— Я отменяю твою портацию. Поручи его еще кому-либо, а сам, с бригадой, срочно в пятый сектор, вспомогательный уровень, зал защит. Там тебя ждет техник. Несет какую-то несуразицу. Будто бы нашел труп столетней давности.

— Столетний труп? — Лицо Григорьева исказилось гримасой. — Бред какой-то.

— Вот и проверь. Не знаю, что там, но он напуган.

— Да, господин Рассел. — Кивнув головой, изображение Григорьева исчезло.

Рассел нажал еще несколько клавиш на пульте связи своего стола. Через несколько мгновений в голограмме появилось едва видимое изображение Паулидера.

— Что у тебя? — Рассел подался вперед, будто таким образом можно было увидеть более ясное изображение начальника всех спасательных отрядов пространства узла.

— Еще не нашли. — Паулидер покрутил головой. — Их нигде нет. Словно испарились.

— Вы уже весь корабль осмотрели?

— Почти. Остались закоулки.

— Залы, каюты?

— Какие двери смогли открыть, проверили

— Смотрите внимательней и будьте поаккуратней.

— Специально никаких дверей не взламывали. Только те, что легко открывались.

Молча махнув рукой, Рассел прервал связь.

Опустившись в кресло, он, вдруг понял, что устал и взглянул на цифры хронометра: был глубокий вечер второго, очень бурного дня жизни станции. Протянув руку к клавишам сканера связи, Рассел нажал одну из них — перед ним вспыхнула голограмма с изображением его адъютанта.

— С Ризы что-то было за последние часы? — Поинтересовался он.

— Нет, господин старший офицер. — Адъютант мотнул головой.

— Хорошо. — Кивнув головой, Рассел прервал связь.

Значит Регат еще ни о чем не знает. Рассел шумно вздохнул. Станция узла напрямую подчинялась Регату, точнее его техническому сектору и потому все указания он чаще всего получал от его руководителя. То что он еще не доложил Хаггарду о смерти экспертов, было недопустимым, но честно говоря, Рассел уже забыл о них. Произошла какая-то непонятная череда тяжелых событий, которые заслоняли друг друга: каждое последующее было еще более существенным, заставляя забыть о предыдущем.

Рассел вновь взглянул на хронометр. Он не знал, где сейчас мог быть Хаггард и какое у него было время суток: ночью, столь значимую личность галактики тревожить не рекомендовалось. Посидев несколько минут в раздумье, Рассел все же решил связаться с ним. Тем более, что это была не совсем привычная связь, а односторонний монолог: информация до Хаггарда будет идти не менее часа, а может и больше, если он не на Ризе и столько же обратно, если он ответит. Так что, никакого привычного диалога быть, просто, не могло.

Протянув руку к клавишам сканера связи, Рассел нашел в его памяти прямой код Хаггарда и вызвал его. Во вспыхнувшей перед ним голограмме, было неподвижное изображение председателя технического сектора Регата.

— Рад видеть, господин Хаггард. — Рассел кивнул головой в приветствии. — Вынужден доложить вам о весьма неприятном происшествии случившемся несколько часов назад на станции: кар, с прибывшими сегодня на станцию экспертами, попал в очень серьезную аварию и все эксперты погибли. Я глубоко сожалею о случившемся. Водитель кара с серьезной травмой находится на операции. Причины аварии устанавливаются.

Рассел умолк, пытаясь сообразить, говорить или нет о других событиях, но так и не решив, что говорить, молча посидев какое-то время, прервал связь и откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза.

Что-то непонятное произошло с экспертами. Не могли они все погибнуть при такой аварии — перед поворотом скорость должна была быть мизерная. Может Горр замечтался? Черт их знает этих сармат. Никогда невозможно понять ни их поведение, ни мотивацию их поступков.

Донесся мелодичный писк. Рассел открыл глаза и недоуменно покрутил головой. Писк повторился — это был сканер связи. Подавшись к нему, Рассел мысленно выругался — видимо после связи с Хаггардом, он, механически, отключил его совсем. Он зло ткнул пальцем в клавишу подтверждения. Во вспыхнувшей голограмме было лицо Григорьева. Его вид был, явно, встревожен.

— Господин Рассел. — Голос реаниматора был чересчур громок. — В указанном вами месте обнаружено два трупа.

— Два? — Брови Рассела взлетели вверх. — Но техник…

— Он тоже мертв.

— Что? — Рассел так далеко подался вперед, что лицо Григорьева значительно уменьшилось, он видимо отшатнулся.

— Пока мы добирались, техник тоже умер.

— Что значит, тоже умер? — Рассел взмахнул руками. — Он был здоров, когда разговаривал со мной. Что с ним произошло?

— Все настолько странно, что я не могу найти объяснения, господин Рассел. — Лицо Григорьева приняло привычный размер. — Если бы вы не утверждали, что несколько минут назад он был в полном здравии, я бы ни за что в это не поверил бы. Его вид сродни мумии. Посмотрите сами.

