Вся комната была забита аккуратно сложенными скелетиками каких-то человекообразных.

Пленники нервно дернулись.

Фея, меж тем, продолжала речь:

— Ваша глупая жена, Роланд, не понимает, да куда ей, и не должна понимать одну вещь. Нельзя заставить рожденное существо любить кого-то с помощью волшебства. У рожденных к этому — иммунитет. Получают, когда выползают из утробы матери. Что угодно можно с ними делать, а заставить чувствовать — нельзя. Но я всегда исполняю желания. Она хотела, чтобы Роланд полюбил эльфа и гнома, он и любил их, теперь он любит Лизандру. Но любите не Вы, король, а Ваш двойник, который занял Ваше место. Каждый раз, когда меня просят сделать так, чтобы кто-то кого-то полюбил, возненавидел, забыл, я исполняю желание. Я не вправе отказать. И каждый раз у меня появляются новые люди, гномы, да кто угодно. А потом они умирают, потому что нельзя в мой дом пронести пищу, а вино, вино можно. И я не помню, почему!

Фея плакала, а пленники смотрели на нее, разинув рот, потому что плачущая фея — все равно, что бьющийся в истерике дракон — нечто немыслимое. Ну еще и потому, что ситуация получилась больно уж дурацкая.

— Вы хотели скрасить нам оставшиеся дни, — грустно произнес Роланд.

— Да! — выкрикнула фея, — да! А Вы… Вы думали о том, как убить меня. Вы хотели…

— Мы… — неуверенно проговорил Тибальд Тихий и протянул к Гертруде левую руку.

— Нет, — сказала фея, — нет. Больше я возиться с вами не буду.

Шаррауданапалларамм напрасно ждал финансы. Королева сгинула, набросав напоследок кучу обещаний, король на связь так и не выходил. Другие ответственные за организацию мероприятий лица, если таковые в природе и существовали, также не появлялись в поле зрения дракона.

Ну а поскольку ящер наш был достаточно мобильной животинкой, вот и решил он посетить замок самостоятельно. Кто его знает, может там опять по крышам грустные монархи бродят.

Монархи по крышам не бродили. И вообще было тихо, что само по себе подозрительно. В замке бывало тихо только в минуты особенных потрясений, в мор и так далее, в общем, в какие-то особенно плохие моменты, и то ненадолго.

А тут тишина. И пустота. И никого, кто бы ситуацию прояснил.

Пришлось в итоге дракону садиться по дворе. А не любил он это дело страшно по причинам, которые мы ранее объясняли. Самая основная — тесно.

И вот только он умостил свое упитанное тело на брусчатке, как на него сверху упало что-то тяжелое и какое-то липкое, что ли. Дракон коварства не ожидал, дергаться не стал, а лишь приподнял голову, чтобы поглядеть, что там за недоразумение такое образовалось.

Недоразумение выглядело точь-в-точь, как Роланд Мерован. Оно бегало по открытому переходу вдоль стены здания и орало:

— Крылья, крылья у него самое слабое место!

— Что происходит? — недоуменно произнес Шаррауданапалларамм.

— И ррраз!

Шарик попытался пошевелить крыльями. На всякий случай. И тут понял, что пора начинать паниковать. Он извернулся, чтобы посмотреть, что там такое мешается и с ужасом обнаружил, что крылья его запутались в сетях. К сетям же были привязаны камни, которые тянули вниз. Сам по себе дискомфорт булыжники доставляли небольшой, но вот вместе с веревками…. К сожалении, спалить Шарик их не мог, потому что строение дракона не позволяет ему самому себе спину обжигать, а лапами не дотягивался. В итоге крылышки запутывались все больше и больше.

— РРРРоланд! — прорычал дракон, — это что за дурацкие шутки?!

— Смолу несите! — закричал Роланд, и его многочисленные помощники так и забегали туда и сюда.

Дракон нервно дернул хвостом. Ему совершенно не хотелось поверх веревок быть облитым еще и смолой. Эта ж зараза еще и застыть может!

В результате его резкого движения в сторону полетели камни с мостовой.

— Роланд, прекрати, что ты делаешь?! — рыкнул дракон. Король его возгласы гордо игнорировал.

