Когда он говорил, все казалось таким простым, таким логичным, таким естественным. Собравшись с мыслями, она отступила.

— Мич, Рэд любит тебя, любит с невинностью и отсутствием ограничений, свойственными ребенку.

— И я тоже люблю его.

Она взглянула в его глаза и кивнула.

— Да, думаю, так и есть. Но раз ты его действительно любишь, то, надеюсь, поймешь. Я боюсь, если все рассказать Рэду, он станет зависеть от тебя еще больше, чем сейчас. Он станет смотреть на тебя как…

— Как на отца, — закончил Мич. — Ты же не хочешь, чтобы в его жизни появился отец, так я тебя понимаю, Эстер?

— Это нечестно. — Ее глаза, обычно такие спокойные и чистые, подернулись дымкой.

— Может, и так, но на твоем месте я бы над этим хорошенько подумал.

— Не вижу причин говорить мне жестокости только потому, что я не хочу заниматься с тобой сексом, когда мой сын спит в соседней комнате.

Мич схватил ее за руку настолько внезапно, что она могла только изумленно смотреть на него. Она видела его раздраженным, взвинченным, но никогда разгневанным.

— Черт тебя возьми, ты что, не понимаешь, о чем я говорю? Да если бы я хотел секса, то спустился бы к себе и взял в руки телефон. Секс — это просто, Эстер. Все, что для этого надо, — два человека и немного свободного времени.

— Прости меня. — Эстер закрыла глаза, понимая, что за всю жизнь она не сделала или не сказала ничего более постыдного, чем это. — Я поступила глупо, Мич, я просто почувствовала себя прижатой к стенке. Мне нужно время, пожалуйста.

— Так же как и мне, но мне оно нужно с тобой. — Он засунул руки в карманы. — Я давлю на тебя. Я понимаю это и не собираюсь останавливаться, потому что верю в нас.

— Я бы тоже хотела, и, честно говоря, я верю, но для меня слишком много поставлено на карту.

И для него тоже, подумал Мич, но уже успел достаточно успокоиться, чтобы не ввязываться в новую ссору.

— Давай оставим это на время. Не хотите ли вы с Рэдом пойти сразиться в игровые автоматы на Таймс-сквер сегодня вечером?

— С удовольствием. Он обожает их. — Эстер снова подошла к нему. — И я тоже.

— Это ты так сейчас говоришь, посмотрим, что ты запоешь, когда я просто уничтожу тебя своим превосходящим умением.

— Я люблю тебя.

Он глубоко вздохнул, стараясь побороть желание снова обнять ее и не выпускать.

— Дашь мне знать, когда определишься?

— Ты узнаешь это первым.

Он взял открытку, которую сделал для него Рэдли.

— Передай Рэду, что я увижусь с ним позже.

— Передам. — Он был уже на полпути к выходу, когда она кинулась к нему. — Мич, а почему бы тебе не прийти к нам завтра на ужин? Я приготовлю мясо в горшочке.

Он повернул голову:

— Это такое с маленькими картофелинами и морковкой?

— Точно.

—  И пирожные?

Она улыбнулась:

—  Если пожелаешь.

—  Звучит здорово, но я буду занят.

—А… — Эстер боролась с желанием спросить чем, но напомнила себе, что не имеет на

это права.

Мич улыбнулся, эгоистично радуясь ее разочарованию.

—  Надеюсь, я получу повторное приглашение?

—  Будь уверен. — Эстер постаралась улыбнуться в ответ. — Думаю, Рэдли уже рассказал тебе о своем дне рождении на следующей неделе? — спросила она, когда Мич был в дверях.

—  Всего лишь пять или шесть раз. — Он остановился, держась рукой за ручку.

—  Мы устроим празднование в следующую субботу днем. Я знаю, он бы очень хотел, чтобы ты пришел, если сможешь.

—  Буду обязательно. Слушай, почему бы нам не выйти около семи? Я захвачу двадцатипятицентовые монетки.

—  Хорошо, мы будем готовы. — Он не собирается поцеловать ее на прощание, подумала Эстер. — Мич, я…

—  Ой, совсем забыл. — С обыденным видом он полез в задний карман джинсов и достал маленькую коробочку.

—  Что это?

—  Сегодня же День святого Валентина? — Он положил коробочку ей на ладонь. — Так что это мой подарок тебе в этот день.

—  Подарок в этот день, — повторила она задумчиво.

