Незадолго до Октябрьской революции в России насчитывалось более двух тысяч официально зарегистрированных спиритических кружков. Вначале это были сеансы, ограничивавшиеся манипуляцией со столом, который в разгар мистического действа начиная «подпрыгивать» и выбивать ножкой «ответы». Со временем «духи» стали действовать более решительно: звонили в колокольчик, подавали голоса, выбирали из колоды нужную карту, подбрасывали различные предметы. При определенных условиях могли даже сфотографироваться с любым желающим!
Расцветал спиритизм, цвели от удовольствия и мистики всех мастей: наконец-то «убедительно доказано» бытие сверхъестественного! «Доказательство» было тем более ценным, что в это поверили не «темные простолюдины», а главным образом, «образованное высшее общество». Увлеклись общением с «духами» даже некоторые ученые. С легкостью приняли его те, кто не придерживался материалистических взглядов на мир. Многие из них включились в крестовый поход против материализма. Они писали книги о спиритизме, «научно» объясняли возможность контакта с душами умерших, анализировали «беседы» с ними. Спиритизм был объявлен «отраслью положительного знания»: поскольку он-де опирается на факты, полученные опытным путем, его достоверность можно проверить.
Опасная эпидемия продолжала расширяться, и от науки требовался обоснованный ответ, что же это такое: заблуждение суеверного ума или за ним что-то есть?
… В Русское физическое общество поступает записка химика Д. И. Менделеева:
«Пришло время обратить внимание на распространение занятий так называемыми спиритическими или медиумическими явлениями как в семейных кружках, так и в среде некоторых ученых.
Занятие столоверчением, разговором с невидимыми существами при помощи стуков, опытами уменьшения веса тел и вызовом человеческих фигур при посредстве медиумов грозят распространением мистицизма, могущего оторвать многих от здравого взгляда на предметы и усилить суеверие, потому что сложилась гипотеза о духах, которые будто бы производят вышеупомянутые явления».
Записка возымела действие. В 1875 году была создана комиссия из 12 авторитетных специалистов, которые решили всерьез разобраться в спиритических «чудесах». В ее работе участвовали и три сторонника спиритизма. Из-за границы пригласили англичанку Клайер, которая должна была продемонстрировать свое «искусство».
Поначалу все шло очень удачно — стол «разговаривал». Тогда комиссия предложила Клайер повторить ее опыты за столами, которые исключали возможность использования мускульной силы участников сеанса. Один из таких столов — манометрический — с помощью специальных приборов «показывал», чьими усилиями он подталкивается. Другой — пирамидальный — был устроен так, что наложенными на него руками нельзя было ни приподнять, ни наклонить его.
О том, что произошло дальше, рассказал Д. И. Менделеев:
«И вот мы сели раз в комиссии с г-жой Клайер за манометрический стол, тотчас после того, как простой столик и скользил, и качался, и подскакивал… С нашим столом никаких движений не было. А потом — сколько раз ни просили посидеть за манометрическим столом — все получали отказ… Взяли, наконец, свидетели-спириты стол к себе, говорят: попробуем дома, тогда сядем. Взяли, а там и отказались от всяких заседаний, говорят: вы подозреваете обман, а наш медиум выше подозрений».
Тот же конфуз вышел у спиритов и в опытах с пирамидальным столом. «Следовательно, — замечает Д. И. Менделеев, — если бы существовала некоторая медиумическая сила, действующая иным образом, чем мускулы руки и ног медиума, то этот стол с косыми ножками мог бы качаться и подниматься. Но духи в этом случае предпочли молчать!»
Результаты опытов убедительно показали: столы приводились в движение не какой-то таинственной силой, а самим медиумом. Задавая духу вопросы, спириты, сидящие за столом, сами же на них и отвечали.
Значит, сознательно обманывали других? Нет, оказывается, не всегда.
