Часть 32

Середина апреля в этом году выдалась какая-то чумовая. По погоде, разумеется. То мелкий, противный дождь моросил, не переставая. То снег лепил огромными хлопьями, словно издеваясь над окружающим. Погода, словно забыв, что она должна уже полностью смениться на весеннюю, весьма активно продолжала преподносить сюрпризы, стараясь закружить голову всем.

Ирина остановила машину возле кирпичной высотки и посмотрела в зеркало заднего вида — черная девятка, которая сегодня работала в качестве ее охраны (со своими пассажирами), уже припарковалась сзади и ожидала дальнейших действий своей дражайшей охраняемой персоны.

Женщину немного нервировал этот эскорт из сотрудников ФСБ, но делать было нечего — Павел Семенович прекрасно ей объяснил, что она обязана сейчас позволить его бравым ребятам обеспечивать ей охрану. Просто потому, что так должно быть.

Он не сказал, кто именно может охотиться за ней и ее мужем. Но ей и не надо было ничего объяснять — она прекрасно понимала, что у человека, работающего на органы госбезопасности, просто не может не быть врагов.

Только когда же он уже вернется, чтобы этот постоянный эскорт наконец пропал, и они могли спокойно вздохнуть? Когда Саша приедет и разберется со всеми своими врагами, чтобы они больше не донимали их? И чтобы больше не было вот такого тотального контроля за ними, за всеми их перемещениями и передвижениями?

Женщина оглянулась на сидевшую на заднем сиденье с братом на коленях старшую дочь и тяжело вздохнула — как же тяжело было объяснить ребенку, почему она не может так свободно гулять во дворе, как это делала раньше, почему она не ходит в изостудию, по которой безумно скучает. Как же это грустно — что ее дочь сейчас должна жить не своей детской жизнью, а примерять зачем-то их, безалаберно сложную взрослую жизнь. Ей бы сейчас беззаботно гонять со сверстниками по двору на велосипеде или отдыхать, занимаясь рисованием.

Так нет, им приходится всем жить по требованиям и расписанию, четко составленному им генералом Филипповым.

Ирина взяла маленькую рацию с пассажирского сидения и включила ее. Ребята в девятке тут же пришли в оживление — все адреса, по которым она передвигалась, они уже давно знали. Теперь им надо было дождаться ее слов о том, куда именно она хочет пойти, чтобы сразу проверить обстановку и пропустить свою подопечную по ее маршруту.

— Ребят, мне к сестре надо, — Ирина всеми силами старалась не выглядеть раздраженной, хотя ей все эти шпионские игры уже порядком надоели.

— Сейчас все организуем, Ирина Владимировна, — ответил тот парень, который сегодня выполнял роль водителя машины, с улыбкой в голосе.

Его сосед тут же выскочил из машины и, придерживая рукой распахивающиеся полы куртки, скрывающей наплечную кобуру с табельным пистолетом, заспешил ко входу в подъезд.

Точно также придерживал полы куртки и Саша, когда передвигался по улице. Причем эта привычка — никогда не застегивать верхнюю одежду — сначала была странной для женщины. И только потом, после разговора с генералом, она таковой перестала для нее казаться. Просто человек оказался приучен к постоянному ношению огнестрельного оружия.

Через несколько секунд мужчина вошел в подъезд.

Минуты потянулись, словно резиновые. Точнее, это Ирине показалось, что они резиновые. А на самом деле…

На самом деле все произошло за каких-то десять-пятнадцать секунд.

Этот сухой треск она теперь узнала бы в любой момент. Она слишком хорошо этот звук помнила после той встречи возле выставочного комплекса.

Ирина сжала руль с такой силой, что казалось, что она его вырвет из гнезда. Костяшки пальцев побелели, зрачки сузились, а челюсти свело от напряжения.

Женщина видела, как из подъезда вылетел пулей мужчина, облаченный в одеяния бомжа, но не сильно смахивающий на него комплекцией, огляделся по сторонам и рванул куда-то в сторону арки.

Павел Семенович оказался прав — охота за ними началась нешуточная. Что ж ей везет на мужей! Одного посадили за рекетирство. Другой работает на госбезопасность, причем такой работой, судя по всему занимается, что их и убить могут запросто.

Ирина взглянула в зеркало заднего вида. Она видела, словно кто-то прокручивал перед ней в замедленном ритме кинопленку, как открылись двери девятки, как из нее вылезли ее охранники и двинулись к подъезду. Только происходило все это на самом деле со стремительной скоростью.

Она только видела, как абсолютно адекватно менялось выражение лица ее дочери — Настя тоже узнала этот сухой треск. Вот только поняла ли она, что произошло нечто непоправимое или почти непоправимое?

Ирина не знала, что ей делать и как поступить. Она только сейчас поняла, что только волею случая осталась сейчас жива. А вместо нее под пули попал абсолютно невиновный парень, который просто очень хорошо выполнял свою работу. Что делать? Позвонить генералу Филиппову? Так ребята уже, скорее всего, обо всем ему доложили. Если успели. Этот вариант они не прорабатывали и не обсуждали вовсе. На нее напал ступор. Точно такой же, как те два раза — в парке, когда они познакомились с Сашей, и возле выставочного комплекса. Только сейчас было гораздо страшнее. Потому что получалось, что их сейчас просто некому защитить. Кроме нее самой.

Из оцепенения ее вытащил стук в ветровое стекло. Водитель девятки что-то хотел ей сказать.

— Ирина Владимировна, нашего парня ранили. Вы же врач. А у него дочка только родилась, — начал он говорить.

— Я сделаю все, что в моих силах, — выдавила из себя Ирина и вышла из машины, хоть и понимала краешком сознания, что нарушает все мыслимые инструкции. Сейчас она должна была спасти жизнь человеку, который рискнул ради их безопасности этой самой жизнью. Работа, которую она обожала, сейчас возникла перед ней. А это значит, что сейчас все закрутится с прежней силой. Именно эта мысль вывела ее из состояния неживого ступора, в котором она была ровно до того момента, пока не раздался стук в ветровое стекло ее машины.

А вот у мужа ее, судя по всему, неприятности весьма крупные. Раз предостережение генерала сбылось, и охота за ними все-таки началась. Что ж — теперь надеяться можно только на себя самих.