Мигнув, лицо на голограмме сменилось: на Рассела смотрели вытаращенные неподвижные мутные глаза на лице, обтянутом сморщенной высохшей кожей. Вид был ужасен. За более чем тридцатилетнюю службу командиром станции узла, Рассел видел уже немало смертей. После атак разрушителей гротов их, порой, были десятки, но подобный ужас был перед ним впервые.

Выйдя из госпиталя, Атуа остановился посреди улицы и, приподняв рукав курточки, несколько раз быстро согнул и разогнул правую руку — в голове отдало тупой болью, рука работала с какой-то задержкой. Мысленно выругавшись, он опустил руку и покрутил головой по сторонам — улица была пустынна.

Состроив гримасу, Атуа принялся просматривать остатки информационного поля Горра, пытаясь узнать, что ему сейчас предстояло делать, но от информационного поля сармата осталось лишь несколько разрозненных клочков и составить из них что-то понятное оказалось невозможным.

Черт! Где он был до того, как Рассел прислал его к нам? Может в зале управления? Вдруг, всплыла у него мысль. Проклятая неопределенность!

Поступить еще раз так, как он поступил, находясь в носителе Троттера, уйдя с дежурства, сейчас было рискованно и потому Атуа решил направиться в зал управления, так как, насколько он знал, многие сарматы-офицеры несли вахту именно там. Повернувшись, Атуа быстрым шагом направился в сторону зала управления.

Неожиданно он остановился и резко махнул правой рукой. Его лицо исказилось гримасой боли: он, вдруг, вспомнил, что перед отправкой в госпиталь, Рассел посадил его под домашний арест. Что это такое он уже знал: нужно было идти в свою квартиру и сидеть там взаперти. Можно было, конечно сослаться на забывчивость и все же пойти в зал управления, но риск был велик: слишком в серьезную переделку попал Горр. Сейчас Рассел, кажется, дал ему некоторое время, чтобы хорошо обдумать легенду об аварии. Увидев же его, он может рассвирепеть и прикажет начать немедленное расследование. Уж тогда психоанализа, определенно, не избежать. Нет. Нужно идти на квартиру Горра и там все хорошо обдумать. Но где находилась квартира сармата, Атуа, понятия не имел, информация об этом оказалась уничтоженной. Несомненно, где-то в городе. Еще раз покрутив головой и сориентировавшись, он развернулся и пошел в другую сторону.

Может стоит поискать себе новый носитель? Размышлял он, медленно шагая в сторону города, а этот оставить? Рискованно! Атуа механически покрутил головой. Я ведь ушел из госпиталя, практически, здоровым. Рассел может догадаться и тогда, несомненно, начнется массовый психоанализ всего персонала станции. Нужно выждать. Может обойдется.

Атуа, вдруг, вздрогнул, резко остановился и бросился на улицу лицом вниз. Обхватив голову руками, он замер, плотно прижавшись к полотну улицы. Полежав так некоторое время, он опустил руки, приподнял голову и покрутил ею по сторонам — рядом никого не чувствовалось. Он вскочил.

Проклятье! Неужели показалось. Атуа вновь покрутил головой, но ни людей, ни каких-либо полей поблизости не было. Нет. Это абсолютно исключено. Он, теперь уже механически покрутил головой. Тот кто хотя бы раз познал поле зилота, ни с каким полем его больше никогда не спутает. Другого такого нет. Неужели его и самом деле, как-то, смогли портировать в пространство узла. Но это невозможно. Зилот настолько агрессивен и нестабилен, что контакт с ним исключен. К тому же это поле было достаточно странным — его психотронная составляющая, практически, отсутствовала, лишь биополе огромной мощи, словно где-то вверху пронесся бестелесный разум ареда. Но аред не может быть: во-первых — бестелесным, во-вторых — он не мог выдержать столь длительную портацию. Выходит, что это поле принадлежало кому-то из галактики зевсов. А если это и есть зенн? Всплыла у Атуа тревожная мысль? Что если зевсы поняли, что произошло со станцией зонта и с помощью зеннов хотят вернуть контроль над ней? Нужно немедленно уходить отсюда. Но куда? И как? Канала к станции зонта нет. Чтобы его создать нужно время. Мне не дадут это сделать. В галактику? Рискованно. Да и зачем? Если только переждать. А смогу ли второй раз вернуться оттуда? Но в носителе Горра в зону портации меня сейчас, однозначно, не пустят. Значит нужно искать другой носитель. Но где можно узнать, кто будет портироваться? Спрятаться где-то на улице, ведущей к портатору. Да там и спрятаться то негде. Проклятье! А еще страж. Как быть с ним? Фрегат уже должен был вернуться. Надо попытаться что-то узнать о том офицере. Значит сейчас нужно идти в зал управления. Если Рассел будет там, сошлюсь на переживание за произошедшее и, как следствие, забывчивость. Возможно там можно будет и узнать, кто будет в ближайшее время портироваться в галактику.