Попробуйте проделать один несложный опыт. Подержите на вытянутой руке нитку с подвешенным на конце грузом. Подождите, пока груз перестанет покачиваться. Теперь мысленно представьте себе, что он начинает раскачиваться в каком-либо определенном направлений, скажем, справа налево или по кругу. И грузик, несмотря на то, что рука все время остается в покое, все заметнее начнет раскачиваться в этом направлении, как бы повторяя вашу мысль.
Почему? Да потому, что нервная система организма тесно связана с его мышечной системой. Благодаря этой связи мы можем производить задуманные нами движения. Захотели сжать руку — в коре головного мозга возникает соответствующее возбуждение, и мозг посылает в мышцы руки нужные импульсы. Мускулы сокращаются, рука сжимается. Вот почему лишь мысль о каком-либо движении непроизвольно приводит и к самому движению.
Впервые идею о том, что нашу психическую деятельность смогут сопровождать движения мышц, высказал И. М. Сеченов в своем знаменитом труде «Рефлексы головного мозга». «Все бесконечное разнообразие внешних проявлений мозговой деятельности, — писал он, — сводится окончательно к одному лишь явлению — мышечному движению. Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге — везде окончательным фактом является мышечное движение… Итак, все внешние проявления мозговой деятельности действительно могу быть сведены на мышечное движение».
В известной степени это может происходить непроизвольно. Как уже сказано, даже просто мысль о каком-нибудь движении подготавливает наш организм к его осуществлению. Более того, движение уже невольно, автоматически реализуется. «Мысль о движении, — говорил русский физиолог И. Р. Тарханов, — есть уже начало движения».
В настоящее время, писал профессор Л. Л. Васильев, точными опытами с применением электрографической регистрации импульсов возбуждения доказано, что возникающее в мозгу представление о любом движении или зрительном объекте, связанном с определенным движением, сопровождается появлением ритмических импульсов в мышцах. В частности, рожденный в голове образ какого-либо высокого предмета вызывает импульсы возбуждения в тех мышцах глазных яблок, которые своим сокращением поворачивают глаз кверху.
Именно такое явление и лежит в основе нашего опыта. Его называют идеомоторным актом (от греческого слова «идея» — мысль, представление, и латинского «моторный» — то есть двигательный, приводимый в движение). Нам кажется, что рука остается все время в покое, а в действительности она как бы сопровождает нашу мысль незначительными, незаметными для глаз толчками.
С этим мы встречаемся и на спиритических сеансах: слабые, неуловимые движения рук наиболее восприимчивого к идеомоторному акту человека подхватываются другими и передаются столу — он начинает постукивать.
Все дело в том, что присутствующие на спиритическом сеансе задают духам вопросы, заранее предугадывая примерный ответ. Настраиваясь на него, так называемые медиумы, сами того не подозревая, затем и выстукивают его. При этом часто бывает, что первоначальные буквы и слова выбиваются очень неуверенно, а затем, когда последующие слова уже угадываются каждым участником, их действия становятся более согласованными и точными. Стоит вспомнить такой, например, случай: не очень грамотный человек вызвал «духа», известного знатока грамматики. Каково же было удивление присутствующих, когда тот в своем «ответе» допустил грубейшие грамматические ошибки!
Но продолжим рассказ о работе комиссии под председательством Д. И. Менделеева. В октябре 1875 года перед ней предстали братья Петти. Они демонстрировали капли жидкости и звон колокольчика, выдаваемые за результат деятельности «духа». Из протокола комиссии мы узнаем, как проходила проверка:
«Братья Петти производили некоторые из медиумических явлений, обещанных особыми заявлениями, когда не было принимаемо никаких предосторожностей, предупреждающих возможность обмана. Обещанные медиумические явления или вовсе не совершались в присутствии братьев Петти, или же обманные их действия обнаруживались каждый раз, когда принимались членами комиссии простейшие меры, могущие изобличить подлог. Свидетели, ссылаясь на многолетнюю практику спиритизма, а также и сами медиумы требовали при сеансах выполнения таких условий, как темнота или полутьма и удаление членов комиссии от медиумов, при которых устранялась возможность точного наблюдения…»