—  Ага, такая традиция, помнишь? Я начала подумал о леденцах, но решил, что ты и так проводишь полжизни, следя за тем, чтобы Рэдли не ел их слишком много. Но знаешь, если тебе больше нравятся леденцы, я заберу это обратно и…

—  Нет. — Эстер выхватила коробочку и рассмеялась. — Я ведь даже не знаю, что там.

—  Возможно, узнаешь, если откроешь коробочку.

Открыв крышку, она увидела тонкую золотую цепочку с кулоном в виде сердечка, размером не больше ногтя ее большого пальца. Кулон переливался бриллиантами, которыми был усыпан.

— Ах, Мич, это великолепно.

— Что-то подсказало мне, что это понравится тебе больше, чем леденцы. Леденцы заставили бы тебя задуматься о гигиене полости рта.

— Ты обо мне слишком плохо думаешь, — возразила она и достала сердечко из коробочки. — Мич, правда прекрасно, мне безумно нравится, но это слишком…

— Традиционно, я полагаю, — перебил он, взяв кулон у нее из рук. — Но я именно такой парень.

— Ты?

—Повернись и дай мне надеть его на тебя. Она подчинилась, приподняв одной рукой волосы.

— Мне он очень нравится, но я не ожидала от тебя дорогих подарков.

— Угу. — Он нахмурился, пытаясь застегнуть замочек. — Я тоже не ожидал от тебя бекона с омлетом, но, кажется, тебе доставило удовольствие приготовить их. — Замок наконец поддался, и он развернул ее, чтобы полюбоваться. — Мне же доставляет удовольствие смотреть, как ты носишь мое сердце на своей шейке.

— Спасибо тебе. — Она дотронулась пальцем до кулона. — Я тоже не купила тебе леденцов, но, полагаю, смогу дать тебе кое-что другое.

Она улыбалась, когда целовала его, нежно, дразняще, с чувством, поразившим обоих. Это заняло лишь мгновение, мгновение, чтобы забыться, нуждаться, воображать. Он прислонился спиной к стене, его руки ласкали ее лицо, волосы, плечи, бедра, сжимая, притягивая к себе. Огонь разгорелся, жаркий и быстрый, и, даже когда она отвернулась, он чувствовал языки пламени. Пожирая Эстер глазами, Мич сделал долгий, очень медленный вдох.

—   Думаю, скоро вернутся дети.

—   В любую минуту.

—   Угу. — Он нежно поцеловал ее в бровь, повернулся и открыл дверь. — Увидимся позже.

—   Надо спуститься вниз и взять Таса, подумал Мич, выходя из коридора. Потом отправиться на прогулку, долгую прогулку.

Верный своему слову, Мич набил карманы двадцатипятицентовыми монетками. Зал игровых автоматов был заполнен людьми и звуками: гудением, свистом, жужжанием многочисленных машин. Эстер наблюдала, как Мич и Рэдли использовали свои исключительные таланты на благо спасения мира в межгалактическом противостоянии.

—   Твоя очередь. — Рэдли потерял контроль над своим главным офицером. — Берегись сенсорных ракет.

—   Не беспокойся обо мне. Я — ветеран.

—   Мы собираемся набрать высший бал. — Рэдли оторвал глаза от экрана и взглянул на маму. — А потом мы сможем ввести туда свои инициалы. Крутое место, да? Здесь есть все.

Все, подумала Эстер, в том числе и несколько персонажей криминального вида в кожаных куртках и татуировках. Стоящий рядом автомат издал пронзительный вопль.

— Не уходи далеко, хорошо?

— Так, капрал, нам осталось лишь семьсот очков до рекорда. Внимательно следи за ядерными спутниками.

— Есть, сэр, слушаюсь, сэр. — Рэдли крепко сжал зубы и взял на себя управление.

— Хорошая разрядка, — заметил Мич, обращаясь к Эстер, наблюдавшей за тем, как Рэдли одной рукой управляет своим кораблем, а другой сбивает ракеты земля—воздух.

У Джоша есть игровая приставка. Рэду нравится ходить к нему в гости и играть в видеоигры. — Она прикусила нижнюю губу, когда Рэд едва избежал уничтожения. — Не могу себе представить, как он со всем этим справляется. Ой, смотри, он набрал рекордный балл.

В напряженной тишине они продолжали наблюдать, как Рэдли храбро сражается до последнего солдата. В финале экран взорвался фейерверком огней и звуков.

— Новый рекорд. — Мич подбросил Рэдли в воздух. — Вас следует повысить в звании. Сержант, напишите свои инициалы.