– Это совсем нетрудно, – ответила графиня, пренебрежительно махнув рукой. – Все, что нужно для хорошего бала, это деньги. Много денег. – Она хихикнула и взмахнула веером. – Чужие деньги так легко тратить! Ну ладно, я ухожу. И, пожалуйста, развлекайтесь хорошенько, мои дорогие! – Она снова трижды расцеловала Сенду, тепло пожала руку Шмарии и удалилась.

Обменявшись улыбками, Сенда и Шмария смотрели, как маленькая пухлая женщина заспешила вдоль края бального зала своей неподражаемой подпрыгивающей походкой. Когда она скрылась из виду, Шмария повернулся к Сенде и торжественно взял ее за руку. Его прикосновение было теплым, и мягким, и насмешливым – но в нем безошибочно угадывалось чувство собственника.

– Вы позволите пригласить вас на танец, миледи? – поддразнивая ее, спросил он, когда оркестр заиграл мазурку.

Сенда ответила ему ослепительной улыбкой.

– Почту за честь, мой господин.

Они влились в толпу танцующих, затерявшись среди шуршащих шелками нарядов и божественных ароматов духов. Огромный зал, казалось, качался вверх и вниз и кружился вместе с ними. Хотя актеры их труппы знали практически все мыслимые танцевальные фигуры и нередко устраивали танцы в своем кругу, все это не могло сравниться с тем, что происходит здесь, отметила про себя Сенда.

Мазурка сменилась кадрилью, кадриль чаконой, а чакона полонезом.

– Шмария, я больше не могу! – в конце концов выдохнула Сенда.

Он усмехнулся.

– А я голоден. Давай немного передохнем. – Взяв за руку, он повел ее к выходу из бального зала. – Теперь, когда мы знаем, как живет другая половина человечества, давай посмотрим, что она ест.

Установленные за колоннадой столы, покрытые кружевными узорчатыми скатертями, прогибались под тяжестью ломящихся от яств золотых и серебряных блюд. Глаза разбегались от всевозможных деликатесов: здесь были жареная утка в малиновом соусе, холодная осетрина, фазаны, заливное из лососины с соусом из раков, голуби, седло барашка, шашлык, блины, белые марципаны, птифуры и самые разнообразные торты. Но и это было еще не все: четыре огромные золотые чаши были заполнены четырьмя разными сортами икры: крупнозернистой серой белужьей, мелкозернистой черной севрюжьей, золотистой осетровой с ореховым привкусом и красной лососевой. Кроме того, здесь было не меньше десяти разных сортов свежеиспеченного хлеба, а на одном из столов возвышалась огромная статуя княгини Ирины, сделанная из сливочного масла.

– Вот это да! – ахнула Сенда, широко раскрытыми глазами разглядывая метровую статую, точную копию Ирины Даниловой. – Она и правда из масла. – Сенда застыла с тарелкой в руке, и официант, решив, что ей хочется попробовать голубя, выудил серебряными щипцами из блюда с хрустящими поджаренными голубями крошечную, приготовленную целиком птичку и эффектным жестом положил ей на тарелку.

Сенда брезгливо оглядела ее и перешла к следующему столу.

Одно излишество сменялось другим. Для сластен были накрыты специальные столы. Один был уставлен исключительно хрустальными чашами с доставленными из Крыма экзотическими фруктами. Второй ломился от всевозможных фруктовых и миндальных пирожных и темно-шоколадных тортов. На третьем столе вокруг роскошной картины, выложенной из позолоченных орехов и бесчисленного количества великолепных жемчужин, помещались лишь залитые белой глазурью торты, глазированные пирожные и сахарные конфеты.

Наполнив тарелки, Сенда и Шмария прошли в одну из четырех смежных с бальным залом палат, которые использовались в качестве столовых. Сенду приветствовал стройных хор возгласов: «Ваше здоровье!» Залившись румянцем, она ответила на приветствие и прошла к столу. В середине каждого, небольшого по размеру стола стояли восхитительные серебряные канделябры, украшенные тяжелыми гирляндами из роз. Возле каждого прибора лежали красиво упакованные коробочки, и, последовав примеру других гостей, Сенда со Шмарией раскрыли свои. Каково же было их удивление, когда они увидели, что для всех мужчин, включая Шмарию, были приготовлены массивные золотые зажигалки, а для женщин не менее массивные золотые пудреницы. На всех подарках были выгравированы дата и монограмма княгини. Оправившись наконец от изумления, Сенда взяла в руки тяжелый нож и вилку и отрезала хрустящий кусок голубя.

