Главный комендант АК имел в своем распоряжении штаб, который состоял из более, чем 30 отделов: диверсий, информации и пропаганды, разведки, контрразведки, связи и других. Организационно-территориальная структура АК состояла из нескольких районов, во главе с командующим – «делегатом правительства». Каждый «делегат правительства» создавал «делегатуру», в которую приглашали всех местных политических лидеров, поддерживающих политику польского лондонского правительства. Все районы, в свою очередь, делились на округа, районные инспектораты, обводы и отделения[300]. Например, на территории Белоруссии были организованы следующие территориальные структуры АК: два округа – «Новогрудок» и «Полесье» (Брест) и инспекторат «Гродно», который подчинялся региону «Белосток»[301].

И все-таки подчеркнем: внешняя помощь, разумеется, играет не последнее, но и не самое главное значение. В данном случае, гораздо важнее может придти вовремя. Так, например, и было в случае с советскими партизанами, когда в 1941-1942 гг. государству было явно не до них. Местное же население для партизан является и источником снабжения продовольствием, и резервом людских ресурсов, и, в какой-то степени, «окном» во внешний мир, их «глазами и ушами». Но все это происходит именно так, если население настроено дружественно (или, хотя бы, нейтрально) по отношению к партизанам. В противном случае, их отряды обречены на бездействие (что, зачастую, вело к превращению в обычную банду), уничтожение или уход из этой местности.

Таким образом, внешний фактор в сочетании с отношением местного населения и обусловил те направления, которые сформировались в движении Сопротивления на территории Белоруссии, а также и их масштабы. С точки зрения внешней поддержки, коммунистическое партизанское движение было наиболее организованным и имевшим в своей основе твердую идеологическую почву. Польское движение уступало ему в плане внешней поддержки, организованности, но не уступали идеологически. Бойцы АК, например, были уверены, что борются за освобождение Польши, как от нацистов, так и от коммунистов. Однако в плане поддержки населения «красным» партизанам они явно проигрывали. И было это не из-за слабости их идеологии, как таковой, а из-за обыкновенного неприятия многих ее положений белорусским населением. Например, главной целью борьбы АК на территории Белоруссии было восстановление Польши в границах до 1 сентября 1939 г. (т.е., с Западной Украиной, Западной Белоруссией и южной Литвой). Как мы увидим ниже, такого финала могла, теоретически, желать только небольшая группа белорусской интеллигенции, простой народ же относился к этому крайне отрицательно. Поэтому поляки и были вынуждены опираться исключительно на польское население Западной Белоруссии (или белорусов-католиков), которое, хоть, и было довольно многочисленным, но явно недостаточным, чтобы обеспечить им массовое партизанское движение. К тому же, еще и не все белорусские поляки поддерживали идеи своего бывшего правительства: сторонников коммунистов среди них было тоже достаточно[302].

Еще больше, чем общая чуждость лозунгов, на отношения АК и местного населения влияло то, что зачастую польские партизаны сознательно уничтожали белорусских активистов (главным образом, из числа националистов, хотя к середине 1943 г. дело дойдет и до сторонников советской власти), считая их предателями Польши. В результате, из общего количес тва бойцов АК в 350 тыс., на территории Белоруссии действовало только 14 тыс. человек[303].

Как видно, за поддержку местного населения боролись не только советские партизаны. Вообще, же история партизанского движения в Белоруссии – это отражение всей ее истории. Истории страны, которая долгое время была предметом спора между окружавшими ее соседями. Однако в период Второй мировой войны на территории Белоруссии появилась еще одна сила, которая стала претендовать на власть здесь. Эта сила – белорусские националисты. Выше уже было сказано, что нападение Германии на Советский Союз вселило в них новую надежду. Многие из них безоговорочно поддержали все начинания нацистов. Тем не менее, были и такие, кто претендовал на роль так называемой «третьей силы»: они собирались накопить резервы, а потом выступить и против нацистов, и против коммунистов. В целом, можно выделить три группы таких националистов.

