После завтрака мы отправились в путь к Мертвому озеру по маршруту, подсказанному Иганом. Добравшись до первого указателя, мы повернули влево; дорога стала плохой, и мы ехали по густому лесу мили три или около того. Наконец мы добрались до развилки, про которую говорил Иган, и увидели табличку:

„Частная дорога. Одностороннее движение. Позвоните в колокол“.

– Будешь звонить? – поинтересовалась Элен.

– Еще чего! Зачем предупреждать их о нашем приезде? Лучше рискнем во что-нибудь врезаться.

Мы повернули; дорога была такой узкой, что растущие по бокам кусты все время царапали машину. Через добрых полмили дорога стала шире, а еще через пару миль впереди блеснула вода.

– Судя по всему, приехали, – сказал я, нажимая на тормоз. – Давай выйдем и посмотрим, не высовываясь.

Поставив машину в укромном месте под деревьями, мы пошли вперед к началу дороги. Перед нами расстилалась громадная водная гладь, сверкающая в лучах утреннего солнца. Озеро было мили две в ширину, а в четверти мили от берега, на котором мы стояли, виднелся небольшой остров, заросший высокими елями.

– Что за прелестное место! – воскликнула Элен. – Правда, чудо?

– Конечно чудо, и притом неприступное, как крепость.

Минут десять мы смотрели на остров, но не заметили никаких признаков жизни. Все, что можно было увидеть, это маленькую пристань и лодку с подвесным мотором.

– Хорошее укрытие, – сказал я, прикуривая сигарету. – Давай посмотрим, нет ли лодки на нашей стороне.

У пристани мы нашли лодку, но без мотора.

– Придется грести, – язвительно заключила Элен. – Это поможет тебе отработать то немыслимое количество пищи, что ты слопал на завтрак.

Я мрачно снял куртку и закатал рукава.

– Может быть, если позвонить в этот колокольчик, он приедет за нами в моторке?

– Мне казалось, что мы собирались застать его врасплох, – напомнила Элен, забираясь в лодку. Она с удобством устроилась на сиденье и указала мне на весла. – Ну-ка, давай посмотрим, как ты выиграешь этот заплыв.

, Оттолкнув лодку от берега, я забрался в нее и принялся грести.

– Правда, было бы здорово, будь у него ружье и займись он прицельной стрельбой? Должно быть, мы представляем собой довольно заманчивую мишень, – сказал я, утирая с лица пот.

– Да, это было бы просто замечательно, – резко бросила она. – Может, не будешь упражняться в остроумии? Мне нравится плыть в этой лодке.

– Я очень рад, что кому-то это нравится, а мне – нет.

Я целых полчаса махал веслами, пока наша лодка не уткнулась носом в пристань. Пот лил с меня ручьями. Я сидел, отдуваясь, и ждал, пока Элен привяжет лодку.

От озера в чащу деревьев вела тропинка. Мы отправились по ней и ярдов через пятьдесят вышли на полянку, на которой находился небольшой бревенчатый дом и несколько ветхих построек. На широкой веранде стояли шезлонги и деревянный стол. Все казалось грубым и примитивным.

– Слава Богу, здесь нет злых собак, – сказала Элен. – Я всю дорогу этого боялась.

– К чему им собаки, если они держат гремучих змей? Ты забыла?

Я обследовал дом. Окна и входная дверь были открыты, из какой-то комнаты доносились звуки радио.

– Для фермы, где разводят норок, их здесь до странности мало, – заметил я. – Ну ладно, в доме кто-то есть. Давай заглянем.

Мы поднялись по трем ступенькам на веранду, и тут в дверях появилась девушка. Пит и Мосси Филлипс подготовили меня к тому, как необычайно похожи эти сестры, но хоть сегодняшняя девица и оказалась почти полной копией Сьюзен, я заметил разницу: щеки были полнее, чуть выступающие зубы придавали ей слегка надутый вид, шелковистые волосы были темными, а еще мне показалось, что она сложена чуть покрепче Сьюзен; кроме того, она очень сильно загорела. На ней были красная майка и грязные белые шорты. Те места, что оставались неприкрытыми, а их оказалось значительно больше, чем следовало бы показывать мне или любому другому мужчине, были цвета бронзы.

Она посмотрела на Элен, потом на меня.

– Откуда вы возникли? – спросила она, улыбаясь. – Только не говорите, что гребли в такую жару!

