Миновал я несколько проулков и вышел на неказистую площадь, где и приметил клуб вироматов. То ли следуя моде, то ли ввиду какой-то договоренности, все клубы, где в w-нэт официально входить можно, как один похожи на приземистые, наполовину похороненные под землей домики. Внешне — выложенные деревом по старому стилю стены, угловатые черепичные крыши, узенькие оконца, косая дверь. Толкнешь такую дверь — и обязательно заскрипит, а если приглядеться, обшарпанный линолеум на полу разглядеть можно, с протертыми дырами, паутину в углах и на рекзаторах света. Странно, что вообще здесь, около тюрьмы, виромат поставили. Три года назад даже мечтать о таком не смели, а сейчас. Видно, через несколько лет город и это маленькое околотюремное поселение вместе срастутся. Световую линию сюда проведут, транспорт пустят, поставят небоскребов штуки три — вот вам и новый микрорайон…

А изнутри наполнен клуб привычным гулом. Мониторы гудят, системные блоки гудят, шлемы гудят, вентиляторы под потолком тоже гудят, воздух разгоняя. Гудит смотрящий, играющий в какую-то игрушку с подключенным к левой руке джойстиком.

Остановился я на пороге, втянул воздух полной грудью, огляделся внимательней. Хорошо! За три-то года, пожалуй, отвык немного, но стоило окинуть взглядом клуб и все, что было забыто, что, казалось, похоронил я в камере моей двухместной, пробудилось, вылезло сквозь поры в коже, запрыгнуло в сознание, ломая все мыслимые и немыслимые преграды.

Прикоснуться бы… воткнуть в скретчет проводок… питание подвести… и окунуться…

— Сколько за час, братишка? — спрашиваю у смотрящего. Молодой парень, наверное, всего на год или два старше меня, коротко стриженый, худой и длинный, словно баскетболист. Хорошо хоть потолки позволяют стоять, не пригибаясь.

— А разрешение есть? — конечно, он смотрит на запаянный на виске скретчет. Пока я волосы не отращу, все смотреть будут. Рабам и преступникам древних государств тоже метки на лбу выжигали каленой кочергой или еще чем. На всю жизнь. Чтоб люди видели и знали — этот совершил преступление. Полез, куда его не звали, взял, что не положено, может, приказ хозяина не выполнил или сбежал. А если по сути разобраться, то метка для меня самого. Напоминание. О том, где я был и что видел. О том, что люди вокруг чище, лучше, добрее. Вон тот мальчишка за монитором, сопляк еще, ему, наверное, и шестнадцати нет, взял денег у мамаши, сидит в w-нэт всю ночь напролет и проблем у него никаких нет, разрешения никто не спрашивает. А я, как последняя шавка подзаборная, должен везде таскать с собой пропуск, документы, доказывать, что не верблюд.

— Есть, — цежу сквозь зубы и опускаю на столик перед смотрящим разрешение. Хотя, какое там разрешение? Скорее наоборот. Там целый список мелким шрифтом чего мне нельзя, куда совать свой нос не следует, какие ограничения есть, а каких нет.

— Внешний доступ? — сверившись с разрешением, переспрашивает смотрящий.

Ежу понятно, внутренний-то у меня запаяли. Или, может, ему последний скретчет показать? И вход, штаны спустив, обнажить, чтоб увидел?

— Конечно внешний. Не видно что ли?

Я ткнул пальцем в висок и позволил себе легкую улыбку. В былые времена от улыбки Грозного в любом клубе смотрящих в дрожь бросало. А сейчас? Посмотрел на мои зубы, правой рукой по клавишам постучал и говорит:

— Шестой столик, пожалуйста. Оплата по уходу.

— Как водится, — я стер улыбку и прошел за шестой столик.

