Тот факт, что земляне оказались не готовыми к появлению марсиан, — их, и только их собственная вина. События века в целом и предшествовавших десятилетий должны были бы их насторожить.

Более того, народы вполне могли ожидать этого уже давным-давно, скажем, с тех пор, как человек стал мусолить гипотезы о множественности обитаемых миров, осознав, что Земля — отнюдь ни центр Всесенной. Но поскольку ничто не доказывало ни правильности этих мудрствований, ни их бредовости, то они так и повисли в воздухе как сугубо филисофические, вроде споров о пупке Адама или о том, к какому полу следует относить ангелов.

Приготовления к визиту марсиан наверняка могли бы начаться с появлением таких выдающихся ученых как Скиапалерри и Лоуэлла.

Первый — это тот самый итальянский астроном, кто открыл каналы на Марсе, хотя никогда не заявлял, что они сооружены руками живых существ.

Настал черед американского астронома Лоуэлла, который, изучив и старательно перерисовав каналы, распалил сначала свое, а затем и добропорядочных людей, воображение, заявляя направо-налево, что они творение искусственное. Другими словами: он, де, неоспоримо доказал это своими работами, что Марс обитаем.

По правде говоря, лишь немногие астрономы поддержали теорию Лоуэлла. Одни вообще усомнились в существовании подобных отметин на челе Марса, другие утверждали, что это — не более, чем оптический обман. Наконец третьи объясняли, что они — естественный географический феномен.

Но публика, которая всегда почему-то предпочитает поддерживать, нежели отрицать, подняла Лоуэлла на щит. Она вновь и вновь требовала подать ей немедленно марсианина. И он появился в виде миллионов слов, посвященных ему всякого рода популяризаторами науки.

Ну а затем последнюю потеснила фантастика, великолепно стартовав в 1895 г. замечательным романом Г. Уэллса «Война миров», где описывался захват Земли марсианами, стремительно преодолевшими разделяющее нас космическое пространство в снарядах, выпущенных их пушками.

Эта книга должна была в большой степени настроить людей на возможность марсианского вторжения. А другой Уэллс (некий Орсон) тоже приложил к этому руку в 1938 г., когда выдал радио-постановку по мотивам сего знаменитого романа. И она убедительно доказала — хотя он лично к этому и не стремился, — что уже в то время тысячи людей были готовы принять пришествие чужаков с Марса как неоспоримую реальность. Вспомните: по всей стране, бесчисленные радиослушатели, пропустившие объявление о начале трансляции постановки, случайно поймавшие её уже после этого на приемник, искренне поверили, что марсиане и в самом деле высадились на Земле, сея смерть и опустошение. Дальнейшее зависело уж от темперамента каждого: одни — быстренько попрятались под кровать, другие — устремились на улицу с огнестрельным оружием в руках, дабы дать отпор агрессору.

Расцветала научная фантастика, как, впрочем, и наука, причем, настолько бурно, что в первой все труднее стало отслеживать, где там кончалась наука и начиналась беллетристика.

Потом пришла пора ракет V-2, радаров и сонаров. А там — недолго оставалось и до атомной бомбы, заставившей людей усомниться в пределах знания. Появилась атомная энергия.

Экспериментальные ракеты начали понемножку вгрызаться в космическое пространство и вышли за пределы атмосферы над пустыней Белые пески в Нью-Мехико.

Не замедлила громогласно заявить о себе и водородная бомба.

Хлынули «летающие тарелки» (теперь-то мы, конечно, знаем, что они из себя в действительности представляли, но в те времена никто и не сомневался, что это — объекты внеземного происхождения).

Забороздила океан ядерная подлодка. Следом — открытие метзита в 1963 г. Не говоря уж о теории Бэрнера, доказавшей нелепость постулатов Эйнштейна и давшея зеленый свет сверхсветовым скоростям.

После таких прорывов могло случиться все, что угодно и немало людей чувствовали и рассуждали именно в этом ключе.

