— Насколько ты его пережила? — мгновенно отреагировал Габриэль. Наклонившись вперед, он оперся ладонями о колени и спросил: — У тебя есть парень?

— Нет!

— Хорошо. — Он немного успокоился.

— Что это значит?

— Это значит, что теперь я владею ситуацией. Парень оказался бы совсем некстати.

Алекс почувствовала, как красный туман гнева окутывает ее, лишая всяких благих намерений сохранять спокойствие и самообладание. Будь у нее под рукой что-нибудь тяжелое и бьющееся, она запустила бы этим предметом в голову лживого и высокомерного Габриэля. И на этом ее благие намерения закончились бы.

— Не будешь ли ты любезен повторить? — спросила она натянутым и неестественно высоким голосом.

— Парень был бы некстати.

— Парень. Был бы. Некстати. И все же твоя невеста оказывается кстати, да?

«Чего он ожидал? — размышляла Алекс. — Он будет жить себе преспокойненько, женится, а я должна будут сохранять обет безбрачия, так как он не желает, чтобы рядом с его сыном был другой мужчина?» Она задрожала от гнева.

— Ты преувеличиваешь.

— Я не преувеличиваю!

— Я честен с тобой. Разве не этого ты хотела? Хочешь правду? Она в том, что я не приветствую другого мужчину, который может оказать влияние на моего сына. Почему тебе так трудно это понять?

— Я не желаю об этом говорить, — натянуто сказала Алекс. — Я не хочу с тобой ссориться. Теперь, когда ты узнал о Люке, мы постараемся и уладим… практические дела…

— Он знает, кто я такой? — спросил он.

— Нет. Я еще ему не сказала.

После ее слов на Габриэля обрушилась вся чудовищность ситуации. За секунду в его мозгу пронесся образ его черноволосого, кудрявого сына с большими сонными глазами, и из ниоткуда возникло безумное, неясное ощущение потерянного зря времени.

— Мне жаль, — тихо сказала Алекс, и выражение лица Габриэля снова изменилось.

— Когда ты собираешься ему сказать?

— Как можно скорее.

— Не принимается.

— Ладно! Завтра! Я скажу ему завтра! В любом случае он очень любознательный. Вероятно, утром он задаст о тебе сотню вопросов. — Она перевела взгляд с лица Габриэля за его спину, где находилась каминная доска, а на ней стояли фотографии Люка разного возраста. Габриэль проследил за ее взглядом, медленно поднялся и подошел к каминной доске, с которой стал брать фотографии и внимательно их рассматривать. Фотографий оказалось семь.

Рассматривая их, он испытал сильное разочарование. Вне сомнения, Алекс могла лгать. Вероятно, она вообще не собиралась разыскивать Габриэля. Хотя он мог стать постоянным источником ее доходов. С какой стати ей его отвергать? Поставив последнюю фотографию на каминную полку, Габриэль медленно повернулся и посмотрел на Алекс.

— Когда ты собираешься сказать… тем, кого знаешь? Членам твоей семьи? Твоей невесте? — неуверенно спросила она, чтобы прервать тишину.

— Немедленно!

Алекс едва слышно вздохнула с облегчением. Как только новость будет принята значимыми для Габриэля людьми, она и он обсудят условия, на которых он сможет видеться с сыном. Алекс задалась вопросом: как отреагирует на известие Кристабель? Вероятно, безрадостно, хотя Габриэля нельзя обвинить в неверности.

— Тогда, может быть, когда ты скажешь… ну, я расскажу о тебе Люку, конечно… мы постараемся уладить дела…

— Уладить дела?..

— Да. Ну, разрешение на посещение ребенка. Я буду действительно рада, если ты станешь общаться с Люком… — Она поднялась, чтобы проводить его до двери, но вскоре умолкла, сообразив, что Габриэль не произнес ни слова. И он смотрел на нее так, словно она спятила.

— Разрешение на посещение? — наконец переспросил он.

Заметив подтекст в его вопросе, Алекс взглянул на него настороженно:

— Да. Например, ты захочешь прийти к Люку как-нибудь днем и отвезти его куда-нибудь…

— Неужели ты действительно не догадываешься, что это не сработает, Алекс?

