Пэлл-Мэлл была пустынна. Тусклые газовые фонари, установленные здесь семь лет назад и теперь ставшие привычными для Лондона, освещали только серовато-коричневые дома и ряды столбов с привязью для лошадей. Экипаж свернул на Сент-Джеймс-сквер и остановился у дома номер 38. Заплатив вознице, пожилой адвокат поднялся по каменным ступенькам к узкому кирпичному зданию и уже взялся за дверной молоток, когда...

— Ну и ну! — запротестовал возмущенный мистер Крокит, но тут же пожалел о своих словах.

Карета, запряженная взмыленными лошадьми, промчалась по Сент-Джеймс-сквер и с грохотом затормозила у дома номер 18, принадлежащего военному министру лорду Каслри[12]. При свете фонаря мистер Крокит увидел, как молодой офицер в красном мундире с золотыми эполетами спрыгнул наземь, взбежал по ступенькам к двери и стал усердно работать молотком.

Адвокат не знал, что это майор Генри Перси, адъютант герцога Веллингтона[13]. Но он заметил торчащие из окна кареты знамена с французскими орлами, и сердце старого человека преисполнилось эмоциями, которых не ощущало годами.

— Да, сэр? — осведомился мужской голос, когда дверь дома номер 38 открылась в ответ на стук адвоката.

Мистер Крокит прежде всего был деловым человеком. Он тут же запер эмоции в одном из бесчисленных отделений своего мозга.

— Могу я видеть мисс Кэролайн Росс?

Он надменно поднял брови, глядя на высокого лакея в напудренном парике и ливрее дома мисс Росс, избранного на этот пост, как обычно, благодаря широким плечам и отменным икрам.

Лакей проводил его наверх по устланной ковром лестнице в вестибюль, где горели свечи. Газ был опасен для домашнего освещения — неуклюжий или пьяный слуга мог устроить пожар. Мистер Крокит одобрял подобную умеренность. Он был консервативен, и его раздражали молодые щеголи в нелепых цилиндрах и длинных брюках.

Новая тревожная мысль обеспокоила адвоката.

Мисс Кэролайн Росс славилась склонностью к безумным и опасным предприятиям. Что, если бравада побудила ее облачиться в одно из непристойных одеяний, изобретенных еще одной Кэролайн — леди Кэролайн Лэм?[14] Эти одеяния представляли собой платья из прозрачного муслина, смоченного водой, чтобы ткань прилипала к телу.

Конечно, такое казалось маловероятным. Несмотря на красоту, мисс Росс считалась холодной, как рыба, — чума на эти вульгарные выражения! Но она была своевольной и упрямой. Мистер Крокит подозревал, что ее не заботит собственная репутация.

Однако, бросив взгляд в гостиную, когда лакей докладывал о нем, адвокат сразу успокоился.

— Добрый вечер, мистер Крокит, — послышался голос хозяйки дома (Кэролайн Росс оставалось всего несколько месяцев до двадцатипятилетия).

— Ваш покорный слуга, мадам, — с поклоном отозвался адвокат.

Оба ждали, пока закроется дверь маленькой комнаты, изящно декорированной в так называемом романском стиле, предписывающем зелено-белую полосатую обивку и строго классическую форму мебели. Четыре свечи, установленные попарно в стеклянных футлярах по обе стороны камина из белого мрамора, освещали помещение. Два высоких окна, выходящие на Сент-Джеймс-сквер, были прикрыты тяжелыми темно-зелеными портьерами, расшитыми золотом.

— Вы привезли мне хорошие новости, мистер Крокит?

— По крайней мере, те, которых вы желали, мадам.

Щеки Кэролайн Росс порозовели, а на лице отразилось торжество.

— Есть хоть ничтожный шанс, что он не умрет завтра утром?

— Нет ни единого шанса.

— Пожалуйста, садитесь, мистер Крокит.

Ее манеры выглядели вежливыми, хотя и несколько снисходительными, и адвокат оценил оказанную ему честь.

