Чеки кончались, впрочем, как и мысли. Все указывало на то, что девушка от чего-то бежала, что-то скрывала, но что ей было скрывать и от чего бежать? Джози Томпсон была в лодке одна. Коронер вынес вердикт о случайном утоплении. Страховая компания не опротестовала требование Клаудии о выплате страховки и выдала ей абсолютно законный чек, который можно было обналичить в любой части света. Тем не менее она что-то скрывала и пыталась сбежать. Что? И почему?

Он достал из кармана список оставшихся чеков. Чек обувщику, парикмахеру, в цветочный магазин и в кондитерскую. Похоже, ничего существенного. И еще чек Дэвиду Облински под номером 006 от одиннадцатого июля на сумму 45,75 долларов. Карелла пообедал в половине третьего и отправился в город. Он нашел Облински в дешевой закусочной на автобусной станции. Облински сидел у стойки и пил кофе. Он пригласил Кареллу присоединиться, что тот и сделал.

— Вы нашли меня по этому чеку, да? — Он был удивлен. — И телефонная компания дала вам мой адрес и телефон? Меня нет в телефонной книге, и они не имеют права давать мой номер.

— Ну, они сделали исключение для полиции.

— Ага, а если полицейские попросят телефон Марлона Брандо? Думаете, им скажут? Черта с два. Мне это не нравится. Нет, сэр, совсем не нравится.

— Чем вы занимаетесь, мистер Облински? Есть какая-то причина, чтобы ваш номер не был зарегистрирован в телефонной книге?

— Я работаю в такси, вот чем я занимаюсь. Конечно, есть причина. Это очень стильно, когда вашего номера нет в телефонной книге. Вы разве не знали?

Карелла улыбнулся:

— Нет, не знал.

— Так оно и есть.

— За что Клаудиа Дэвис выписала вам этот чек? — вернулся Карелла к интересующему его вопросу.

— Я работаю в транспортной компании города. Но по уик-эндам или в свой выходной я обычно на своей собственной машине вожу пассажиров на большие расстояния, понимаете? Ну, там, за город, в горы, на пляж или еще куда. Мне все равно. Я везу туда, куда скажут.

— Понятно.

— Ну вот. А где-то в июне, точно — в начале июня — мне позвонил знакомый с Треугольного озера и сказал, что у него там одна богатая дамочка, которой нужно перегнать в город «кадиллак». Она заплатит 30 долларов, если я приеду на поезде и отгоню ее тачку в город. Но я сказал: «Или сорок пять, или ищи другого». Он был в безвыходном положении, понимаете? Он ведь уже разговаривал с местными водителями, и никто не согласился. Ну, он сказал, что спросит ее и перезвонит мне. Он перезвонил... нет, эта телефонная компания не дает мне покоя. Они не должны были давать мой номер. А если бы это была Мерилин Монро? Думаете, они бы дали ее телефон? Я им устрою, можете не сомневаться.

— Что он сказал, когда перезвонил?

— Что она согласна заплатить сорок пять, но не мог бы я немного подождать, потому что в данный момент у нее нет денег, а в июле она вышлет мне чек. Ну я и подумал, неужели меня наколет дамочка, которая ездит на «кадиллаке»? Я решил, что ей можно верить. Но в таком случае, сказал я ему, пусть она оплатит все пошлины по дороге назад — обычно я не беру с пассажиров плату за пошлины. Отсюда и семьдесят пять центов. За пошлины.

— И вы сели в поезд, приехали туда и отвезли мисс Дэвис вместе с «кадиллаком» обратно в город, так?

— Да.

— Полагаю, она была очень расстроена во время поездки.

— Ну, как бы это выразить... немного не в себе.

— А?

— Плакала, билась в истерике, — пояснил Карелла.

— Нет, с ней было все в порядке.

— Ну, я хочу сказать... — Карелла заколебался. — Насколько я понимаю, она не могла вести машину.

— Верно. Поэтому и наняла меня.

— Ну, тогда...

— Но не потому, что была расстроена или что-то в этом роде.

— А почему? — Карелла нахмурился. — У нее было много багажа? Ей нужна была ваша помощь, чтобы донести его?

— Ну да. И ее, и ее двоюродной сестры. Ее сестра утонула, знаете?

— Знаю.