И подобные настроения были характерны не только для западного полушария. Всюду побеждала готовность согласиться с возможностью самого невероятного. Так, объявился некий японец Яманаши, заявивший, что он и есть самый что ни на есть настоящий марсианин. Принявшая его слова за чистую монету толпа в экстазе до смерти помяла его. В 1962 г. случились волнения в Сингапуре, и общепризнано, что за восстанием в следующем году на Филлипинах у Моро появился тайный культ, сторонники которого утверждали, что они находятся в мистической связи с венерианами и действуют по их советам и под их руководством. А в 1964 г. произошел трагический случай с двумя американскими летчиками, совершившими вынужденную посадку на своем экспериментальном реактивном самолете, покорившем заатмосферные высоты, к югу от границы. Их тут же вдохновенно перебили мексиканцы, поскольку, увидев, как выходят из самолета в своих гравитационных туниках да ещё и в кислородных масках, они ничтоже сумнящеся приняли их за марсиан.

Да, никаких сомнений: всей логикой событий мы должны были быть готовы к тому, что призошло.

Но касалось ли это формы, в которой они себя проявили? И да, и нет. В каком только виде не преподносила нам их научная фантастика — громадные голубоватые тени, микроскопические рептилии, гигантские насекомые, огненные шары, шагающие цветочки и т. д. Не счесть вариантов. Но НФ тщательно избегала самого банального из всех клише… а оно-то и сказалось реальностью. Марсиане И В САМОМ ДЕЛЕ выглядели как зеленые человечки.

С одной лишь разницей, но зато КАКОЙ! Вот к этому-то никто не был подготовлен, это уж точно.

Поскольку многие люди до сих пор полагают, что это может иметь отношение к случившемуся, видимо, стоит напомнить, что 1964 начался под добрым знаком, и ничто не предвещало ему какой-то необычайной судьбы по сравнению с предыдущими.

В известной степени он стартовал даже в более благоприятных условиях. Небольшой экономический спад начала 60-х был преодолен, и биржа взяла новые высоты.

Холодная война, как ей и полагается, продолжала дышать морозом и не более, чем до этого, после китайского кризиса, грозила перерасти в горячую.

Европа была ближе к единству, чем когда-либо после второй мировой войны, а возродившаяся Германия вновь заняла свое место в числе ведущих промышленных стран. В Соединенных Штатах царила деловая активность, и во многих гаражах стояло уже по два автомобиля. В Азии голод был менее ярко выражен, чем в предыдушие годы.

Да, 1964 г. начинался явно неплохо. Но это было всего лишь начало!

Время: вторник, 26 марта 1964 года, только-только начало темнеть.

Место действия: небольшая хижина, состоящая из двух малюсеньких комнат, кругом, в радиусе одной мили — выжженная пустыня. Ближайший населенный пункт — Индио, что в штате Калифорния, в ста пятидесяти милях юго-восточнее Лос-Анджелеса.

Единственный персонаж на сцене, после поднятия занавеса — Льюк Деверо.

Вы спросите, почему именно он? А какое это имеет значение? Почему бы и нет! В конце концов, надо же с чего-нибудь начинать. К тому же Льюк, будучи автором многочисленных научно-фантастических романов, в принципе должен, как никто другой, подходить к той истории, о которой речь пойдет впереди.

А теперь самое время представить и нашего героя. Ему тридцать семь лет; рост — около ста восьмидесяти сантиметров; что касается его веса, то нам только приходится позавидовать — шестьдесят пять кило! Голова покрыта густой рыжей шевелюрой, к которой, без всякого сомнения, уже давно не прикасалась расческа и которую можно было укротить только одним единственным способом — хорошенькой дозой специального фиксатора для волос… но нашему герою и в голову не приходила такая простая мысль. Ниже — бледно-голубые, как правило с отрешенным взглядом, глаза. Собеседнику от такого взгляда обычно неловко, поскольку он никогда не уверен, что визави, глядя на него, действительно его видит. Чуть ниже, прямо посередине продолговатого, вытянутого лица с не менее чем двухдневной щетиной длинный изящный нос.