Оплакивающую свою потерю миссис Сэвидж капитан Хоган убедил как можно быстрее сесть в карету. Двое слуг, нагруженные чемоданами, последовали за хозяйкой.

— Вы найдёте Кейт? — спросила госпожа Сэвидж у Хогана, открыв дверцу.

— Ваша дорогая дочь очень скоро соединится с вами. Господин Шарп позаботится об этом, — с успокоительными интонациями в голосе сказал Хоган и пинком закрыл дверцу кареты.

Миссис Сэвидж была вдовой одного из многих британских виноторговцев, которые жили и работали в городе Опорто. Она была богата, — как предполагал Шарп, даже весьма богата, потому что владела прекрасной каретой и большим домом, но, очевидно, глупа, иначе покинула бы город уже два или три дня назад. Она осталась, очевидно, поверив заверениям португальского командования, что их армия остановит Сульта. Подполковник Кристофер, который когда-то квартировал в этом непонятно почему так названном Красивом Доме, обратился к британской армии, расположившейся к югу от Дору, чтобы послали отряд для сопровождения госпожи Сэвидж в безопасное место. Эту миссию поручили Хогану, потому что он находился ближе всего к Опорто, а Шарп с его стрелками обеспечивал Хогану защиту в то время, как инженер составлял карту местности северной Португалии. Вот таким образом Шарп оказался на северном берегу Дору с двадцатью четырьмя стрелками, чтобы сопроводить госпожу Сэвидж и других британских подданных из Опорто куда-нибудь подальше от боевых действий. Это было достаточно простым заданием, пока на рассвете вдова Сэвидж не обнаружила, что ее дочь сбежала из дома.

— Я не понимаю, — упорно подолжал допытываться Шарп, — почему она убежала?

— Вероятно, влюбилась, — легкомысленно заявил Хоган. — Девятнадцатилетние девушки, начитавшиеся романов, невероятно влюбчивы. Надеюсь, вы постараетесь вернуться через два дня, Ричард, или возможно даже завтра. Только дождитесь подполковника Кристофера, он будет вами непосредственно командовать.

Он наклонился с седла и понизил свой голос так, чтобы никто, кроме Шарпа, не мог услышать его:

— Присматривайте за подполковником, Ричард. Я беспокоюсь за него.

— Лучше бы вы беспокоились обо мне, сэр.

— Разумеется, Ричард, я волнуюсь и за вас.

Хоган выпрямился в седле, помахал на прощание рукой и направил свою кобылу вслед за выезжающей из ворот каретой госпожи Сэвидж, присоединяясь к потоку беглецов, движущихся к Дору.

Стук колёс и копыт стих. Солнце показалось из-за облаков. Французское ядро ударило в одно из цветущих деревьев на вершине холма, и взрыв взметнул в воздух облако розовых в рассветном небе лепестков.

— Как на свадьбе, — пробормотал Хэгмэн, потом покосился на шальную пулю, срикошетившую от черепицы, и достал из кармана ножницы. — Давайте закончим с волосами, сэр?

— Почему бы нет, Дэн? — сказал Шарп.

Он сел на ступени крыльца и снял мундир.

Харпер проверил, следят ли часовые за северным направлением. Отряд португальской конницы появился на гребне, где единственное орудие смело вело ответный огонь по французам. Мушкетные залпы говорили о том, что пехота ещё держала оборону, но все больше войск отступало мимо дома к реке, и Шарп знал, что через несколько минут линия обороны вокруг города окончательно падёт.

Хэгмэн начал подстригать.

— Вам не нравится, когда уши закрыты?

— Мне нравится покороче, Дэн.

— Коротко, как хорошая проповедь, сэр, — сказал Хэгмэн. — Теперь сидите спокойно, не шевелитесь.

Шарп дёрнулся от боли, когда Хэгмэн проткнул остриём ножниц вошь, поранив кожу головы. Хэгмэн невозмутимо поплевал на ранку и стёр показавшуюся кровь.

— Думаете, они захватят город, сэр?

— Похоже на это.

— А потом пойдут на Лиссабон?

— До Лиссабона путь неблизкий, — сказал Шарп.

— Конечно, сэр, но их так много, а нас маловато.

— Скоро прибудет Уэлсли.

— Да, вы говорили нам, сэр, — отозвался Хэгмэн, — но сможет ли он сделать чудо?

— Вы дрались в Копенгагене, Дэн, — сказал Шарп, — и здесь, на побережье. (Он подразумевал сражения при Ролико и Вимейро) Вы знаете ответ на свой вопрос.

