Я кивнула.

– Когда?

– Прямо перед старшими классами.

– Это должно быть было очень тяжело.

Прочистив горло, я промокнула рот салфеткой и пожала плечами.

– Как ты оказалась здесь? – спросил Дэвид.

– Я выбрала “Нотр Дам”, потому что там учился мой отец и, потому что это была одна из лучших школ, которую я могла себе позволить. Гретхен собиралась в Университет Чикаго, что мне очень нравилось, так как мы были не  далеко друг от друга. После окончания учебы, Люси и я переехали сюда, чтобы жить вместе с Гретхен.

– Ты всегда хотела жить здесь?

– На самом деле, нет. Я всегда думала, что в конечном итоге окажусь в Нью–Йорке.

– Правда? – Дэвид приподнял брови. – Но ведь это так близко. Почему бы не переехать?

– Это сложно, – ответила я, покачав головой.

– В каком смысле?

– Тебе будет скучно и неинтересно это слушать.

Но на этом он не остановился.

– Если бы ты могла отправиться в любое место в мире,  ты бы...

Испания, подумала я, при этом мне даже не нужно было дослушивать предложение до конца.

Однако, пожав плечами, я произнесла:

– Не знаю, а ты?

– Все ты знаешь, – возразил Дэвид, сузив глаза.

Девушка не может иметь секреты? Почему он задает столько вопросов? Я продолжала медленно жевать, анализируя то, как он изучал меня.

– У меня нет времени думать об этом. Кроме того, Биллу не нравится брать отпуска.

– Какой позор. Я полагаю, что не стал бы фантазировать о серфинге или о жирных устрицах, если бы знал, что это никогда не сможет осуществиться.

Я перестала жевать. Черт. Я абсолютно точно могу представить его, занимающего спортивным серфингом и высасывающим устрицу. Я сжала челюсти.

– В любом случае, все, что ты держишь в своей голове, ты получишь в реальности. Оливия, ты кажешься девушкой, которая определенно знает, чего она хочет.

– Меня вряд ли можно назвать девушкой, – ощетинилась я неожиданной оценке. Хотя в эти дни я чувствовала себя ребенком,  потакающим своими прихотям и  гуляющим  по натянутому канату между  фантазией и реальностью. Но я не могла рассказать ему этого.

– В таком случае, сколько тебе лет?

– Мистер Дилан, мне кажется, что это не очень вежливый вопрос.

– Понимаю. Ты ищешь вежливость в джентльменах?

– Разве это качество не является определяющей характеристикой джентльмена?

– Тушé. Вежливость – это то, что ты ищешь в мужчинах?

На этот раз я не стала себя сдерживать.

– Так, хватит задавать мне личные вопросы. И мне двадцать семь, если это так важно.

– Да ты еще  ребенок.

– Это почему же, а  сколько тогда лет вам?

– Тридцать четыре.

У меня мелькнула мысль –  как много.

– Я уже старый, – добавил он.

– Вовсе  нет,  – махнула я рукой, сделав глоток воды.

Я замолчала, но мне стало любопытно. Биллу так же было тридцать, однако Дэвид казался старше и более авторитетным. И, до Билла, мой единственный опыт с мужчиной старше меня был еще в юности на первом курсе колледжа, когда я потеряла невинность. Что–то подсказывало мне, что это было совсем другое.

– Это был очень вкусный бургер. Я так объелась, – сказала я, скорчив рожицу.

– Правда? Я мог бы съесть еще один.

Я рассмеялась, когда поняла, что он не шутит.

– Я заплачу, – сказал он, доставая бумажник.

– О, нет, – настаивала я.

– Я вполне в состоянии заплатить, – защебетала я. – Беман будет в восторге...

– Я оплачу. – Его тон стал суровым.

– Нет, правда…

– Оливия, – произнес он с той же властностью в голосе, которая уже привлекла  мое внимание прежде. Я сжалась в кресле.

– Это потому что я оплатила наши напитки “У Джерома”?

– Ты этого не сделала. Шерри не рассчитала нас. Что касается меня, я был крайне расстроен и взял паузу.

Я уставилась на него.

– Так ты…?

– Что? – поинтересовался он невинно.

Я яростно моргнула, пытаясь решить, что мне следует сделать: рассмеяться или закричать.

