Только после этого замечания Андрюша рассмотрел за хрусталем движущиеся тени: то были рыбы и морские чудовища. На Андрюшу уставились глаза спрута-осьминога, за ним проплыл меченосец, стукнулся в прозрачную стену хрусталя и стрелой помчался кверху. Кораллы и растения-животные образовали подводный лес, в корнях которого ютились морские гады и огромные раковины.

— Вот та необъятная пустыня воды, над которой мы летели… — думал Андрюша.

— А вдруг хрусталь не выдержать, и в эту воронку хлынет океан?!

— Ого, — сказал на это Гей, — у хрусталя большая толщина и крепость! Он только чистый такой, что все насквозь видно…

По вычислению мальчика они находились к востоку от вулкана.

— А что здесь над нами? — спросил он спутника.

— Здесь отвесный берег наружной земли… Говорят, очень большой кусок! — ответил Гей.

Теперь они спускались мрачным коридором, которому, казалось, нет конца.

После долгого пути Гей остановился.

— Слышишь, гудит там?

— Что это? — спросил Андрюша.

— А это племянник нашего деда. У него дочь совсем еще маленькая — наружу не выходит, — ну, и приходится под землей пары перегонять… А это, видишь, дыра, — это, говорят, на самый верх ведет… А мы теперь ударимся вниз, — говорил Гей.

Едва Андрюша успел отметить на другой стороне золотой дощечки указанный путь наверх, как они очутились перед темною щелью.

— Тут есть и другая дорога, — сказал Гей, — но мы напрямик пойдем, гораздо короче будет. Делай то же, что и я!

Человечек лег на бок у края щели и чуть успел крикнуть: — «Закрой глаза и за мной!» — как покатился в темноту щели.

Андрюша призадумался. Потом крикнул в отверстие.

— Э-ге!! — отозвалось глубоко на дне.

— Мне, право, как-то не хочется сломать себе шею! — крикнул мальчик опять.

— Вот, смешной! Ведь на тебе колпак надет, — пищал Гей снизу, — разве в колпаке разобьешься?!

Несмотря на успокоение, Андрюша все-таки попробовал спуститься по-человечески, но его нога поскользнулась, дыхание на миг занялось, и он полетел вниз.

Показалось даже приятным это падение: он чувствовал себя легким, как резиновый мячик; только слегка позванивала его стеклянная оболочка, ударяясь о выступы.

Очутившись на полу, он сразу поднялся на ноги и весело сказал:

— Вот так чехол! Летать у вас здесь не умеют, а падать очень приятно в этом халате!

— Летать нам не приходится, — серьезно отвечал Гей, — ведь летают кверху, а у нас везде потолки — еще разобьешься.

Некогда было размышлять о только что испытанном, — предстояло еще более необычайное для Андрюши путешествие.

Дорогу путникам преградил нефтяной поток, с ревом падавший вниз и крутившийся воронкой.

— Теперь уже близко, — сказал Гей. — Проделай то же, что и я, и мы здорово подвинемся.

При этих словах человечек собрался было нырнуть в воронку.

— Да! — спохватился он. — Не забудь, белый, нос закрыть, а то нефти нахлебаешься, отрыжка потом будет! — И проговорив это наставление, исчез в нефтевороте, только и видно было, как сверкнули его крошечные ножки.

Андрюша поморщился, предвкушая керосиновую ванну, но делать было нечего, и он нырнул за приятелем.

Впечатление было такое же, как если бы мальчика бросили с горы закупоренным в горшки с жидким тестом. Это бултыханье было очень долгим; казалось, Андрюша успел выспаться за это время.

Открыв глаза, он увидел, что Гей чистит ногтями свои щетинистые волосы, в которые забралась маслянистая нефть.

— Правда, хорошо прокатились? — окликнул его Гей, продолжая, как скребницей, царапать свою шерсть.

— Да, — согласился Андрюша. — Хороший костюм выдумали здесь.