– Да, я греб, – ответил я, утирая пот со лба, – и работенка была жаркая. Надеюсь, вы простите нас за столь неожиданный визит. Мы остановились в отеле „Спрингвилл“, и Пит Иган рассказал нам про ваших норок. Моей жене всегда хотелось норковую шубку, это мечта всей ее жизни. Поэтому я решил предоставить ей возможность повидать их живьем: может, перестанет приставать ко мне с просьбами купить ей шубу. Можно нам на них взглянуть?

Коррин Конн вышла на веранду. К моему изумлению, она была вроде бы искренне рада видеть нас.

– Неужели вы проделали весь этот путь на веслах, чтобы поглядеть на наших норок? – удивилась она. – Бедные! Они же все давным-давно перемерли.

– Как же?.. Ведь Иган говорил…

– Джек был так зол, что никому об этом не сказал, – рассмеялась она. – Они погибли исключительно по его вине. Да садитесь же! Вы конечно же хотите пить. Как насчет кофе со льдом?

– С удовольствием, – впервые подала голос Элен. – Скажите, мы правда не доставляем вам беспокойства?

– Что вы, вовсе нет. Если бы вы жили здесь и месяцами не видели ни единой живой души, вы бы не говорили о беспокойстве. Я мигом!

Она повернулась и исчезла в доме.

– Сдаюсь, – шепнул я. – Что бы мы ни делали, каждый раз упираемся в глухую стену. Что ты о ней думаешь?

Элен пожала плечами:

– Вроде бы все в порядке. Она рада нас видеть, и это неожиданность.

– Но где же Конн? Если он тоже будет рад нас видеть, тогда наши подозрения напрасны.

Коррин Конн вернулась с подносом, на котором стояли три высоких бокала с холодным кофе.

– Наверное, нужно представиться, – сказал я ей. – Это моя жена Элен, а я – Стив Хармас. Мы в отпуске и впервые приехали в Спрингвилл.

– Меня зовут Коррин Конн, – сказала она. – Мой муж где-то здесь. Наверное, ловит змей.

– Змей? – повторила Элен. – А, ну конечно же я уверена, что Сьюзен Джеллерт – ваша сестра. Вчера вечером мы видели ее в Виллингтоне, Что за странное совпадение!

Я быстро взглянул на Коррин, чтобы поймать ее реакцию, но лицо ее выражало лишь радостное изумление.

– Вы, правда, видели Сьюзен? Надо же, какое совпадение! До замужества я тоже работала в шоу-бизнесе. – Она присела рядом со мной. – Иногда я думаю, что мне следовало бы обратиться к психиатру: оставить сцену ради такой жизни! Как вам понравился номер Сьюзен?

– Жутковатый. Эта кобра нагнала на меня страху. Коррин рассмеялась:

– Беллариус? Да он мухи не обидит! Джек его обезвредил, прежде чем отдать Сьюзи, и вся хохма в том, что она считает его ядовитым.

– Но ведь даже сам директор театра так думает! – сказал я. – Они показывали его специалисту по змеям.

– Знаю. Джек и об этом позаботился. Сьюзи слишком серьезно к себе относится. Она считает, что если змея не опасна, то это обман публики, так что мы решили принять меры, но ей ничего не говорить. Что вы, если бы Джек не обработал Беллариуса, этой дурехи уже не было бы в живых. Однако это коммерческая тайна. Если вы когда-нибудь с ней встретитесь, ради Бога, ничего ей не рассказывайте.

– Ни за что, – засмеялся я.

– Удивительно, как вы с ней похожи, – заметила Элен, разглядывая Коррин.

– Это все говорят, когда видят нас рядом, – сказала Коррин. – До моего замужества у нас был отличный номер. Я пытаюсь уговорить Джека бросить этот остров и вернуться к цивилизации. Мы со Сьюзи могли бы снова работать вместе. Пора бы ей уже перестать возиться с этой дурацкой змеей. С этим номером она никуда не пробьется. Бедняжка, она мечтает попасть в Нью-Йорк. Она ничего не слушает, что бы я ей ни говорила. А вот и Джек! – сказала она, посмотрев мимо нас на поляну.

Мы оба быстро обернулись: по тропинке к дому шел крепкий, низкорослый мужчина в испачканной белой футболке и полотняных брюках, заправленных в сапоги. На плече он нес мешок.

Хотя ему вряд ли было больше тридцати трех – тридцати четырех, он уже лысел. Круглое лицо покрывал загар, маленькие, глубоко посаженные глаза глядели холодно и безразлично. Он поднялся на крыльцо и остановился, глядя на нас.