– Я просто умираю от голода, – проговорила она, начиная есть. – Я ничего не ела с самого утра. – Тут она резко перестала жевать и испуганно вытаращила глаза.

– Что случилось? – спросил Шмария.

Она языком затолкала еду за щеку.

– Эта птичка – сплошные кости.

Он весело посмотрел на нее.

– Тогда помолчи.

Протянув под столом руку, она ущипнула его за ногу. Он дернулся и стукнулся коленом о стол.

Графиня Флорински с колышущимся плюмажем на голове подплыла к их столу.

– Хорошо проводите время, мои дорогие? – пропела она.

Сенда кивнула в ответ.

– Если не считать этой птички, не знаю, как она называется. – Она бросила сердитый взгляд на тарелку.

– Полагаю, что голубь.

Сенда ковырнула его вилкой:

– Думаю, это был какой-то очень уж худой голубь.

Графиня рассмеялась.

– Вы говорите такие смешные вещи!

– А что мне делать с костями? У меня их полон рот.

– Очевидно, предполагается, что вы их прожуете и проглотите. – Графиня нахмурилась. – А может быть, я перепутала его с куропаткой? Господи, все время забываю. Не могу есть птиц. За ними так приятно наблюдать или носить на голове украшения, сделанные из их перьев… – Она любовно потрогала свой головной убор, – но я просто не могу употреблять этих созданий в пищу.

– Ох, – сказала Сенда, – мне так трудно съесть эту птичку. Я боюсь глотать кости.

– Тогда выплюньте их в салфетку. Если вы будете осторожны, никто ничего не заметит. Кстати, – небрежно спросила она, оглядевшись по сторонам, – вы случайно не видели Вацлава?

– Только вместе с вами. Когда мы пришли.

– Нет, нет. После. – Графиня обвела глазами столы. – Я недавно столкнулась с ним, и он сказал, что разыскивает вас.

– Меня? – уставилась на нее Сенда. – Интересно, что ему нужно.

– Наверное, потанцевать. А! Вот и он. Вацлав! – Привстав на цыпочки, графиня замахала веером, чтобы привлечь его внимание. – Он идет сюда, а я ухожу, мои дорогие!

К их столу подошел Вацлав Данилов.

– Надеюсь, вам нравится ужин, мадам Бора?

– Очень, ваша светлость, – уверила его Сенда, про себя жалея о том, что не попробовала что-нибудь другое вместо этого костлявого голубя.

– Отлично.

– Графиня Флорински сказала, что вы желали меня видеть?

Он улыбнулся.

– Позже, после ужина. Я собирался пригласить вас на танец. – Он сделал паузу и посмотрел на Шмарию. – С вашего согласия, разумеется, месье.

– Пожалуйста, – сделав великодушный жест, ответил Шмария.

– Тогда почему не прямо сейчас? – спросила Сенда. Вытерев тяжелой льняной салфеткой губы, она отодвинула стул.

– А как же ваш ужин? – проговорил князь. – Вы ведь еще не закончили.

– Я совсем не голодна, – сказала Сенда. «И уж конечно, не хочу этого голубя», – подумала она про себя, протягивая ему согнутую в локте руку. – Ваша светлость?

– С удовольствием. – Взяв ее под руку, князь повел Сенду назад в бальный зал, где играли изящный венский вальс. – Иоганн Штраус, – сказал он, окинув взглядом зал. – Прекрасная мелодия, хотя я вовсе не уверен, что она вам подходит. Возможно, вам бы больше подошло жаркое аргентинское танго или тот темпераментный американский джаз.

– Неужели? – Она удивленно подняла бровь. – А почему вы так думаете?

– Потому что, – улыбнулся он, – я чувствую, что в глубине вашей души тлеет огонь страсти.

– Тогда, возможно, вы переоцениваете способности ваших чувств, ваша светлость. Возможно, вы ошибаетесь на мой счет.

– Я никогда не ошибаюсь, – тихо сказал он. Сенда отвела в сторону взгляд. Румянец подчеркивал ее рыжие волосы и крапинки цвета морской волны в ее как бы подернутых тончайшей вуалью, изумрудных глазах.