Шарик сделал предупредительный выдох огнем в сторону. На морду ему тут же был вылит бочонок воды. Не смертельно, но чрезвычайно противно. Дракон чихнул и ударил хвостом в стену замка. Раздался тихий гул, как при землетрясении, и в стороны полетели уже гораздо более крупные элементы архитектуры.

Но тут раздался торжествующий вопль короля:

— Ага!

И на спину дракону упали первые капли черной тягучей жидкости.

И сразу произошло две вещи. Сначала Шарик понял, что вот теперь он окончательно разозлился и готов причинить замку и находящимся внутри него постройкам гораздо большие повреждения. А потом к нему метнулась женская фигурка, одетая, почему-то, в мужской охотничий костюм.

— Стоять! — кричала фигурка и размахивала руками.

— Милая! — в ужасе выкрикнул король.

— Стоять! — повторила Лизандра, конечно же, это была она, — или я за себя не ручаюсь!

— Дорогая, — надрывался Роланд, — отойди от этого чудовища!

— Я — чудовище? — возмутился Шарик.

— Роланд, — пригрозила королева, — прекрати, или я сделаю что-нибудь ужасное.

Она медленно достала меч из ножен.

— Нет, — сказал король, — если ты убьешь себя, я этого не переживу.

Шарик и Лизандра недоуменно переглянулись. Надо признать, королеве мысль о суициде в голову не приходила. Никогда, даже в самые противные минуты, которых в последнее время было предостаточно. Меч она достала, чтобы веревки перерезать. Но, видя отчаяние государя, она решила его не переубеждать.

— А я сделаю это, — пригрозила королева, — если моего дракона сейчас же не освободят.

Меч был коротким, и его острие вполне можно было эффектным жестом приставить к своей груди, что Ее величество тут же и проделала.

— Немедленно его освободите, — волнуясь, сказал король, — немедленно! О, Боже мой, дорогая! Ну зачем ты так? Я же ради тебя стараюсь! Это ведь гнусный монстр, он ест людей!

— Я? — удивился дракон и тут же опустил голову в смущении. Ну, было пару раз. Так то ж были не люди, а рыцари. И они сами нарывались.

Тем временем стражники уже распутывали веревки и снимали сети. Правда, с гораздо меньшим энтузиазмом, чем ранее они их набрасывали. Все же, близость плотоядного ящера несколько нервировала.

— Так, — тихо сказала королева, — сейчас я дам команду, ты быстро меня хватаешь, и летим. На счет три.

Дракон прикрыл глаза в знак согласия.

— Один, два, три!

Он взмахнул освобожденными крыльями, сцапал лапой королеву и неуклюже поднялся в воздух.

Король наблюдал за этой сценой со слезами на глазах. Отдать команду стрелять он не решился. Любовь всей его жизни улетала в неведомые дали, уносимая страшным чудищем, которому она предпочла несчастного влюбленного. Есть, от чего расстроиться.

— Ну вот, — грустно сказал дракон, удаляясь от замка, — сейчас на меня пол-Миссонии охотится будет.

— Не будет, — твердо произнесла королева, — летим к фее. Пора разобраться с ситуацией.

— Вы будете стоять здесь! — верещала фея, топая ножками, обутыми в крохотные, украшенные стеклярусом туфельки, — пока не умрете! Вы не сможете шевелиться! Вы не сможете говорить! Вы…

Король поморщился. Ее голос действовал, все-таки, ему на нервы.

— Что такое?! — взвизгнула фея.

— Ну, хоть возможность говорить нам оставьте, — попросил Роланд.

— Ладно, — неожиданно легко согласилась Гертруда, — разговаривайте.

Она щелкнула пальцами на правой руке, потом на левой, потом повернулась вокруг своей оси и исчезла, оставив пленников наслаждаться компанией друг друга.

— А вот теперь, — сказал Роланд, убедившись в том, что он и в самом деле не может и пальцем пошевелить, — давайте обсудим с вами петицию, которую вы недавно мне присылали.

Лизандра прошла уже привычным путем в приемные покои феи Гертруды.

— Муж мой, Роланд Мерован, король Миссонии, у тебя? — поинтересовалась она.