- Что это такое было, Дениза? - очень тихо спросил Дедуля.
- Песня, - как бы в полусне, отвечала Дениза. А ловкие пальцы втыкали иглу с одной стороны орифламмы, доставали с другой, и бархат срастался, рана исцелялась, цветок на глазах воскресал.
- О чем эта песня? О чем она, Дениза? Скажи мне...
- О королевской крови...
- А орифламма?
- Орифламма - святое знамя...
- Ты шьешь святое знамя, Дениза?
- Я шью орифламму...
И она опять запела:
Собирается вместе, и течет напрямик,
и с утесов, и с кораблей,
и возводит на троны их законных владык
наших братьев и королей!..
- Как это - с утесов и с кораблей? Это что же получается - целый поток крови? - задал еще один вопрос Жилло.
- Недосуг заводить мне разговоры, дружок, кони бесятся за стеной, уже не отвечая, вывел слова голос Денизы. - Орифламма дошита, вот последний стежок... Все, кто любит меня, за мной!..
Опять переглянулись мужчины, опять уставились на Денизу в ожидании. Но песня, очевидно, этим и кончилась.
- Дениза, Дениза, а кто это - Жанна? - спросил Дедуля.
- Какая Жанна? - удивилась Дениза и теперь только заметила мужскую физиономию почти на своих коленях. - Ну-ка, встань, тоже место себе нашел! Может, ты тут заснуть собрался?
Поскольку Дедуля не торопился, очень недовольная Дениза от него отодвинулась.
- Вроде ровно получилось, а, Жилло? - спросила она, разглядывая шитье. - Ну, золотую нить я прихватила, это главное, прочее завтра доделаю. Теперь застирать бы надо. И будет как новенькая...
- Что - новенькая? - спросил снизу Дедуля.
Посмотрела Дениза на бархат в своих руках.
- Или я с ума спятила, или я откуда-то знаю, что это называется орифламма, - говорит. - И цветы на ней - розы! Что это? Жилло! Кто мне это мог сказать?
- Уж не я во всяком случае, - Жилло даже рукой отстранился. - Я сам впервые это слово слышу.
- С вами, голубчиками, пожалуй, не то что спятишь, а вообще человеческий образ потеряешь! - подумав, оценила ситуацию Дениза. - Вы как хотите, а я спать ложусь. Если в пять утра вставать, то конечно - к полуночи мерещиться начнет... А мне с утра пироги печь, на рынок за говядиной бежать, еще с пекарем разбираться!
Оставила она троих приятелей в пустом погребке. Прислушался Жилло на кухне плеск. Значит, Дениза все-таки возится с орифламмой. Можно бы и спать укладываться... Однако не тянет.
Отвел Жилло Дедулю с Малышом в тот закуток, который ему Дениза тогда еще выделила, там кровать стояла, а в ларе нашлись тюфяки. Как хорошая трактирщица, Дениза держала дома немало постельного белья, на случай, если в Кульдиге очередное сборище Равноправного Народа затеют и со всего государства люди съедутся. Постелили Дедуля с Малышом себе на полу, а Жилло на кровать улегся. Но сна - ни в одном глазу.
- Слышь, Дедуля?.. - позвал наконец Жилло.
- Спит, - отвечал Малыш.
- А ты не спишь?
- Так ведь и ты не спишь.
- Надо бы заснуть, наверно...
- Да вот и я пытаюсь...
Сел Жилло на кровати.
- У меня от мыслей скоро голова треснет, - пожаловался. - Я ведь всю жизнь как-то без рассуждений прожил. Травознаем был - все просто, запомнил, как что называется, где растет и когда собирать... Охотничал тоже без сложностей, слугой в замке стал - вообще замечательно, думать ни к чему! Подай-поднеси-убери-застели-сопроводи! В свободное время можешь книжку приятную почитать, с девицами подурачиться, за кружкой чего-нибудь этакого посидеть. А тут - ломай себе голову, да и только! Вот почему графа и принцессу пощадили? Куда графа нелегкая понесла? Что за оборотень вторую ночь с нами встречается? Откуда у волчьей бабушки Мартины королевский перстень? А главное - в чем это я провинился, за что именно мне эти загадки разгадывать?
- Душновато здесь, вот нам и не спится, - сказал Малыш, вставая. Вот и мучаемся над всякими загадками. Ишь, как высоко здесь окна...
Встав на ларь, он открыл маленькое узкое окошко.
- А нам с Дедулей, думаешь, легко? Что мы в этой жизни умеем, кроме как девчонок обнимать и чужое имущество присваивать? Он говорит - удерем отсюда, в приличном государстве людьми станем! А я думаю - кому мы, к лешему, нужны в приличном государстве? Он говорит - женимся, а я думаю на ком? Кому нужны два дармоеда?
- Стой, Малыш... Стой, как стоял!.. - вдруг приказал Жилло и, сорвавшись с кровати, скользнул вдоль стены к ларю.
- Ты чего это, вожак? - удивился Малыш.
- Стой ты! - и, распластавшись по стене, Жилло протянул руку в темноту за окошком. Вытащил он оттуда уже не просто прядь - а целый конский хвост золотых кудрей.
- Понял? - спросил.
- Что - понял?
- Их днем в городе по волоску находят, а тут - гляди, сколько! Значит, только что их и срезали! Ну, пропади я пропадом, а эту загадку сейчас разгадаю!
И Жилло решительно полез в окошко.
- Ты спятил, вожак? Зачем тебе эта зараза?
- Никакая не зараза, - уже наполовину на улице, отозвался Жилло. Подпихни меня, Малыш! Я эту заразу лет примерно восемнадцати в виде колечка на палец надел, и ничего! Да ты не бойся, пихай, что есть сил!
Выбрался Жилло на улицу и Малыша за собой вытащил, вспомнив, кстати, про застрявшего в калитке вороного мерина. Прихватили они и бутылку с отбитым дном, в ее горлышко была вставлена свеча. Простенько и удобно.
- Мы сейчас на оборотня напоремся, - предупредил Малыш, доставая нож.
- Оборотень в берлоге своей лежит и рану зализывает, - буркнул Жилло. - Дедуля его хорошо приколол... Идем! Волосы откуда-то сверху слетели!
- С крыши, что ли?
- А если и с крыши?! - совсем уж разъярился Жилло. - Я сказал, что узнаю сегодня, откуда они берутся, значит, узнаю! Думаешь, я на крышу не залезу?
- Залезешь, вожак, - без особого энтузиазма согласился Малыш.
Задрал Жилло голову, завертелся на месте, высвечивая дом за домом. Крыш не видно - высокие они, черепичные, видны только карнизы с узорными игрушечными перильцами.
- Во! - вдруг дернул его Малыш, тыча пальцем в человеческую фигуру на крыше у самого водостока.
Оба замерли.
- Тьфу ты! - сказал наконец Жилло. - Да это же болван каменный! На нем волосы не растут!
И как бы в доказательство из темноты возникла еще одна густая золотая прядь. Прилетела и повисла, светясь, у Малыша на плече.