— Плох ли! У нас здесь все хорошо! — с гордостью сказал Гей. — Вот если бы ты снял с твоих ног эти бутылки и попробовал пройтись по этим камням, так от подошв твоих одни бы угольки остались. Смотри ка!

Гей плюнул на камень: слюна зашипела, как масло на плите, обращаясь в пар.

Андрюша убедился, какая страшная жара царила на этой глубине земли — его золотая пластинка гнулась, как воск — и только стекловидная одежда спасала его тело.

— Да, — сказал снова человечек. — У нас здесь очень, очень хорошо! — и нежно вздохнул, лаская рукой раскаленные камни.

— И металлы у нас крепкие, и огонь горячий, и вся земля-мать под руками, — каждый вздох ее слышен.

По глазам человечка Андрюша увидел, как тот глубоко любит свою мрачную родину, гордится и радуется ей.

Меченосец-рыба, наверно, также любит глубины вод, как Гей свои подземелья, как Андрюша и Катя любят зеленеющие поля и леса, небо и солнце их надземной родины.

— Мы теперь совсем близко, — прервал его размышления Гей, — пойдем!..

Стали попадаться драгоценные камни — они сияли из грунта своими гранями. Изумруды, рубины и много других неизвестных мальчику камней казались цветами волшебного сада.

В это время пронесся протяжный звон, будто великим постом к обедне зазвонили.

— Ну вот, — сказал Гей. — Царь за обед садится. Придется обождать. Отдохнем покуда.

Сидели довольно долго…

— Гей, дружок! — крикнул кому-то вверх человечек и поманил пальцем.

Подняв лицо, Андрюша увидел на сводах человечка, шедшего головой книзу, как муха на потолке.

На зов Гея человечек, который был ему под пару, быстро спустился по стене к сидящим.

— Дедушка прислал к хозяину жителя наружного на поклон, — сказал Гей. — Скоро ли можно туда?

— Царю-хозяину губы вытирают! — скороговоркой выпалил человечек и тем же путем исчез, головой вниз пробежав над сидящими.

— Как это он ходит? — спросил Андрюша.

— Ты, белый, словно из деревни приехал! — воскликнул Гей. — Ходит он, как и мы с тобой!

— Головой-то вниз?!

Человечек, видимо, даже рассердился на последний вопрос.

— Чудак ты большой, какой же тебе тут низ, раз мы в середке земли находимся!

И взяв его за руку, Гей прогулялся с мальчиком по стенам и по сводам.

Когда они были на сводах, место, где они сидели перед этим, оказалось потолком, когда они шли по стене — стена оказалась полом.

Пробежал второй человечек и объявил, что царю руки моют.

Наконец, раздался звон, будто забарабанили в разбитые чугуны…

— Теперь пойдем! — сказал Гей.

Едва приятели завернули за выступ, как перед Андрюшей развернулось невиданное до сей поры зрелище.

Он очутился в огромном алмазном гроте, сияющем всеми цветами, от голубого, небесного цвета до желтого, подобного чистому липовому меду.

В глубине грота на таком же алмазном троне сидел подземный царь и держал в руках драгоценный шар, сверкающий, как солнце.

Когда зрение привыкло к сиянию, Андрюша поражен был чудесами, которые происходили снаружи и внутри этого шара.

Это была сама Земля! На поверхности зеленели леса и поля, текли реки в песчаных отмелях и впадали в моря; горы и долины бороздили лицо Земли; в океанах отражались проходящие облака и звезды. Пробегающая по шару тень была сменою дня и ночи. Внутри шар прорезывался каналами, в которые то врывались потоки воды, то струи огня сменяли их, выбрасываясь на поверхность. Каналы направлялись вовнутрь шара к его середине, где было сердце Земли, которое билось и трепетало, как птичка.

К удивлению своему Андрюша заметил, что его собственное сердце билось одновременно с земным.

Царя окружали подземные мудрецы и неустанно следили за переменами, происходящими снаружи и внутри драгоценного шара, и делали отметки в золотых книгах, сравнивая то, что уже было, с наступившим.