— Но с багажом ей бы помог кто угодно, — заявил Облински. — Нет, она наняла меня совсем по другой причине. Ей нужен был именно я, мистер.

— Почему?

— Почему? Потому что она не умеет водить машину, вот почему.

Карелла уставился на него.

— Вы ошибаетесь, — сказал он.

— О нет, — возразил Облински. — Она не умеет водить машину, поверьте. Я укладывал сумки в багажник и попросил ее завести машину, а она даже не знала, как это делается. Эй, как вы думаете, стоит мне пожаловаться на телефонную компанию?

— Не знаю. — Карелла резко поднялся. Внезапно чек, выписанный парикмахеру Клаудии Дэвис, приобрел огромное значение. Чеки почти закончились, но вдруг появилась идея.

Парикмахерский салон располагался на Южной Двадцать третьей улице, сразу за Джефферсон-авеню. Зеленый навес над входом отбрасывал тень на тротуар. Белыми буквами на навесе было написано: «АРТУРО МАНФРЕДИ, Инк.». В витрине висела стеклянная табличка, на которой для тех, кто не читает «Вог» или «Харперс Базар», помимо названия, было написано, что парикмахерская имеет два отделения — одно в Айсоле, а другое — в «Нассау, на Багамах». А под ней — скромная надпись: «Известна во всем мире». Карелла с Хейзом вошли в салон в половине пятого вечера. В маленькой приемной, положив ногу на ногу, сидели две безукоризненно накрашенные и причесанные женщины — по всей видимости, они дожидались своих шоферов, мужей или любовников. Обе с надеждой взглянули на детективов, разочарованно подняли только что выщипанные брови и вернулись к чтению журналов мод. Карелла и Хейз подошли к столу. За столом сидела блондинка с дежурной улыбкой и голосом выпускницы престижной школы.

— Да? — высокомерно взглянула она. — Чем могу помочь?

От ее высокомерия не осталось и следа, когда Карелла протянул ей свое удостоверение. Она прочитала удостоверение, взглянула на фотографию, быстро успокоилась и бесстрастно спросила:

— Что я могу для вас сделать?

— Не могли бы вы что-нибудь сообщить нам о девушке, выписавшей этот чек? — сказал Карелла.

Он достал из кармана пиджака сложенную копию чека, развернул и положил на стол перед блондинкой. Блондинка с опаской посмотрела на него:

— Как ее зовут? Не могу разобрать.

— Клаудиа Дэвис.

— Д-Э-В-И-С?

— Да.

— Мне незнакомо это имя, — с сомнением произнесла блондинка. — Она не из наших постоянных клиентов.

— Но она выписала чек на ваш салон, — настаивал Карелла. — Она подписала его седьмого июля. Проверьте, пожалуйста, по своим записям, для чего она здесь была и кто ее обслуживал.

— Извините, — промолвила блондинка.

— Что?

— Извините, но мы в пять часов закрываемся, и сейчас у нас самое напряженное время. Надеюсь, вы это понимаете. Может, вы зайдете немного попозже...

— Нет, мы не можем зайти попозже, — сказал Карелла. — Потому что если мы зайдем попозже, мы зайдем с ордером на обыск и с ордером на арест ваших регистрационных книг, а это может взволновать репортеров отдела светской хроники, и такое волнение может добавить вам еще немного известности во всем мире. У нас был трудный день, мисс, и это для нас очень важно.

— Конечно. Мы всегда с радостью сотрудничаем с полицией. — Голос блондинки был холоден как лед. — Особенно, когда полицейские так хорошо воспитаны.

— Да, мы все такие, — ответил Карелла.

— Вы сказали, седьмого июля?

— Седьмого июля.

Блондинка вышла из-за стола и прошла в глубь приемной. Откуда-то появилась брюнетка и спросила:

— Мисс Мари уже ушла?

— А кто это, мисс Мари? — поинтересовался Хейз.

— Девушка со светлыми волосами.

— Нет. Она кое-что ищет для нас.

— Эта белая прядь вам очень идет, — улыбнулась брюнетка. — Меня зовут мисс Ольга.

— Здравствуйте, как дела?

— Спасибо, хорошо, — ответила мисс Ольга. — Когда она придет, скажите ей, пожалуйста, что на третьем этаже барахлит одна из сушилок.

— Хорошо, я скажу, — пообещал Хейз.