Но тут Одрой овладело беспокойство: не выглядит ли шляпа слишком фривольно для собеседования с миссис Белл? Открыв сумочку, она достала зеркало. Увиденное тут же рассеяло ее беспокойство. Шляпа, которая была последним криком моды, придавала ей стильный современный вид, а сочный сливовый оттенок фетра как раз в меру оживлял ее серый ансамбль. Она была одета строго и пристойно и была уверена, что произведет хорошее впечатление на миссис Ирэн Белл.

Одра шепотом повторила ее имя. Оно писалось и произносилось на французский манер, и она подумала, что это красивое имя. Пока поезд с грохотом несся через Дейлз в сторону Лидса, мысли Одры непрестанно возвращались к женщине, с которой она должна была встретиться. Она стала обдумывать то немногое, что ей удалось узнать о ней от Маргарет Леннокс.

В понимании Одры Ирэн Белл была процветающей деловой женщиной, склонной к интеллектуальным занятиям, и немного синим чулком. Преданная делу борьбы за права женщин, она была непоколебимым последователем движения Эмелины Панхерст, так много сделавшей для женской эмансипации. По словам Маргарет, миссис Белл была также большой поклонницей Нэнси Астор, американки, вышедшей замуж за лорда Астора и ставшей первой женщиной, которая заседала в парламенте. Миссис Белл и сама активно участвовала в политической жизни; она, по-видимому, неутомимо работала на партию тори в Лидсе и имела свои собственные политические амбиции – особенно в отношении парламента.

Одра нисколько не сомневалась, что это была интересная женщина, совсем не похожая на тех, с кем ей до сих пор приходилось встречаться. Не считая, конечно, такой незаурядной личности, как Маргарет Леннокс, которую Одра глубоко почитала и даже идеализировала.

Глядя в вагонное окно и почти не замечая проносящихся мимо полей и кустарников, Одра пыталась представить себе миссис Белл. Если она была подругой старшей сестры в течение многих лет и имела взрослых детей, то ей должно было быть уже за сорок, думала Одра. И тут же ей представилась строгая и даже несколько суровая женщина, напоминающая Маргарет Леннокс, бывшую образцом организованности и точности во всем, что она делала.

На этот последний вывод натолкнул Одру стиль письма, которое она получила от миссис Белл в начале недели. Оно было подробным и точным: в инструкциях относительно того, как ей добраться до Калфер-Хауза, ничего не было упущено. Уже во второй раз за последние дни Одру поразила исключительная предусмотрительность этой женщины, выславшей ей железнодорожный билет первого класса, а не более дешевый, как можно было бы ожидать при данных обстоятельствах. Это был поистине заботливый жест, который свидетельствовал о том, как могут сложиться их отношения, по крайней мере в понимании Одры. Она внезапно почувствовала, насколько интересна ей эта женщина и с каким нетерпением она ожидает встречи с ней.

Пунктуальность была одной из главных черт характера Одры, и она всегда нервничала, если ей приходилось опаздывать. Во время поездки она то и дело смотрела на часы, моля Бога, чтобы поезд пришел вовремя. К ее большому облегчению, он не опоздал – подошел к вокзальной станции Лидса ровно без одной минуты два, даже на шестьдесят секунд раньше срока.

Выйдя из унылого и грязного здания вокзала, Одра оказалась в водовороте транспорта и пешеходов, спешащих по своим делам. На секунду или две шум, скрип и лихорадочная суматоха этого самого крупного промышленного города на севере Англии поразили и испугали Одру. Оглушительная какофония звуков резко контрастировала с сельской тишиной сонного патриархального Рипона.

Но так как ничто не обескураживало Одру надолго, она через несколько минут приспособилась к обстановке. Сделав глубокий вдох, она распрямила плечи и гордо подняла голову, готовая бесстрашно встретить все, что ожидало ее в этом волнующе новом для нее мире.

Крепко зажав под мышкой сумку, она решительно перешла через дорогу на городскую площадь, где возвышалась статуя Черного принца на боевом коне. Нужную ей трамвайную остановку она нашла без труда и после десятиминутного ожидания в небольшой очереди вошла, вслед за стоящими перед ней людьми, в трамвай, идущий в Уингейт. В Верхнем Армли трамвай разворачивался и шел назад в город. Миссис Белл писала ей, что ее остановка конечная.