– Ты думаешь, что я ушел с ней домой, потому что она провела мой счет?

Смех Дэвида заполнил ресторан.

– Расслабься, – сказал он. – Я не так плох, как ты думаешь. Хотя она получила достойные чаевые, благодаря тебе. Но не делай так снова.

Я бездумно кивнула, осознавая, что у меня не было выбора, кроме как подчиниться. Наблюдая, как он оплачивает счет, я удивлялась, насколько естественно  чувствовала себя в его компании. Несмотря на его шутки, мне было с ним комфортно, как будто мы общались уже долгое время. Это была еще одна причина, по которой я ощущала себя все более запутавшейся.

   ~

– Идем, – сказал Дэвид. – Давай пройдемся по набережной. Ты сможешь увидеть отель оттуда. Это является частью его очарования.

Я последовала за ним, и вскоре наш путь проходил по извилистому берегу реки. Было очень много вопросов, которые я жаждала задать Дэвиду, чтобы лучше узнать его, но мы прогуливались в легкой тишине, которую совсем не хотелось нарушать.

Солнце стояло высоко, и пушистые, плотные облака плыли по  небу. Словно покрытая золотистыми блестками, река Чикаго сверкала, отражая солнечные лучи. Воздух был прохладным, но комфортным; все вокруг казалось почти идеальным.

– Вот он, – произнес Дэвид.

Я запрокинула голову и увидела внушительное здание. Я видела его раньше, потому что его не возможно было  не заметить. Здание отеля  начиналось с серого, словно грифельная доска, фундамента и плавно переходило в зеркальную стену стекла стального оттенка. Оно будто бросало вызов логике, с одной из сторон выгибаясь наружу, затем погружаясь внутрь и снова чуть–чуть отклоняясь, почти как буква «В».

– Что ты думаешь?

– Это нечто особенное, Дэвид.

– И в чем для тебя заключается его особенность?

Повернувшись, я оказалась прямо перед ним, заслоняя глаза от солнца, когда посмотрела в его лицо. Я искала намек на шутку, но так ничего и не нашла.

– Тебе действительно нужно, чтобы я сказала это?

– Да.

Я повернула голову назад, щурясь на солнце.

– Это неожиданно. Мне нравится, как все это стекло отражает голубизну неба и воды, но … здесь немного другой блеск, серебристый, не так ли? На фоне каменных плит, какой это цвет, графит? Он кажется... почти тягучим, изменчивым, как поверхность воды…  – осознав, что моя речь стала бессвязной, я внезапно смутилась.

– Это не совсем моя область знаний, – закончила я, краснея.

– Нет, ты права, – сказал Дэвид, быстро качая головой. – Прости. Я просто люблю наблюдать, как ты говоришь.

Он засунул руки в карманы и направился к входу в здание, тогда как я смотрела ему в след.

– Идем?

Я вздрогнула от подобного внимания и большими шагами постаралась его нагнать. Большие пальмы появились из земли, выстраиваясь вдоль дорожки и приветствуя нас.

– Пальмы? – подняла я брови.

– Здесь везде будет трава, – сказал он, указывая на пустующее пространство у входа.

– И, – продолжил Дэвид  оживленно, – все это будет открыто. Вестибюль будет полностью из стекла с раздвижными дверьми, которые в теплые месяца будут открытыми.

Я подошла и прикоснулась к камню, удивляясь, насколько грубо он чувствовался, не смотря на его гладкую поверхность. Мне вспомнилось противоположное ощущение прохладной поверхности мрамора Собора Святого Патрика. Полностью серые бордюры и длинные прямоугольные окна выстроились с внешней стороны отеля. Я представила волны, пенящиеся и разбивающиеся о пляж с черным песком.

Дэвид открыл раздвижную дверь, приглашая меня внутрь.

– Добро пожаловать в “Revelin Resort”.

– Дейв! – кто–то позвал его с другого конца зала. Подошел крепкий мужчина, немедленно вовлекая Дэвида в разговор. Я в это время бродила по залу, представляя, каким он станет. Из–за строительства что–либо предполагать пока было трудно, но я восхищалась чувством открытого пространства, созданного Дэвидом и объединенного с огромными окнами, которые пропускали естественный солнечный свет.