– Тебе нравиться  “Пино”, правильно?

– Что ты думаешь о вечере?

Я громко отвечала им, пытаясь перекричать гул голосов, наполнивших фойе.

– Я возьму это, – внезапно прозвучал голос Гретхен.

– Очередь в дамскую комнату не такая уж большая, если все же надумаешь туда пойти, – сказала Люси. Я вздрогнула, когда она попыталась дотронуться до моего плеча. – Лив, ты...

– Думаю, я все же пойду, – ответила я, поспешно отступая. Я лишь успела заметить озадаченное выражение ее лица, когда бросилась сквозь толпу достаточно плотную, чтобы можно было задохнуться. Или так я себя чувствовала в тот момент.

~

Я не могла вспомнить, как он выглядел. Наш обмен взглядами длился лишь миг, но я понимала: что–то во мне изменилось. Только разорвав наш зрительный контакт, я смогла восстановить свои чувства и уйти.

Позже, сидя на вельветовых красных стульях, я практически не замечала, что происходит на сцене. Оголенные участки моей кожи покалывало, что заставляло меня дергаться и вертеться. И каждый раз, когда я пыталась расслабиться, его жар вновь окутывал меня. Как бы я не старалась, я не могла вспомнить, как он выглядел. Но зато я отчетливо могла воскресить в памяти чувства, что испытывала в тот момент.

Я заставила себя сосредоточиться на второй части спектакля. Обворожительная Одетт увлекла зрителей своей печальной историей. Но почему у меня было такое чувство, что она постоянно наблюдала за мной во время своего выступления?

Вернувшись в фойе, я украдкой осмотрела собравшихся  в поисках незнакомца. К моему облегчению и, как ни странно, разочарованию, я не увидела его снова и попыталась выкинуть эту историю из головы, когда мы всей компанией отправились на ужин.

~

Тяжелая дверь нашей квартиры на Линкольн Парк  едва с грохотом не захлопнулась, но в последнею секунду я поймала ручку  и осторожно ее прикрыла. Зевнув, я повесила пальто и выскользнула из туфель. Билл включил телевизор в соседней комнате, а я решила разобрать почту, выбросив примерно половину из нее в корзину. Я нашла мужа на коричневом диване из полиэстера, который его мама любезно подарила нам несколько лет назад, в боксерах, лениво просматривающего повторы баскетбольной игры, которую он так неохотно пропустил.

Три бокала красного вина текли по моим венам. Чувственно прогнувшись, я сняла свое  платье и позволила ему скользнуть изумрудной лужицей к моим ногам. Когда Билл  даже не посмотрел в мою сторону, я вновь повторила извивающиеся движение телом и устроилась у него на коленях.

– Привет, – прошептала я томным голосом. Рукой он поправил упавшую ему на глаза прядь волос, тогда как его взгляд блуждал от меня к экрану. Я облизнула губы и поцеловала его. Еще с антракта я вся была словно наэлектризована и жаждала ласк и  прикосновений.

– Ну и ну, – сказал Билл, когда мы прервали поцелуй. – Что это с тобой?

– Уже поздно. Отведи меня в постель, – попросила я, забавно сморщив носик. Одновременно его брови приподнялись, а рот приоткрылся, словно они были связаны одной невидимой нитью и кто–то неожиданно дернул за нее. Казалось, Билл готов был мне отказать, но, видимо решив, что так будет меньше проблем, заметно расслабился. Нехарактерным для него изящным движением он поднялся, все  еще удерживая меня на руках,  и направился в спальню, где осторожно опустил меня на матрас. Нависая надо мной, кончиками пальцев он нежно ласкал мои бедра.

– Дерьмо! – громко вскрикнула я, как раз в тот момент, когда Билл опустил голову. Встревоженная, я села на кровати. – Я забыла о презервативах.

– Все в порядке.

– Нет, не в порядке, – ответила я, нахмурившись. – Ты же знаешь, я не принимаю таблетки.

– Да ладно, Лив, только один раз, – он выглядел раздраженным, хотя мы никогда раньше не занимались сексом, не предохраняясь.

– Нет.

Моя школьная подруга пыталась принимать противозачаточные таблетки и результатами стали лишнее десять фунтов и постоянное угрюмое настроение. В тот день, когда она ударила другого ученика, я дала себе зарок – никогда не использовать их.