Внешний доступ тоже неплох, хотя пользовался я им в жизни раза три, не больше. Когда с Курком тренировался, дай бог ему на небесах сигарету с фильтром, потом когда в первый раз самостоятельно в w-нэт заходил, потом, кажется, еще разик, когда первый скретчет вживил, а он, зараза, не прошитым оказался и вылетал все время. Операция, помню, едва не провалилась. Стою я, значит, посреди Города, около домика нужного, только-только пароль подобрал, ключик в замочную скважину вставил, и вдруг чувствую, что растворяюсь. Напарнички за голову хватаются, что делать не знают, а я уже вылетел и доступ перекрылся, представляете? Вот и полез со шлемом, через внешний доступ. Неудобно правда, привыкал, но ничего, дело до конца довел, операцию выполнил, денежек заработал.

За виромат я присел, положил руки на клавиатуру, по знакомым буковкам глазами пробежал. В наш-то век технологий, и забыть где какая буква на клавиатуре?! Увольте! Да с закрытыми глазами! Не сложнее чем монитор разобрать, или под кожаной обшивкой шлема нужную комбинацию кнопок набрать, чтоб безлимитный блок снять — есть такая приятная шалость у разработчиков.

Справа от меня тот самый юнец сидел с нагловатым видом и крашеными волосами. Он даже шлем не одевал, значит, w-нет по старинке, через монитор глядел. Боится что ли? У молодежи сейчас комплекс. Когда, лет восемь назад, первая волна после изобретения w-нэт прошла, оказалось, что почти треть населения Центрополиса ушла через шлем, да там и осталась, в w-нэт. А те, кто не ушли, перепугались на смерть, с плакатами выходили, движение перекрывали, к Президенту обращались, дескать, негоже нормальным жителям через вироматы и покупки делать и в путешествия летать и питаться даже, хотя сам я ни одного человека не видел, который бы через шлем питался. Крошками весь шлем засоришь, потом уши натрет, ей богу. В общем, тогда еще шлемы запретили на полгода, почти всех жителей вернули, разъяснили, что да как. Потом опять вернулось на круги своя. Скретчеты появились модификации, А тут еще версия 2.1 на подходе, говорят. Но молодежь боится. У кого в десять-двенадцать лет отцы и матери в w-нэт ушли, едва там не остались, те осторожно с вироматами общаются, на «вы», как Курок говорил.

Еще трое сидели за крайними столиками, тоже без шлемов, но с подключенными съемными скретчетами. Вот им-то хорошо! Скретчет, это, братцы, вещь! Со скретчетом мне бы и пяти минут хватило, чтобы с Паршивцем связаться, деньги со счета снять, да кое-какие связи восстановить. Со шлемом сложнее. Неудобный он, обзор дает минимальный, запахов никаких. Впрочем, нет смысла завидовать. Будет и на моей улице праздник. Здесь, в клубе, со шлемом я буду смотреться ничуть не страннее этого паренька. А когда еще какие-нибудь штуковины изобретут, то и железки в висках и на затылке воспримут как пережиток прошлого. Неудобные, корявые «чесалки», блин. Но мы идем в ногу со временем. За три года мало что изменилось. Пока я за решеткой сидел кое-какие слухи, конечно, долетали. Вроде, говорили, специальные скретчеты изобрели, которые вживлять в ткани и с ДНК связывать не надо. Но это, опять же говорили, только для военных, да для тех, кто Нишу охраняет. Для простых смертных, говорили, цены запредельные, а на черном рынке и подавно. Есть еще скретчеты со встроенной утокамерой, с мобильным телефоном, чуть ли не с зубной щеткой и бритвой. Но меня от таких новшеств увольте. Не хочу в один прекрасный день вновь распаивать скретчет и впаивать утокамеру с вспышкой себе, извиняюсь, в задницу, чтобы охранники не обнаружили. А ну как сработает в самый неподходящий момент?

Ладно, забыли. Что там у нас со свободным доступом? Модератор предусмотрительно перекрыл все запрещенные каналы, вывел меня к одной-единственной бегущей строке. На черном фоне, как в добрые старые времена, светилась белая надпись: «Enter password».

Извольте.

Закрыв глаза, я пробежал пальцами по клавишам и провалился в w-нэт.