– Вы кто? – довольно грубо осведомился тип, неторопливо осмотрев меня с головы до ног.

Конь в пальто, хотел ответить я пошлым штампом, но благоразумно сдержался, имея определенный опыт общения со стражами порядка.

– С кем имею честь? – Моей галантности мог бы позавидовать любой дипломат.

– Капитан Жердин, уголовный розыск.

– Сторож Сильверстов. Вы по делу или как? – Я прикинулся простаком и валял ваньку.

– Где начальство?

– Они еще почивают, – сказал я с великим почтением.

– Неплохо устроились… – буркнул себе под нос капитан. – Когда открывается эта шарашкина контора?

– Думаю, к десяти подгребут.

– Это поздно. У них есть домашние телефоны?

– А как же. У меня записано…

– Вызывай. Самого главного. И чтобы он был здесь через двадцать минут!

– Слушаюсь, гражданин начальник!

Моя последняя фраза вызвала у бравого мента определенный подозрения и он посмотрел на меня так нехорошо, что будь я и впрямь сторожем, у меня бы коленки задрожали. Но я таращился на него с таким глупым видом, что он успокоился и мы прошли в кабинет, где я начал усердно накручивать телефонный диск.

– Алло! Сергей Александрович? Извините, что беспокою в такую рань… Как кто? Сторож Сильверстов.

– Ты чего придуриваешься? – недовольно спросил Плат.

– Сергей Александрович, тут к вам пришли… из милиции. Уголовный розыск. Просили, чтобы вы были через двадцать минут.

– Сильвер, ты не шутишь? – сонные нотки в голосе Плата вмиг исчезли и им на смену пришли ржавые звуки – словно у моего друга запершило в горле.

– Никак нет!

– Понял. Уже одеваюсь. Играй свою роль до конца.

– А как же, мы завсегда…

Дожидаясь Плата, я усиленно изображал активную деятельность хорошо вышколенного служивого: подмел полы, вынес мусор, полил кактусы, Маркузиков бзик – он где-то вычитал, что эти растения просто-таки необходимы там, где имеется электронная аппаратура; будто бы их колючки восстанавливают энергетический баланс в помещении и снимают излишнюю статику. Мы с Платом спорить не стали – гений потому и гений, что у него чердак с рождения набекрень – но нередко поминали нашего друга в достаточно категоричной форме, когда в очередной раз убеждались, что эти, с позволения сказать, цветочки имеют коварную особенность подстерегать нас в самых неожиданных местах. А уколы кактусов были весьма болезненны.

Серега появился в конторе через полчаса. Надутый, как сыч, Жердин наверное протер дырку на штанах, ерзая от нетерпения на жестком сидении стула. Когда он увидел Плата, у него глаза полезли на лоб.

– Сергей!? – растерянно воскликнул он, поднимаясь. – Ты… здесь?..

– Привет, Валера. – Плат пожал руку Жердина. – Чему ты удивляешься? Жизнь прекрасна и удивительна. Рыба ищет, где глубже, а отставной мент – где можно выжить, чтобы не откинуть с голодухи копыта. Не я первый вышел из недр госслужбы на свои хлеба, не я последний. А как ты поживаешь?

– Хреново, – нервно ответил Жердин. – Меня перевели в "убойный" отдел, на твое место.

Поэтому плакаться тебе о моих проблемах нету смысла – сам знаешь.

– Скажем так – догадываюсь. – Плат сел на свое место. – Как я понимаю, ты к нам по делу.

Верно?

– В общем… да, – нахмурился капитан и придвинул свой стул поближе к столу.

– Признаюсь – удивлен. Мы пока никого не успели завалить, так что твой интерес к нашему предприятию меня несколько обескураживает. Начнешь издалека или сразу выложишь карты на стол?

– С тобою темнить нет смысла… – Жердин обернулся и посмотрел на меня; я сидел на диване и наивно хлопал ресницами. – Мне кажется, твоему сторожу пора сдавать смену.

– Пора, – улыбнулся Серега. – Знакомься, – сказал он капитану, – мой партнер по бизнесу и старый друг Станислав Сильверстов.

– Артист… – покачал головой Жердин. – Я купился на его штучки как последний фраер.

– Извиняюсь, товарищ капитан, положение обязывало, – сказал я с деланным смирением. – Серега у нас шеф, поэтому без него я просто не имел права с вами разговаривать.

