Каинар встревожился. Неужели, нездорова? В ее положении все может быть... Он спешился, набросив поводья на столбик на перилах веранды, отворил прозрачные двери в холл - никого, даже горничных, обычно суетящихся то здесь, то там с метелками, нет. На террасе - никого, в гостиной - тоже, в спальне наверху - образцовый порядок. Тут уже у него тревожно заныло в груди.

 Зато из столовой доносился тонкий перезвон, переставляемой посуды, и неясное не то тихое пение, не то мурлыканье. Слишком тихое, чтобы узнать голос, а шагов так не было слышно вовсе. Радостно и облегченно выдохнув, маг кинулся туда - как был, не снимая пропылившегося плаща и куртки. Пролетел по пустым светлым комнатам и замер в дверях на пороге.

 Стол был накрыт праздничной вышитой скатертью и сервирован серебром - его доставали только по особым случаям. Что же могло случиться особого, пока отсутствовал хозяин дома, что сейчас на столе стыл неожиданный праздничный обед, изысканный и богатый?..

 Эольвин стояла спиной к нему, в дальнем конце комнаты у других столов и что-то перебирала, слабый перезвон посуды доносился из-под ее пальцев, когда она мурлыкала под нос странный заунывный мотив необычно тихим и слабым голосом.

 - Что такое, радость моя? По какому поводу праздничный обед? Неужели меня так долго не было, что ты соскучилась?

 Он, все еще терзаемый сомнениями, шагнул вперед, намереваясь ее обнять, но женщина отступила чуть в сторону, нервным, но медленным движением приглаживая волосы с той стороны лица, которую он не видел, словно хотела начесать их на щеку, что-то спрятать... В глаза бросалась неестественная, почти синеватая бледность.

 - Садись лучше, - тихий мягкий голос, словно вытертый холодный бархат. - Не только я соскучилась по тебе, но и еще один... твой очень давний знакомый...

 Каинар насторожился, отступил, сел на стул с высокой спинкой. Стала вдруг понятной пустота и тишина, чутье, до того молчавшее, вдруг завопило во весь голос, и след чужой магии и воли стал заметен, как пленка прогорклого масла на чистой воде.

 - Что случилось? - ровным и бесцветным голосом спросил он.

 - Он предлагает тебе пойти к нему... Вернее, он тебя приглашает к себе. Я лишь передаю его волю... моей у меня уже нет. Прости, милый, непутевую...

 И медленно повернулась, поднимая опущенную голову. Левая сторона лица была вполне красивой, только очень бледной и изможденной, темным кругом под глазом и прорезавшимися морщинками. Правая же... Ох, правая... не было ее. На Хранителя Равновесия пусто и печально смотрела пустая глазница голого черепа.

 Мир как будто перестал быть. Хранитель протянул к женщине руку, но так и не смог дотянуться, ладонь безвольно упала на колено. Сердце остановилось, дыхание прервалось на несколько долгих мгновений, ставших вечностью.

 Потом он встал. И все тот же ровный спокойный голос произнес:

 - Прах к праху. Дух к духу. Кость к кости. Плоть к плоти. Колесо повернется, Цепь Судьбы разорвется.

 Пальцы быстро вычертили в воздухе сложный пасс, запуская заклятие.

 Умертвие - женщина? - благодарно прикрыла оставшийся глаз и чуть-чуть улыбнулась. - Спасибо тебе... не верь тому, что будешь видеть...

 Тело начало медленно оседать, рассыпаясь невесомым прахом, тут же покрывшим пол тонким серым слоем, а из безжизненной руки выпал маленький, собранный из тонких костяных пластинок, шарик. Покатился с легким стуком. Каинар молча плюхнулся обратно на стул, а теперь сидел и смотрел на него, не понимая, что происходит. Эольвин мертва? И если мертва, то... А если нет? Тогда кукла? А ведь у нее не было налитого, как полагается беременной, живота... Мыслей не было. Воздуха в легких тоже. Обратиться за советом к кому-то из старших магов? Ну уж дудки, только не к этим снобам. Пойти самому? Так и нарваться недолго. А вдруг там Эольвин?! Он ведь тоже не лыком шит, и маг не слабый, хоть и молодой.

 Каинар машинально подхватил со стола наполненный вином кубок и выпил залпом. Вкуса не ощутил никакого. Разве что пепла.

