— Как настроение Бунд? — спросил Льюла.

— Хуже не бывает, — ответил один из мужчин.

— Была ли охота и дозор удачны сегодня? — продолжал Льюла. — Слышали ли вы, что говорят женщины на этот счет?

— Им сопутствовала удача, — был ответ. — У нас теперь много мяса, и Бунд привела женщину-рабыню, которую взяла в плен. С ней был мужчина, которого они убили, и самое странное сооружение, которое кто-либо когда-либо видел. Я думаю, даже женщины немного испугались его, судя по их рассказам. Во всяком случае, они поспешили поскорее убраться оттуда.

— А, я знаю, что это было, — сказал Льюла. — Это был энотар.

— Откуда ты знаешь, что это было? — пожелал узнать один из мужчин.

— Ну как же… ээ… ты что, шуток не понимаешь? — слабым голосом спросил Льюла.

Я улыбнулся при мысли о том, как Льюлу чуть было не выдала его саобственная слабость. Очевидно было, что хоть он и доверял своим друзьям, но не безоговорочно. Я улыбнулся также от облегчения, так как теперь был уверен, что попал в нужную мне деревню, и Дуари здесь — но где? Мне хотелось расспросить мужчин, но если даже Льюла не полностью доверял им, как мог им доверять я? Мне хотелось встать и выкрикнуть имя Дуари, чтобы она знала, что я здесь, готовый служить ей. Она, должно быть, считает меня мертвым. Зная Дуари, я полагал, что она может даже покуситься на собственную жизнь в отчаянии и безнадежности. Я должен как-то дать ей знать о себе. Я подобрался поближе к Льюле и, оказавшись рядом, прошептал ему на ухо:

— Отойди в сторону, я хочу поговорить с тобой.

— Уйди прочь, я тебя не знаю, — прошептал Льюла.

— Черта с два ты меня не знаешь! А если ты со мной не пойдешь, то я им всем сейчас расскажу, где ты был сегодня полдня, и что это ты меня сюда привел.

— Нет, ты не можешь этого сделать! — Льюла весь дрожал.

— Тогда пойдем со мной.

— Ладно, — сказал Льюла, поднялся с места и направился в тень за костром.

Я показал на женщин.

— Есть среди них Бунд? — спросил я.

— Да, вон та здоровая зверюга, которая стоит к нам спиной, — ответил Льюла.

— Рабыня, наверное, в ее пещере?

— Может быть.

— Одна? — спросило я.

— Нет, скорее всего, другая рабыня, которой Бунд доверяет, присматривает за ней, чтобы не сбежала.

— Где пещера Бунд?

— Вон там наверху, на третьей террасе.

— Отвели меня туда, — велел я.

— Ты рехнулся, или считаешь, что спятил я? — запротестовал Льюла.

— Тебе разрешено бывать на утесе, так ведь?

— Да. Но я иду в пещеру Бунд только когда она посылает за мной.

— Тебе не придется туда заходить. Только проводи меня до того места, откуда ты сможешь мне ее показать.

Он замер в нерешительности, почесывая голову.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Хоть таким способом я от тебя избавлюсь. Только не забывай — ты обещал не проболтаться перед смертью, что это я привел тебя в деревню!

Я последовал за ним по шаткой лестнице на первый, а затем и на второй уровень, но когда мы собирались начать подъем на третий, сверху начали спускаться две женщины. Льюла впал в панику.

— Пойдем, — тревожно шепнул он, потянув меня за руку.

Он провел меня по ненадежному деревянному настилу, который шел перед входами в пещеры, до самого его конца. Здесь он остановился, весь дрожа.

— Едва спаслись, — прошептал он. — Даже с черными волосами ты не очень похож на мужчину рода самар, ты большой и сильный, как женщина. И эта штука, которая висит у тебя на поясе, выдала бы тебя. Больше ни у кого такой нет. Лучше бы ты ее выбросил.

Он говорил о моем пистолете, единственном оружии, которое было у меня с собой, не считая хорошего охотничьего ножа. Дикость предложения сответствовала наивности Льюлы. Он был прав, говоря, что оружие может выдать меня, но, с другой стороны, его отсутствие могло вообще привести к моей преждевременной кончине. Мне, однако, удалось каким-то чудом пристроить пистолет так, что он был почти скрыт набедренной повязкой.

