– Я же сказала, чтобы ты заткнула свой вонючий рот! – завопила Поленька, стараясь вырваться из рук Сенды. Но та еще сильнее вцепилась пальцами в Поленькино запястье.

– Твой словарный запас оставляет желать много лучшего, так же как и твоя честность.

– Сука! – плюнула Поленька в лицо Сенде. Слегка растерявшись, та ослабила хватку, и Поленька, воспользовавшись этим, тут же вырвала руку. Но затем снова с кулаками набросилась на Сенду.

Сенда сделала шаг назад, чтобы уклониться от ее яростно машущих рук, но Поленька с горящими глазами грозно продолжала наступать на нее. Повинуясь внезапному порыву, Сенда сделала ложный выпад вправо и, застав Поленьку врасплох, схватила ее за левую руку, вывернула за спину и дернула вверх.

Поленька взвыла от боли и, изогнувшись, вцепилась в волосы бывшей хозяйки.

Слезы брызнули из глаз Сенды. Голова горела как в огне. Ослепнув от боли, хватая ртом воздух, она выпустила Поленькину руку и попыталась в свою очередь схватить служанку за волосы, но та не давала ей подойти слишком близко.

– Посмотрите на всемогущую мадам! – самодовольно петушилась Поленька, еще сильнее вцепившись в медные локоны… – Посмотрите, как танцует эта богатая сука!

В этот момент Сенде удалось ухватить клок ее темных волос, и Поленька заорала от боли.

– Отпусти… меня! – вопила она.

– Так кто у нас теперь сука? – мрачно осведомилась Сенда, сжимая губы.

Поленька дико таращила глаза.

– Ты! Я хочу сказать, я… я хочу сказать…

Сенда швырнула ее на пол, и Поленька вдруг разом обмякла. Но тут же вскочила и тяжелым сапогом ударила Сенду в голень.

Сенда застонала. Нестерпимая боль молнией пронзила ногу, но мощная волна гнева заглушила ее. Силы вернулись к ней. Она решительно ринулась вперед, обхватила Поленьку за талию, они обе рухнули на ковер и, катаясь по нему, опрокинули стол с лампой. Было не ясно, на чьей стороне перевес. Затем Поленька вдруг оказалась наверху и, схватив Сенду за горло, принялась душить ее.

Судорожно хватая ртом воздух, Сенда чувствовала, как лицо ее багровеет. Она тяжело хрипела.

– Может, разнять их? – услышала она голос одного из мужчин.

– Еще чего, черт возьми, – со смехом ответил другой. – Любо-дорого посмотреть. Я уже давно ничего подобного не видел. Пусть еще позабавятся.

Сенда почувствовала вдруг странное головокружение. Голоса казались далекими, удаляясь все дальше и дальше. В ушах стоял гул. В какой-то момент она начала терять сознание из-за нехватки воздуха. Эта сумасшедшая баба может просто убить ее…

Из последних сил Сенда потянулась к лицу Поленьки и вцепилась в него ногтями. Поленька, матерясь, скорчила гримасу, но продолжала железной хваткой сжимать нежное горло Сенды. Та в отчаянии сжала пальцы в кулак и из последних сил ударила ее по лицу. Послышался хруст сломанных костей и хряща. Поленька тут же разжала пальцы и, пока Сенда хватала ртом воздух, не в силах пошевелиться, служанка, ревя, как раненый зверь, ползла на четвереньках в спасительную берлогу под роялем. Съежившись там и скосив глаза, она стала разглядывать свой нос, осторожно двигая им из стороны в сторону. При этом она в ужасе вопила:

– Нос! Сука, ты мне нос сломала! Ты с-сломала его! – И вдруг не выдержала и заплакала.

В комнате повисла гнетущая тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием Сенды и плачем Поленьки. Набравшись сил, Сенда ухватилась за стул, поднялась на ноги и, пошатываясь, подошла к роялю. Наклонившись вниз, ухватила Поленьку за воротник и грубо повернула ее лицом к выходу.

– Убирайся из моего дома, пока я не спустила тебя с лестницы. – Она еще не пришла в себя, и голос ее звучал слабо и хрипло.

Поленька исподлобья смотрела на нее сквозь качающуюся завесу спутанных волос.