 Постепенно вино разогнало оцепенение. Да как он смел, этот заигравшийся старик, вздумавший, что способен стать сродни Творцу?!? На место растерянности пришел гнев. Нет, даже скорее, ледяное бешенство. Он успокоился, нагнувшись, поднял безделушку с пола. Она морозила и покалывала кончики пальцев. Он сморгнул, перестраивая зрение, и вгляделся в переплетение нитей наложенного на шарик заклятья. Одноразовое портальное, в одну сторону, и для запуска достаточно раздавить артефакт в руке, окропив его кровью. Оригинально, надо сказать...

 Каинар помедлил. Все-таки, дураком он не был никогда, и сейчас вспоминал боевые и защитные приемы высшей магии. Собрать ауру в плотный, почти осязаемый кокон. Подвесить "на жест" и на кончики пальцев десяток боевых заклинаний. Коротко произнести формулу и сформировать на коконе Драконью Чешую - не слишком мощный, но действенный защитный прием.

 Вздох. Хранитель Равновесия встал, даже не собираясь браться за меч - все равно бесполезно - и решительно сжал в ладони шарик, почувствовав лишь короткую острую боль в руке, да мгновенное ощущение смещения.

 И тут же его взору предстала... стена. Вполне себе обыкновенная, каменная, неровная, с потеками - естественная пещерная стена. А еще мокрая и поросшая слабо светящимся мхом. Зато стоило обернуться, как в лицо ощерилась темнота тоннеля. То ли дальше мха не было, то ли ход делал крутой поворот - совершенно непонятно. Чтобы узнать, что там, впереди, придется идти дальше.

 Каинар предусмотрительно спустил с руки небольшой шарик холодного белого света - мох, это все-таки не освещение, и глаза у него были вовсе не кошачьи. Стояла ватная давящая на уши подземная тишина, только скрипели камушки под сапогами. Попутно он вслушивался в магический фон - все тихо, фон ровный. Коридор петлял, то разветвлялся, то сворачивал, то шел под уклон, уводя все глубже в недра подземья. Воздух становился теплее, в нем появился запашок мертвечины. В таких, наверное, обитали Хильден, - подумалось вдруг.

 Вскоре попалась и сама мертвечина - из-за угла неожиданно бесшумно выпрыгнуло некое подобие шестилапой собаки, скрещенной с ящером. Облезшее, с выпирающими из-под тлеющей шкуры костями и длинными сухожилиями, связывающими остатки мышц. Но когти и зубы у него были внушительные... Противно скрежеща толстыми когтями по камням, она понеслась на человека и прыгнула, метя в горло.

 Недолго думая, Каинар прищелкнул пальцами, спуская на тварь заряд Тройного Лезвия, пропитанного Огнем. Заклинание ушло в пустоту, не причинив нежити вреда, но сама она, не долетев до жертвы каких-то трех пядей, развеялась и исчезла.

 - Тьфу, хильден побери! - сплюнул чародей в сердцах. - Морок... Я идиот.

 Однако, дальше он двинулся осторожнее, по-прежнему не зная, правильно ли идет, несмотря на то, что постоянно вчитывался в окружающее пространство, пытаясь уловить ауру некроманта. На него прыгали и кидались из засады еще раз пятнадцать, однако, каждая тварь оказывалась мороком, наваждением. Он успевал либо вбить клин силы в сердце морока и развеять его, либо просто увернуться и дождаться, когда оно само сдохнет. Становилось, чем глубже, тем теплее и зловоннее. Иногда приходилось возвращаться из тупиков, и это только добавляло злости и заставляло ускорять шаг.

 Из засады вылетела шестнадцатая тварь - тяжеловесная помесь медведя и незнамо кого - и тоже растаяла ошметками гнилостного тумана, стоило магу отшатнуться и ударить по структуре заклинания. Зато вот когда из неприметного тупичка, в котором он даже, кажется, побывал, метнулось две тени, каждая в полтора раза массивнее его...

 Не то перезвери, не то недолюди - неясная помесь человека с чем-то. Да и человека ли? Глядя на звериные тупомордые рыла и маленькие тусклые глазки в это сложно было поверить. Зато сноровка и сила, с которой молодого мага повалили наземь, заставили бы восхититься - не иначе как посмертно. Послышалось злорадное звяканье - горло и запястья сдавил холодный, тяжелый металл, от которого веяло болотной жутью. И тотчас же захотелось завыть от затопившего душу страха. Ноги подкосились, разболелась голова... и ни одно, даже самое плохонькое и слабенькое заклятье не могло сорваться с онемевших пальцев... Хладное болотное железо, никогда не знавшее огня - ужас магов, полностью преградило путь истечению силы.