— Не сработает? — повторила опешившая Алекс. — Почему не сработает? Так поступают все, кто разводится и имеет общего ребенка. Хотя мы и женаты-то не были…

— С каких это пор я стал таким, как все?

Она изо всех сил старалась понять суть того, что он говорит, но мозг отказывался ей подчиняться.

— Я не собиралась прятать от тебя Люка! — парировала она, упершись руками в бока, вся дрожа. — Он заслуживает лучшего! Поэтому, если ты решил поступать нечестно, лучше убирайся прочь! Я не могу в это поверить. Я действительно не могу, Лусио! То есть… Габриэль.

— Сядь!

— Перестань приказывать мне в моем доме!

— Тогда перестань вести себя как ребенок! — Габриэль понятия не имел, о чем она говорит, и готов был признать, что Алекс пребывает в истерике. Однако, когда он уже был готов потерять терпение Алекс затихла и опустила плечи. Поднявшись, он подошел к ней и увидел слезы в уголках ее глаз.

Плаксой Алекс не была. Однажды она сказала ему, что плачут только маленькие избалованные девочки. Даже когда он уходил от нее, сообщив, что так будет лучше, ей удалось сохранить самообладание. Поэтому, увидев Алекс расстроенной, Габриэль опешил.

— Почему тебе так легко удается испортить мне настроение? — пробормотал он едва слышно и достал из кармана белоснежный носовой платок.

Как только слова сорвались с его губ, он понял, что сказал чистейшую правду. Вот только услышала ли его Алекс?

Сунув носовой платок ей в руки, действуя машинально, он обнял Алекс.

И сразу же забыл обо всем, кроме нее. Ее тело было провоцирующе знакомым. Маленькие округлые груди прижимались к его груди, и его переполнило желание снять с нее топ и запустить пальцы под лифчик. Стремительность желания и реакция его тела поразили Габриэля настолько, что он резко отпустил Алекс и отвернулся.

Она высморкалась в носовой платок, чувствуя внезапную потерю тепла, когда Габриэль от нее отстранился. Алекс проклинала себя за то, что повела себя перед ним как дура.

— За кого ты меня принимаешь? — спросил Гариэль, опускаясь в кресло и едва замечая, что некстати возбужден. — С чего ты взяла, что я намерен жить вдали от сына?

— Тебя не интересуют разрешения на визиты. — Алекс снова высморкалась, села и откинулась на спинку кресла. Впервые она пожалела о том, что не носит длинные волосы, которые могли бы спадать на ее лицо своеобразным покрывалом, закрывая заплаканные, припухшие глаза и покрывшуюся красными пятнами кожу. — Это означает, что ты не желаешь видеться с Люком. Я понимаю, что для тебя случившееся, должно быть, оказалось ужасным шоком, но…

— Перестань пересматривать свое мнение обо мне! Я намерен взять на себя половину обязанностей, и не брошу своего сына только потому, что он каким-образом не вписывается в стиль моей жизни. Но ты права. Для меня это оказалось ужасным шоком… В моей жизни произойдут большие изменения. — Он тяжело вздохнул и пригладил волосы рукой.

— Для тебя все не так плохо, как могло быть, — оптимистично сказала Алекс.

— Это ты так решила?

Она встретилась с его темным, пронизывающим взглядом и почувствовала, как обмякла всем телом. Вот именно эту реакцию на Габриэля ей следовало сдерживать.

— Я уверена, что Кристабель поймет. Я имею в виду, мы с тобой были вместе до того, как ты с ней познакомился! К слову, есть вероятность, что она тебя пожалеет…

— В самом деле? Я так не думаю.

Честно говоря, Алекс тоже не могла в это поверить.

— Естественно, я объявлю о произошедшем, — мрачно произнес Габриэль. — Начну со своих родителей. — Он представил их разочарованные лица. Они воображали, что выполняют миссию, готовя его свадьбу. — Потом поговорю с Кристабель. Ни у кого не возникнет сомнения в том, что свадьбу придется отменить.

Несколько секунд Алекс размышляла, правильно ли она его поняла. Затем она уставилась на Габриэля с непониманием:

— О чем ты говоришь? — У нее на лице было написано искреннее замешательство.

Габриэль задался вопросом: «Неужели она действительно так наивна?»