жреца. Он приказал дракону не убивать никого, кроме как по его приказу.

— Вызов не мне, — ответил змий, — а тебе.

— Да что ты? — Кессон приподнял брови. — Который из жрецов? Опиши его мне.

Приказ активировал магию заклинания души, и слова хлынули из уст Фурлинастиса сами по себе.

— Он был высоким и старым, с седыми у висков черными волосами, без растительности на лице. Худощавый. Глаза, как и у всех, были скрыты под маской. Он назвал себя Айноном Десом Провидцем. И похоже, звук твоего имени его не пугал.

Последнее дракон добавил, чтобы задеть гордость Кессона. Человек поджал губы и скрестил руки на груди.

— Айнон… Айнон. Я собирался припасти его напоследок.

— Он назвал тебя еретиком, — добавил Фурлинастис, вспомнив слова Кессона Рела при первой встрече на болоте.

Человек резко поднял глаза и гневно уставился на дракона. И змий понял, что попал в точку.

— Завтра, — процедил Кессон, — отправься в храм и принеси мне Айнона Деса Провидца. Он умрет перед этим еретиком.

Магия оков души погрузилась в волю Фурлинастиса, но он не противился. Дракон улыбнулся бы, если бы умел.

Спустя двадцать четыре часа Фурлинастис вновь парил над храмом. Он не видел ни бегущих фигур, ни суеты. В храме было тихо, как в могиле. Дракон сел на мраморной лестнице перед открытыми дверями.

Судя по запаху, внутри была кровь. Много крови.

Оковы магии сделали свое дело, и Фурлинастис заговорил: