Фибий из Мессемии выглядел разочарованным, зато его раб чувствовал огромное облегчение оттого, что драконы заинтересовались чем-то другим. Рабы иногда бывают мудрее своих хозяев.

Клодий Север и его сопровождение скорым маршем продвигались на северо-восток по вполне приличной дороге. Как видно, монастырь служителей Безымянного пользовался популярностью. Поселения, встречавшиеся вдоль тракта, были довольно крупными и радовали глаз своей зажиточностью: даже война двухлетней давности обошла эти места стороной, что воспринималось жителями как свидетельство силы и покровительства поселившегося в их краях бога. К чужакам и путешественникам здесь привыкли, тем более, что до муниципий Понтийского побережья – было рукой подать. И потому, в очередной деревне с первого же мига Клодий заметил неладное.

Селение даже имело на отшибе корчму в два этажа, так что и странники, и богомольцы здесь были не в диковинку. Тем более странно выглядело поведение жителей: не играли на улицах дети, не было заметно обычной повседневной суеты – даже скотину и птицу не выпустили со двора.

– Беда у них какая-то, – заметил трибуну центурион Флакх.

– Не хватало только встревать в распри местных, – согласно заметил Клодий.

В гостином доме тоже было необыкновенно пусто. Внизу, в общем зале, не было никого из жителей, если не считать хозяина, мрачного, как на собственных похоронах. Да трапезничало десяток монахов, – подававшая им скоромную снедь девчонка, отчаянно строила глазки хорошенькому, еще не остриженному иноку.

"Значит, мир еще на месте!" – улыбнулся, видевший это Клодий.

Узрев вновь прибывших, хозяин еще больше сник – и приговоренные на столбах повеселее выглядят! Он поспешил исполнить требуемое, извлекая откуда-то высокую, тощую, как жердь женщину – скорее всего жену, и крепкого парня, в него лицом.

Уразумев, что важный господин и солдаты рассчитывают лишь на отдых и пищу, трактирщик оживился немного. И наконец, заметил, чем занята девушка: пнул жену, та, улучив момент, перехватила девку, – молоденькую, довольно миловидную и гладкую, – и шваркнула в кухню.

Прежде чем тяжелая дверь захлопнулась, до лациев донеслось:

– Че?!!

– Цыть, дурища! Приспичило блуд почесать, – вон, на солдатиков погляди! – максимально приближено к смыслу перевел Яррей, которому здешнее наречие было родным, – Эти ж драконье гнездо разорили…

Клодий сдвинул брови и стал следить за монахами с утроенным вниманием.

Одеты братья были одинаково, как все служители Безымянного: серо-коричневый скапулир, такого же цвета рубаха и штаны из грубого холста. Одинаково светили бритыми затылками, кроме троих младших. Вот только на поясах – не веревочных: а Клодий не первый раз видел таких, – кожаных, воинских, – было оружие: кинжалы по три пяди каждый – не меньше… В простых ножнах, – не для забавы, не для хвастовства… Одинаковых.

Братья мало напоминали смиренных богомольцев, удалившихся от мира в поисках благодати: крепкие спины их не были согбенны от молитв, а суровые лица не изнурены постом сверх меры. А на ногах были мягкие сапожки-мокасины, более удобные для лазания по лесам, чем предписанные сандалии…

Авл Руффин знал, куда посылать магистратов, уверился трибун.

Девица все же выскользнула из-под надзора и продолжила начатое, подавая монашку красноречивые знаки. Один из братьев повернулся в ее сторону: и ту словно кипятком ошпарило – так поспешно она ринулась обратно в кухню. Монах перевел взгляд на послушника – юноша вспыхнул и потупился…

"Ах, да, – им же нельзя знать женщину! – вспомнил Клодий, – А культ змеиной Такхирис предписывает храмовую проституцию… До чего же причудлива бывает вера!" С монахами, не иначе как посланными самой Фортуной, следовало поговорить до того, как они отбудут, а они задерживаться явно не собирались. Убедившись, что о его людях уже позаботились, Клодий отдал приказ быть на чеку – ведь случилось же здесь что-то, – и уже собрался осуществить свое намерение, но не успел…

В дверях, по случаю жуткой жары, распахнутых настежь, возник словно бы ниоткуда высокий загорелый до черноты субъект с иссиня-черными длинными волосами, которым позавидовала бы записная красавица. При виде него трактирщик отчетливо икнул и повалился под стойку. Когда и куда делись его домочадцы, – осталось загадкой.

Впрочем, ими никто и не интересовался…

Темные, непонятного цвета, глаза пришельца сверкнули на монахов, медленно и аккуратно поднимавшихся из-за стола. Потом он молча развернулся и сделал шаг обратно во двор…

Нож должен был войти ему точно в шею (если конечно пробился бы сквозь такую гриву!), но странный человек словно знал, что именно так и будет, и уклонился на мгновение раньше, коротко свистнув.

А дальше началось нечто невообразимое! Они налетели сразу со всех сторон… Еще семеро: четверо мужчин, и три женщины, схлестнувшись с монахами на смерть…

Клодий был солдатом всю свою жизнь, хорошо разбирался в гладиаторах, но такого – он не видел никогда! Ни в кампаниях, ни на арене! В первый раз он растерялся и промедлил отдать приказ, а потом и вовсе задумался: у него есть приказ посетить Обитель Обретения с конкретной целью сбора информации и доставки ее легату Грецинну, а не спасать монахов, ввязавшихся в драку с неподобающим для священнослужителей пылом. И он знаком показал своим солдатам не вмешиваться…

Собственно, вмешиваться было уже поздно.

Позже, анализируя увиденное, Клодий поймет, что его так поразило. Нет, не потрясающая физическая форма всех драконов, – а лаций сразу понял, кто эти нападающие, – даже женщины были сильны и управлялись с оружием так, словно с ним родились, что было необычно для банд, состоящих в основном из городских пройдох и другой голытьбы… И не какая-то особая техника боя… Дело было в ином. Исход схватки простого среднего обывателя предопределен независимо от того, кто перед ним: солдат, гладиатор, монах или дракон, но между последними – существует огромная разница. Солдат тоже обучен сражаться, но ведь солдат никогда не сражается один и просто так, – он выполняет распоряжение командира, согласовывая свои действия с другими легионерами когорты, и зачастую успех зависит не от личной храбрости, а именно от точного, своевременного и согласованного исполнения приказа. Что доказывает опыт сражений с варварами.