Возникновение первой из этих групп относится к 1939-1940 гг. Следует признать, что она являлась исключением на фоне преобладающих в кругах белорусской эмиграции надежд на Германию. В этом, по сути, и была вся ее оппозиционность. Дело в том, что лидеры группы – Я. Станкевич и будущий минский бургомистр В. Ивановский – скептически оценивали шансы нацистов победить в войне и, тем более, решить белорусский вопрос. Оккупацию Белоруссии немцами они считали временным явлением, и в своей деятельности полагались на западных союзников (Англию и Францию), которые, как они думали, будут играть решающую роль после победы над нацизмом. В своих расчетах поднять белорусский вопрос на послевоенном международном форуме, Станкевич и Ивановский надеялись на помощь польского эмигрантского правительства. Поэтому своим главным союзником в предстоящей войне Германии и СССР они видели польское национально-освободительное движение. Важным пунктом политической концепции этой группы было желание использовать немецкую оккупацию для увеличения сил белорусского национализма, занятия господствующего положения в оккупационной администрации и создания национальных вооруженных сил. Однако даже такое сотрудничество с немцами ставило под вопрос шансы польско-белорусского диалога. Поэтому Ивановский и Станкевич распределили роли: первый должен был сотрудничать с немцами согласно политической концепции своей группы, а второй – искать контакты с польским подпольем. В июне 1940 г. Станкевич прибыл в Варшаву, и через несколько месяцев создал подпольную организацию под названием Партия белорусских националистов (ПБН). В эту организацию вошли некоторые члены местного Белорусского комитета. Летом 1941 г. ПБН перенесла свою деятельность на территорию Западной Белоруссии, где попыталась вступить в переговоры с польским движением Сопротивления на условиях сотрудничества, «польско-белорусской федерации» и даже создания белорусско-польских партизанских отрядов. Однако контакты с польским подпольем не дали никаких результатов. На это, прежде всего, повлияло недоверие к Станкевичу и его партии, а также нежелание поляков вести какие-либо дискуссии о судьбе западно-белорусских земель. Они считали их однозначно польскими. Только в ноябре 1941 г., когда Ивановский стал бургомистром Минска, поляки увидели, что сотрудничество с группой Станкевича может дать определенные военно-политические плоды. Начались переговоры, которые, правда, так и не дали никакого результата[304].

Об этой партии известно крайне мало. Так, согласно рапорту АК своему лондонскому руководству в июле 1942 г., ПБН насчитывала 500 человек. Центральный комитет партии состоял из 12 человек (8 уроженцев Западной Белоруссии и 4 – восточной), под общим руководством Станкевича. На низовом организационном уровне партия строилась из так называемых «пятерок», которые находились в большинстве районов генерального округа «Белоруссия». Как мы увидим ниже, значительной политической и, тем более, военной роли эта организация не играла[305].

Следующей организацией белорусского некоммунистического Сопротивления была так называемая Белорусская народная громада или просто Громада. Она была создана осенью 1941 г. по инициативе начальника белорусской полиции Минского округа Ю. Саковича, и объединяла в своих рядах бывших членов Белорусской крестьянско-рабочей громады – очень активной прокоммунистической организации, речь о которой шла выше. Создание организации происходило в обстановке строгой секретности на совещании местных руководителей БНС, которое было использовано как прикрытие. На этом минском совещании присутствовало всего 9 человек (сам Сакович, С. Хмара, В. Лукашик, И. Гелда, В. Вир, Ю. Стасевич и др.). В результате было принято решение создать организацию, но ее деятельность строго законспирировать. Организационно Громада должна была состоять из полноправных членов, объединенных в «тройки» и не посвященных в ее цели «сторонников». Следует признать, что почти сразу же возник вопрос об отношении к сотрудничеству с немецкой гражданской администрацией. В результате было принято компромиссное решение: до следующего совещания оставить этот вопрос открытым и на личное усмотрение каждого из членов Громады. Со временем организация создала довольно разветвленное подполье, связные которого находились почти в каждом округе Западной Белоруссии (например, в Минске, Пинске, Бресте, Беластоке и даже в Вильнюсе). Однако за весь период оккупации количество ее полноправных членов не превышало 50 человек. Всей подпольной работой руководила так называемая «Исполнительная пятерка», которая состояла из Саковича, Хмары, Вира, а также двух партизанских атаманов – Я. Харевского и И. Товпеки[306].