— Если смотреть с линии огня, сэр, то все генералы выглядят одинаково, — заметил Хэгмэн. — И кто знает, действительно ли сэр Артур приедет сюда?

Это был, в конце концов, только слух, что сэр Артур Уэлсли заменит генерала Крэддока, и не все верили ему. Многие думали, что британцы должны выйти из игры и позволить французам захватить Португалию.

— Поверните голову направо, — сказал Хэгмэн.

Ножницы щелкали деловито, не остановившись даже когда ядро попало в церковь на вершине холма. Белёная колокольня покрылась трещинами и, подняв тучу пыли, обрушилась. Португальская конница скрылась в пороховом дыму, и только слышен был звук полковой трубы. Ударил мушкетный залп — и наступила тишина. За гребнем холма, должно быть, горел какой-то дом, потому что длинный язык чёрного дыма потянулся на запад.

— Почему этот дом назвали так — «Красивый Дом»? — поинтересовался Хэгмэн.

— Не знал, что вы умеете читать, — удивился Шарп.

— Я не могу, сэр, но Исайя прочитал это мне.

— Танг! — повысил голос Шарп. — Почему этот дом назвали «Красивый»?

Исайя Танг, худой и длинный, вечно мрачный парень (в отличие от остальных, он был грамотным, а в армию попал, потому что напился и протрезвел уже в казарме, в результате чего потерял приличную работу в конторе) усмехнулся:

— Потому что его хозяин был добрый протестант, сэр. Это из книги Джона Баньяна, — объяснил Танг, — «Путешествие Пилигрима».

— Слыхал о такой, — кивнул Шарп.

— Некоторые люди считают это полезным чтением, — заметил Танг, — Это описание странствия души от греха до спасения, сэр.

— Такое читать — только зря по ночам свечи переводить, — проворчал Шарп.

— Так вот, там герой — благочестивый христианин — посещает Красивый Дом, сэр, — Танг проигнорировал сарказм Шарпа, — и беседует с четырьмя девственницами.

Хэгмэн засмеялся:

— Давайте и мы войдём, сэр. Может, и нам повезёт, а?

— Вы слишком стары для девственниц, Дэн. — сказал Шарп.

— Предусмотрительность, — продолжал Танг, — Благочестие, Благоразумие и Милосердие.

— Это что ещё за чёрт?

— Имена девственниц, сэр, — ответил Танг.

— Кровавый ад… — пробормотал Шарп себе под нос.

— Точно. Он и есть источник Милосердия… Оттяните воротник, сэр, вот здесь… — заметил Хэгмэн, подравнивая волосы Шарпа по линии высокого воротника. — Кажется, он был занудным стариканом, этот мистер Сэвидж, если так назвал свой дом… Итак, почему капитан оставил нас здесь, сэр?

— Он хочет, чтобы мы позаботились о подполковнике Кристофере, — сказал Шарп.

— Чтобы заботиться о подполковнике Кристофере, — медленно проговорил Хэгмэн, и по его интонации было ясно, что идея ему не понравилась.

Хэгмэн, браконьер из Чешира, с его поистине смертоносным для врагов искусством управляться с винтовкой Бейкера, в отряде Шарпа был старше всех.

— Значит, подполковник Кристофер сам о себе позаботиться не может?

— Капитан Хоган оставил нас здесь, Дэн, — ответил Шарп. — Значит, он считает, что подполковник нуждается в нас.

— Капитан Хоган хороший человек, сэр, — признал Хэгмэн. — Можете отпустить воротник. Почти всё.

И всё-таки, почему капитан Хоган оставил Шарпа и его стрелков? Шарп обдумывал эту проблему, пока Хэгмэн заканчивал его стричь. И почему Хоган, уезжая, строго предупредил присматривать за подполковником? Шарп встречал подполковника только однажды, в верховьях реки Кавадо, в горах, где Хоган работал над составлением карты. Подполковник и его слуга переночевали с ними у костра. Кристофер Шарпу не понравился: он был слишком надменен и презрительно отозвался о работе Хогана. «Вы составляете карту местности, Хоган, — говорил подполковник, — А я — карту намерений тех, кто эту местность населяет. Человеческий разум — очень сложная вещь. Реки и мосты рисовать гораздо проще». Больше он никак не пояснил, чем занимался и ради каких целей, а утром следующего дня уехал. Ещё он говорил, что квартировал в Опорто. Наверное, тогда он познакомился с миссис Сэвидж и её дочерью, и Шарп задавался вопросом, почему подполковник Кристофер не убедил вдову поскорее уехать из города.