Когда мы стояли в самом конце настила, ожидая, пока женщины спустятся и уберутся с дороги, я смотрел вниз, на жителей деревни. В основном меня интересовала группа женщин вокруг большого костра. Это были дюжие особи, широкоплечие, с развитой грудной клеткой, с выпуклыми мускулами гладиаторов. Они смеялись, выкрикивали грубые шутки, переругивались хриплыми голосами. Свет костров бросал колеблющиеся блики на их почти нагие тела и грубые мужеподобные лица, ясно освещая их, так что мне было нетрудно разглядеть интересующие меня подробности.

Они не были совершенно лишены красоты — бронзовокожие, коротко стриженые амазонки. Но хотя их фигуры и были в своей основе женскими, похоже было, что в них не осталось ни следа женственности. О них просто нельзя было думать, как о женщинах, и все тут. Пока я наблюдал за ними, две из них поссорились. Они начали обзывать друг друга, а потом продолжили ссору физически. Они дрались отнюдь не как женщины. Не вцеплялись в волосы, не царапались… Они сражались, как пьяные канадские лесорубы.

Совсем другой была группа вокруг маленького костра. Тихо, как мыши, мужчины скромно наблюдали за дракой — на расстоянии. По сравнению с женщинами они были слабыми и низкорослыми, голоса их — тихими, вели они себя униженно.

Льюла и я не стали ждать исхода схватки. Две женщины, которые прервали наш подъем, спустились уровнем ниже, освободив путь на третий уровень, где располагалась пещера Бунд. Когда мы добрались туда, Льюла сказал, что пещера Бунд — третья слева от меня, и собрался покинуть меня.

— Где пещеры мужчин? — спросил я его, прежде чем он успел убраться.

— На самой верхней террасе.

— А которая твоя?

— Последняя пещера налево от лестницы, — сказал он. — Я сейчас иду туда. Надеюсь больше никогда тебя не увидеть.

Его голос дрожал, а сам он трясся, как лист. Казалось невероятным, что можно низвести мужчину до такого вызывающего жалость состояния презренного страха. И сделали это женщины! А ведь все-таки при встрече с сарбаном он проявил подлинную храбрость. Покачав головой, я направился к пещере Бунд, женщины-воительницы из Хоутомай.

Деревянные настилы перед вырубленными в утесе пещерами жителей деревни Хоутомай казались весьма ненадежными, но они служили своей цели. Я думаю, здешние обитатели привыкли к ним и, не зная ничего лучшего, были ими довольны. Их конструкция была простой, но практичной. В дыры, проделанные прямо в поверхности утеса, сложенного песчаниками, были вставлены прямые вилки деревьев, которые торчали наружу примерно на два фута. Они подпирались другими ветвями, нижние концы которых покоились в выемках, вырезанных примерно в футах двух ниже дыр. На верхние торцы этих ветвей были положены шесты и связаны полосками сырой кожи, на них были брошены необработанные шкуры. Эти настилы казались очень узкими, особенно если смотреть вниз с опасной высоты утеса, и у них не было поручней. Я не мог не подумывать о том, как скверно было бы ввязаться в драку на таком настиле. С такими мыслями на уме я пробирался ко входу в третью пещеру слева. Все тихо, и внутри темно, как в кармане у трубочиста.

— Эй, там, внутри! — крикнул я.

Мне ответил сонный женский голос.

— Кто там? Чего ты хочешь?

— Бунд хочет, чтобы ее новую рабыню отправили вниз, — сказал я.

Я услышал, как кто-то зашевелился внутри пещеры, и почти сразу же к выходу из пещеры на четвереньках подобралась женщина с растрепанными волосами. Я знал, что было слишком темно, чтобы она могла рассмотреть меня. Я мог только надеяться, что она слишком сонная, чтобы мой голос возбудил ее подозрения, хоть он и не похож на голоса здешних мужчин. По крайней мере, я надеюсь, что не похож… Все же я старался изменить его, как мог, подражая Льюлиной мягкой манере говорить.

— Зачем она понадобилась Бунд? — спросила женщина.

— Откуда мне знать? — ответил я вопросом на вопрос.

— Очень странно, — сказала она. — Бунд ясно мне сказала, чтобы я не выпускала ее из пещеры ни при каких обстоятельствах. О, вот Бунд сама идет сюда.