– У вас, я вижу, все построено по американским стандартам, – кисло осклабился Жердин. – Может, подождем еще и вашего адвоката? – ехидно спросил он.

– Перестань, – отмахнулся Плат. – Здесь все свои. Не будем пикироваться. Что там у тебя?

– Тебе известен некий Соломонов Михаил Борисович?

– Нет, – немного подумав, ответил Плат.

– Посмотри, это он. – Жердин положил на стол перед Серегой фотографию.

Со своего места я увидел, что Плат побледнел. Я быстро встал и подошел к столу.

Изображение на фотографии поразило меня не меньше, чем Серегу. На глянцевом картоне в застывшем предсмертном крике скалил зубы наш плешивый клиент! Посреди его лба виднелось аккуратное пятнышко – входное отверстие пули. Контрольный выстрел…

– Да, теперь узнаю… – не без усилия выдавил из себя Плат и поторопился закурить.

– Выкладывай, – посуровев, потребовал Жердин.

Плат рассказал почти все. За исключением двух, пожалуй, самых важных моментов: как мы нашли бумажник и что в нем откопали.

– Кстати, как ты вышел на наше агентство? – спросил он капитана.

– Мы проверяем все его контакты. Обычная практика, ты это знаешь. Ваш адрес и телефон значились в его записной книжке.

– Есть еще один нюанс… – Серега достал нашу бухгалтерскую книгу. – Соломонов зарегистрировался у нас под именем Завалихина Петра Николаевича.

– Что-о!? – Жердин даже подскочил на стуле от возбуждения. – Не может быть!

– Почему это не может быть? – Плат изобразил равнодушие. – Пришел, назвался, мы записали. Дело, в общем, не стоило выеденного яйца. Подумаешь – бумажник. Нашли, отдали… Если честно, нам повезло.

– И даже не подумали заглянуть в его документы? – Капитан снова надел свою ментовскую маску и буквально прожигал тяжелым взглядом невозмутимого Серегу. – На тебя это не похоже.

– Валера, у нас иные условия игры, нежели в угрозыске. Нам плевать, кто сюда приходит и в чем его проблема. Лишь бы мы могли с нею справиться и чтобы она лежала в пределах законности. За этим мы следим, будь спок. Но если человек по каким-то причинам хочет остаться инкогнито – это его право.

– Да? – Казалось, что Жердин сейчас заискрит, настолько он был наэлектризован. – А то, что и Завалихин убит, тебя это тоже не щекочет? Судя по дате в вашем гроссбухе, Соломонов использовал фамилию Завалихина уже после его смерти. Тебе это, как бывшему сотруднику "убойного" отдела, ни о чем не говорит?

– Говорит. Но я не слушаю. Это теперь твоя помойка, ты в ней и ковыряйся. Вариантов море. Мое дело прокукарекать, а там хоть не рассветай. Мне очень жаль, но помочь тебе ни в чем не могу. Что знаю, то знаю – и не более того.

– Ладно, продолжим… – Жердин был зол. – Что собой представлял этот бумажник?

– Очень дорогая вещь, выполненная на заказ. Завалихин – пардон, Соломонов – сказал, что это подарок от друга и ценен как память. Вот снимок бумажника. – Плат вынул из стола папку и достал из нее фотокарточку.

Я посмотрел на него с удивлением – когда он успел сделать эту фотку? Вот темнила хренов…

– И ты, конечно, поверил в его басни… – Жердин иронично ухмылялся.

– Нет, не поверил, – честно признался Серега. – Но он платил хорошие бабки. А наша контора была на мели. Что мне оставалось делать? Бежать в милицию и писать заявление?

Так, мол, и так, подозрительный гражданин хочет отыскать не менее подозрительный бумажник. Примите меры. Чтобы ты ответил? Вот-вот, и я о том же. Может, и не дал бы мне пинка под зад, но подумал бы, что у меня крыша поехала – это точно.

– Логично. Ты прав, – нехотя признался капитан. – Надеюсь, вы догадались тщательно осмотреть бумажник?

– Обижаешь… – Лицо Плата стало таким честным, что я едва не заржал от удовольствия – ну, конспиратор, ядрена вошь. – Мы его едва на зуб не пробовали. Ни хрена. Красивый, дорогой и совершенно пустой.

– Но фотографию, тем не менее, сделали… – Жердин никак не мог избавиться от вполне обоснованных подозрений. – Зачем?