– Я убью тебя, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни! – поклялась она, затем с безумным видом она поднялась на ноги и тут заметила стоящую на рояле восточную вазу с бело-голубым орнаментом. В глазах ее сверкнула ярость. Она резко метнулась к вазе, но, прежде чем ее пальцы сомкнулись вокруг этого орудия, фарфор с грохотом разлетелся на куски.

Сенда резко обернулась и удивленно уставилась на Падорина. Тот опускал винтовку, из ствола которой шел дымок. Он как-то странно посмотрел на нее.

– Вы должны извинить товарища Петрову, – произнес он. – Она очень ревностно относится к нашему общему делу, и иногда энтузиазм заводит ее слишком далеко.

– Думаю, кому-то надо убрать ее с моих глаз, прежде чем ее драгоценное дело не распрощалось с ней навсегда, – хмуро посоветовала ему Сенда. – Она сумасшедшая.

Дмитрий бросился на помощь к жене и, опустившись рядом с ней на колени, внимательно осмотрел ее лицо. Затем он встретился глазами с Сендой, которая сверлила их полным ненависти взглядом.

В этот момент из спальни вышел Евгений. Его глаза были широко раскрыты.

– Матерь Божья, поглядите-ка сюда! – Он протягивал им цилиндрическую кожаную шляпную коробку коричневого цвета, в которую были ссыпаны все принадлежащие Сенде драгоценности. Сваленные в кучу редкие самоцветы, полудрагоценные камни, золото и серебро сверкали и переливались.

Падорин изумленно присвистнул. Сенда инстинктивно дотронулась рукой до своей голой шеи, а Поленька пододвинулась поближе к коробке и протянула к камням трясущуюся руку.

Сенда прихлопнула крышкой ее пальцы…

– С меня довольно того, что вы их крадете, но будь я проклята, если позволю тебе дотронуться до них, пока они находятся в моем доме.

Поленька с ненавистью взглянула на нее. Сенда повернулась к Падорину.

– Хочу сообщить вам, если вы этого не заметили, что их стоимость значительно превышает сто пять тысяч рублей. Каждое украшение стоит по меньшей мере столько.

– Советы найдут им достойное применение, – ответил он.

Глубоко вздохнув, Сенда высоко подняла голову.

– Вы получили то, что хотели украсть. Чего вы ждете? Если моего благословения, советую вам не терять понапрасну времени.

Падорин нахмурился.

– Мы ничего не украли, товарищ Бора. Мы реквизировали вашу собственность на благо народа. Надеюсь, вы сможете это понять.

– Я не собираюсь ничего понимать, – ответила она, прошла мимо него к открытой двери и взялась за ручку. Сенда все еще тяжело дышала после драки, а голос ее дрожал. – Теперь прошу вас удалиться, – с достоинством сказала она.

Обменявшись взглядами, мужчины направились к выходу. Дмитрий прижимал к себе Поленьку. Но Падорин остановился и пристально посмотрел на Сенду.

– Неужели вы настолько бесчувственны к нуждам народа этой страны, что деньги и драгоценности значат для вас больше, чем возможность накормить голодных?

Она упрямо вздернула подбородок.

– Нет, – товарищ Падорин. К вашему сведению, до девятнадцати лет моей жизни не было ни дня, чтобы я не ложилась спать голодной. Так же как и все те, кто жил в нашей деревне.

– Тогда вы лучше, чем кто-либо другой, должны понимать, какие великие времена переживает Россия.

– Я понимаю только то, чему меня учили в детстве, когда мы жили в нищете.

– И что же это?

– Что нет никаких оправданий – вообще никаких, – которые давали бы нам право воровать и грабить, – тихо проговорила она, закрывая за ним дверь.

Чувствуя себя совершенно разбитой и морально, и физически, Сенда тяжело привалилась спиной к двери. Ее пальцы вновь потянулись к голой шее. Она ощущала себя так, будто чего-то лишилась. И конечно, так оно и было. Сенда лишилась всех своих драгоценностей.

Но она оплакивала не их потерю, а то, что они собой олицетворяли. Ее сбережения на черный день. Средство конвертирования легко перевозимых ценностей в наличные, если они с Ингой и Тамарой будут вынуждены бежать.

– Подонки! – неожиданно закричала Сенда, беспомощно сжимая кулаки. – Воры! – Она вновь прислонилась к двери и закрыла дрожащими руками лицо. – Что нам теперь делать? Они забрали все ценное. Абсолютно все.

– Нет, не все, – сказала неслышно подошедшая к ней Инга.