Кэролайн Росс была одета, согласно моде, в белое атласное платье с узкой талией, низким вырезом и юбкой до лодыжек. Единственными цветными элементами служили алый пояс и рубин на груди. Пышные светло-каштановые волосы были завиты в мелкие локоны, свисающие над ушами. Черные длинные ресницы наполовину прикрывали темно-голубые глаза.

Однако, несмотря на всю женственность лица и фигуры, в Кэролайн отсутствовал даже намек на мягкость характера. Ее щеки были способны краснеть, а глаза — блестеть лишь от гнева.

Она сидела на краю низкой кушетки, опираясь обнаженным локтем на валик и поддерживая ладонью щеку. Ее голубые глаза бесстрастно наблюдали за мистером Крокитом.

— Итак, у этого жалкого... как бишь его... нет ни малейшего шанса на спасение. Какие гарантии вы можете мне предоставить?

Маленький адвокат выглядел мрачным.

— Насколько я понимаю, вы желали, чтобы казнь была... ускорена?

— Да!

— Поэтому я обратился к джентльмену, которого мы будем именовать просто сэр Б.

— Вы имеете в виду сэра Бенджамина Блумфилда[15], конфиденциального советника Принни?

Мистер Крокит покраснел до корней волос.

— Во всем прочем, мадам, вы можете руководить мною. Но умоляю позволить мне вести ваши дела по-своему.

— Вы забавный старичок, — улыбнулась Кэролайн, все еще подпирая ладонью щеку. — Ну и что было дальше?

— Даруэнта приговорили к смерти 19-го числа. В таких случаях осужденному обычно предоставляется отсрочка на семь дней, включая одно воскресенье.

— Могу я спросить почему?

— Дабы приговоренный мог выслушать проповедь, сидя перед гробом. Это старый почтенный обычай. — Мистер Крокит склонился вперед, наморщив лоб. — Но в данном случае государственный секретарь очень быстро подписал смертный приговор и, благодаря любезности сэра Б., документ показали самому... самому...

— Неужели самому Принни? — воскликнула Кэролайн.

Адвокат снова покраснел.

— Его королевскому высочеству принцу-регенту[16], — признал он.

— И что сказал Принни?

— Ему сообщили историю во всех подробностях. Его королевское высочество был преисполнен негодованием и, как мне сказали, пуншем со льдом. Убитый — лорд Франсис Орфорд — входил в число его близких друзей. Хотя вроде бы...

— Принни напрочь позабыл о нем, не так ли?

— В общем, да. Но его королевское высочество поставил надпись на показанном ему документе: «Приговор привести в исполнение».

— О, вы настоящее сокровище!

— Я сделал все, что мог, мадам. Теперь даже Господь не в силах спасти Ричарда Даруэнта.

Девушка прикрыла глаза, словно насытившаяся лакомством кошечка. Внезапно Кэролайн выпрямилась. На ее лице отразилось недовольство.

— Даже в собственном доме нет покоя! — капризно воскликнула она. — Что за невыносимый шум на улице?

Движением бровей Кэролайн подала адвокату знак позвонить. Явившемуся на вызов Элфреду, первому лакею, было велено узнать, в чем дело. О причине шума ему мог сообщить любой мальчишка на Сент-Джеймс-сквер.

Майор Перси, подъехавший в своей карете к дверям дома номер 18, не застал лорда Каслри. Но ему сообщили, что военный министр обедает неподалеку, в доме мистера Бема. По указанному адресу он обнаружил не только лорда Каслри, но и премьер-министра лорда Ливерпуля[17] и его королевское высочество принца-регента.

Однако ни одна из тайн их разговора, уже разлетевшихся, словно искры, по всему Лондону, не коснулась гостиной дома номер 38 с ее темно-зелеными портьерами и облаченной в белое хозяйкой.

— Значит, я в полной безопасности, — пробормотала Кэролайн.

И тут мистер Крокит потерял голову.

— Прежде чем вы это сделаете, — воскликнул старый адвокат, — умоляю вас как следует подумать!

— Я уже все обдумала, сэр.

— Мадам, это чудовищная затея!

— Довольно! — Кэролайн Росс одним словом поставила его на место. — Ведь вы сами говорили мне, — не удержавшись, добавила она, — что несправедливое завещание моего деда оспорить невозможно.