– В кухонном ящике должен быть один, – наконец сказал Билл, закатив глаза. Я выскользнула из–под него и поспешила на кухню. Покопавшись  в ящике, полном хлама, я  в конце концов нашла его где–то в самом низу.

– Лив, – позвал муж нетерпеливо.

Я схватила презерватив, проверила срок годности и побежала обратно, запрыгнув в кровать.

– Мне жаль, малыш, на чем мы остановились?

Когда он приподнялся на сильных и крепких руках, его хмурый взгляд исчез.  Я коснулась его груди, пробежалась  пальцами вниз к мягкому животику, отчего на его коже появились мурашки.

– Моя, моя миссис Уилсон, – едва слышно мурлыкал он. Услышав это имя, я сразу же представила маму Билла, но все же смогла справиться с выражением лица, не выдав своего недовольства. Это одна из причин, почему я официально не сменила фамилию.

– Какие у тебя большие зеленые глаза, – продолжил Билл, целуя меня в уголок глаза.

– И такие красивые светлые волосы, – добавил он, смахивая прядку с моего лба.  Его бедра терлись об меня в нетерпении. Я протянула руку и провела ладонью по его небрежно взлохмаченным темным волосам, склонив голову на бок.

– Не светлые, а всего лишь  каштановые, – сказала я, состроив смешную гримаску.

– Что? – спросил он с притворным удивлением. – Ты должно быть дальтоник. Вот здесь я вижу светлые прядки.

– Ты просто хочешь говорить людям, что женился на блондинке.

– Что ж, мы поняли друг друга. – Его чуть искривленный нос сморщился, когда он улыбнулся. Билл любил повторять, что сломал его в драке, но правда заключалась в том, что никакой драки никогда не было.

Он проворно расстегнул лифчик, нежно обхватив ладонями мои груди. Его руки были слишком большими, так что моя грудь не могла полностью заполнить их. В это время из гостиной явственно слышались ревущие звуки ожесточенного баскетбольного матча, транслировавшегося по телевизору.

Движения мужа были знакомы, но приятны. Через какое–то время его мягкие прикосновения стали более искусными и смелыми, а характерная для него  неловкость сменилась уверенностью. Простонав мое имя, он толкнулся в меня, притягивая мои бедра ближе. Я  вторила его движениям, мое возбуждение нарастало вместе с его удовольствием. Наблюдая за капельками пота, выступившими на его лбу, я видела, как лицо мужа меняется от наслаждения. Билл так больше и не поцеловал меня, но я уже привыкла к этому. Поцелуи были для подростков, решила я для себя. Я вдохнула его естественный аромат, усиленный острой смесью запаха  немытых волос и свежего пота; этот запах всегда был сильнее, когда мы занимались любовью. Внезапно я почувствовала проблеск подступающего удовольствия и тихо ахнула, но затем это ощущение исчезло. Билл кончил, громко вскрикнув и крепко зажмурившись, а потом обрушился на меня всем телом.

– Мне жаль, – выдохнул он мне в ухо через мгновение. – Хочешь я…

– Нет, все в порядке, – заверила я его, внезапно почувствовав усталость. – Это было чудесно.

Сон сморил мужа менее чем за две минуты; я знала об этом, потому что, выжидая, часто посматривала на часы. Я выпуталась из его рук и на цыпочках вышла из комнаты. Квартира была погружена в темноту и я, смыв вечерний макияж, вернулась в постель, закутавшись в мягкие простыни. Билл пошевелился  и потянулся ко мне, но я ловко увернулась от его рук. Черт, мне нужно научиться спокойно воспринимать ласки и объятия после секса. Я всегда первая разрывала их, потому что не желала засыпать, ощущая покалывание зажатых рук и ног  или чрезмерную потливость.

Опять лишь мимолетное ощущение. Хотя наш секс был хорошим и привычным, но мне никак не удавалось достигнуть оргазма и дальше приятных, мимолетных ощущений я не заходила.  Я повернула голову и посмотрела на спящего мужа. В определенный момент он захотел моего оргазма так же сильно, как и я, но, к сожалению, это было единственной вещью, которую я не могла ему дать.  Бывали дни, когда мы были близки и,  казалось, что наши тела устремляются к звездам, а я начинала дрожать от возбуждения. Но когда доходило дело до грандиозного финала, я вся будто сжималась от напряжения и вновь ничего не получалось.