Тэмми выключила душ раньше, чем он предполагал. Когда она появилась на пороге комнаты, закутанная в полотенце, с нимбом мелких кудряшек надо лбом, Джо понял, что сделал неплохой выбор.

Войдя в комнату, Тэмми испугалась темноты и расстеленной постели. На ее лице отразились смущение и боль. Нет, только не ты! — подумала она. А я-то полагала, что могу довериться тебе.

Стараясь не спугнуть ее, Джо произнес:

— Ты можешь довериться мне, Тэмми. Я просто подумал, что тебе захочется отдохнуть после многих ночей, проведенных на улице, в холоде. — Он улыбнулся и заметил, что ее напряжение постепенно ослабевает. — Право же, мне ничего от тебя не нужно. Я женат и счастлив с женой. У меня двое детей. Приляг же и немного поспи, а я выйду и куплю тебе чего-нибудь поесть. Я же знаю, что ты очень голодна.

Тэмми наконец улыбнулась. Она подошла к кровати и села на нее.

— Боже, мне даже не верится! Таких людей, как вы, просто не бывает. По крайней мере, я так думала до сегодняшней ночи.

Джо смущенно уставился в пол.

— Я сделал лишь то, что любой бы сделал на моем месте. Так что тебе купить? Скажи, чего тебе хочется.

— Мне все равно. Что бы вы ни купили, все будет хорошо.

— Все равно?.. Ладно, я соображу.

Джо взял со стула пиджак, надел его и поспешно вышел из комнаты, заперев за собой дверь.

Я дам ей время уснуть, подумал он, все будет значительно проще, если она будет спать.

Возвращаясь от «Макдоналдса» с полной сумкой, Джо еще с улицы увидел, что комната ярко освещена. Перепрыгивая через две ступеньки, он помчался наверх и отпер дверь.

В комнате горели все лампы, кровать была немного смята и... пуста.

Джо услышал плеск воды в ванной. За дверью звенел высокий, совсем детский голосок напевающей Тэмми. Джо почувствовал раздражение — не уснула, опять пошла мыться! Ему было бы легче справиться с полусонной.

Но затем он утешил себя тем, что девчонка находится как раз там, где нужно.

Решив поскорее покончить с этим делом (его возбуждение не позволяло больше медлить), Джо выбросил гамбургер, жареное мясо и плитку шоколада в мусорную корзину и вынул из выдвижного ящика скальпель.

Он выждал несколько секунд перед дверью ванной комнаты.

Из дневника Джо Мак-Эри, 23 февраля 1991 года:

«Она была ошеломлена, увидев меня на пороге ванной и услышав, как стукнула о кафельную стену дверь, когда я распахнул ее. Она лишь разинула рот — видимо, плохо соображала. Несколько секунд она стояла неподвижно как статуя, являя мне свою наготу. Затем, пытаясь защититься, прикрыла грудь руками и скрестила под водой ноги.

Ни одна из тех женщин, которых я убивал, не была так испугана, как Тэмми. На какую-то долю секунды я засомневался и задал себе вопрос, зачем я это делаю. Это было уже что-то вроде угрызений совести. Быть может, поддайся я этому порыву, впоследствии я мог бы собой гордиться. Быть может, преодолев этот рубеж, я вышел бы на дорогу спасения... избавления от своих страстей...

Я знаю: она что-то мне говорила. Я знаю: она кричала. Но, как ни странно, ничего этого я не слышал, словно оглох. Так всегда бывало, когда начинались жужжанье, низкое гудение, шум. И снова поплыли мелкие всплески серебряных искр, за которыми хотелось следовать взглядом. Пока все это мелькало и накатывало, я быстро приблизился к ванне.

Тэмми несколько секунд стояла, а потом соскользнула в воду. Я засмеялся, когда, погружаясь, она ударилась головой о край ванны. Тень смущения промелькнула на ее лице, и она потеряла сознание. Я знал, что все дальнейшее предопределено: она была частью какого-то общего плана. Этот неожиданный поворот в схеме событий облегчал мои действия, создавал для меня дополнительные удобства. Значит, именно так все и должно происходить!

Я вытащил ее из воды и положил на холодный белый кафель. Цвет ее кожи не отличался от цвета кафеля. Ее плоть была такой юной, такой влажной и теплой после ванны! Я облизал ее всю, а затем тяжело навалился ей на грудь. Это вновь привело ее в сознание. Она застонала, когда я Впился в грудь зубами и ощутил вкус первой крови.

Я все еще почти ничего не слышал, словно все звуки доходили откуда-то издалека.

Тэмми окончательно пришла в себя и начала со мной бороться. Ее кулак, как ни странно, достаточно тяжелый, опустился на мою шею. Мне не хотелось отрываться от ее кровоточащей груди, и она извивалась и била меня все сильнее. Мои движения напоминали движения автомата. Я взглянул на нее, как разъяренный пес, которого потревожили во время еды. И представил себе, как я в этот момент выгляжу. Наверняка забавно: хищный оскал и ободок крови вокруг губ.

Затем я полоснул ее скальпелем по лицу. Она взвизгнула, и пронзительный звук отозвался болью в ушах, словно кто-то повернул регулятор громкости приемника на полную мощность. Я схватил ее, хрястнул головой о край ванны.

И не мог остановиться. Снова и снова бил ее головой о твердый край ванны. Она была уже мертва, а я бил, бил, бил...

И это было восхитительно! Кровь хлестала из порезов на лице, сочилась сквозь каштановые волосы из раны на затылке и запекалась на полу. Я начал сосать ее так быстро, как только мог, боясь, что она свернется. Кровь была горячей... цвета меди. Кровь была повсюду. Скальпелем я надрезал артерии на ее руках, и горячая кровь потекла в мой рот толчками, как из насоса. Я не успевал глотать ее и чувствовал, что она стекает по щекам, увлажняя перед рубашки.

Я кончил дважды прямо в штаны».

Джо отложил ручку и уткнулся головой в зеленую тетрадь, лежавшую на столе. Слезы хлынули внезапно и неудержимо. Им овладело чувство вины. Он вспомнил девушку, прекрасную молодую девушку. Ее глаза оживленно сияли, глядя на него с восхищением и надеждой. Глаза, в которых была благодарность за то, что он ее спас. Эти глаза... Они постепенно тускнели, переставая воспринимать последний ночной кошмар. Он разрыдался.

А потом он переправил ее в парк. И почувствовал огромную силу жизни, как и прежде в такие моменты. Ощутил запах влажных деревьев, запах земли.

Эти запахи говорили ему, что наступает весна. Он чувствовал ее оживляющую силу, он снова был семнадцатилетним.

Но теперь казалось, что все это не имеет смысла.

Он закрыл кожаную тетрадь, в которой вел записи, и положил ее в тайник — под двойное дно одного из ящиков письменного стола.

Он посмотрел в окно. Над городом занимался серенький рассвет. По Лэйк-Шор-Драйв промчалось несколько машин. Джо подумал о семье этой девушки. Кажется, у нее была семья... Как близкие переживут потерю?..

Он опустился на колени и стал горячо молиться, прося Господа простить его в последний раз. Он обещал, что подобное никогда больше не повторится.

Он просил Бога вернуть ему Энн, дать ему силу противостоять тяге к убийству, противостоять страсти к вкусу кровь, такому отталкивающему и такому притягательному.

— Дай мне силы, Господи, — молил он, — и клянусь тебе, я никогда больше не совершу ничего подобного!

Если бы Господь взглянул на него сверху, он бы подумал: этот спектакль я наблюдаю уже в шестой раз.