Через полчаса Одра сошла с двухэтажного трамвая, поездка в котором доставила ей большое удовольствие, и остановилась на минутку, с интересом оглядываясь вокруг. Не исключено, что очень скоро ей придется здесь жить.

Справа был маленький парк, окруженный черным чугунным забором с заостренными прутьями и аккуратно подстриженной живой изгородью. Как упомянула миссис Белл, он имел странное название Чарли-Кейк – Пирожок Чарли. Слева, за низкой кирпичной стеной, находилось огромное красивое кирпичное здание. Одра предположила, что это средняя школа для мальчиков в западной части Лидса.

Она точно знала, куда ей нужно идти, и без промедления двинулась вперед, не переставая разглядывать все вокруг. Было очевидно, что Верхний Армли очень живописен и несет печать викторианского очарования. Несмотря на то что небо, покрытое темными тучами, было мрачным и предвещало снегопад, легко угадывалось, как красиво здесь летом.

Следуя указаниям миссис Белл, которые Одра, обладавшая отличной памятью, выучила наизусть, она направилась вверх по Гринхилл-Роуд к Хилл-Тону, где находился дом Беллов.

День был холодный и очень ветреный. И она шла, с трудом придерживая свою шляпу. Ледяной ветер, свирепо продувавший склоны холма, сбивал ее с ног. Дрожа от холода, она добралась наконец до вершины холма и остановилась перед внушительными витыми железными воротами, на которых висела большая доска в форме ромба. Доска была сделана из меди и начищена до ослепительного блеска. На ней причудливыми буквами со множеством завитков была надпись «Хауз».

Ирэн Белл оказалась совсем не похожей на образ, созданный Одрой в ее воображении. Женщина, шедшая ей навстречу по длинному роскошному турецкому ковру, была высокой, гибкой, очень элегантной, с яркими каштановыми волосами рыжеватого оттенка. Они были коротко острижены по последней моде, с челкой над тонкими подрисованными бровями и темно-карими блестящими глазами. Высокие скулы и тонкий аристократический нос были усеяны веснушками. Довольно крупный рот сверкал алой губной помадой.

Ирэн Белл производила ошеломляющее впечатление – стиль ее одежды и весь облик приковывали внимание неординарностью и яркими красками, почти кричащими.

Она стремительно пересекла красивую, выдержанную в голубых и белых тонах гостиную с множеством антикварных вещей, где Одра ждала ее. Что-то в миссис Белл, в том, как она двигалась, напоминало мальчишку-сорванца, бросавшего миру вызов. Она казалась намного моложе своих сорока пяти лет. Платье из красного шерстяного трикотажа подчеркивало ее моложавость; оно было с удлиненным облегающим лифом и плиссированной довольно короткой юбкой, открывающей великолепные ноги.

Одра сразу же узнала это платье. Она видела его на фотографии всего неделю назад в старом летнем номере журнала «Харперс базар», который купила в букинистическом киоске в Рипоне. Платье было смоделировано молодым французским дизайнером Габриэлем Шанелем, пользовавшимся огромной популярностью.

– Привет! Привет! – воскликнула миссис Белл, остановившись и протягивая руку гостье. – Я так рада познакомиться с вами, мисс Кентон.

Одра также протянула руку и почувствовала крепчайшее рукопожатие.

– Добрый день, миссис Белл. И я рада познакомиться с вами.

Одарив Одру теплой, обезоруживающей улыбкой и не выпуская ее руку, Ирэн Белл повела ее к двум огромным диванам, стоявшим друг против друга у камина.

– Очень любезно было с вашей стороны проделать такой путь, мисс Кентон. И в такую жуткую погоду. Да, вы действительно оказали мне большую любезность. Садитесь же, садитесь здесь. Да-да, поближе к огню. Отогрейтесь. Кухарка готовит горячий шоколад. Кора сейчас его принесет. Я надеюсь, что вы любите горячий шоколад. Или вы предпочитаете чай? А может быть, кофе?