Аслан Анатольевич дотронулся до моего плеча:

— Пойдем, нам надо торопиться.

В тюрьме бы так охранники разговаривали…

— Мы не обговорили гонорар, — говорю, когда мы направляемся к подъезду с черной металлической дверью.

— Если сделаешь дело, плачу столько, сколько запросишь, — говорит Аслан Анатольевич.

— Смотри, я могу много запросить.

— Я тоже немало могу дать.

Мы зашли в подъезд, остановились у лифта. Я чувствовал, что за спиной возник тот самый Шайтан, замер. Интересно, что он сделает, если я побегу? Сломает мне ноги?

Створки разошлись, мы зашли в лифт. К нам присоединился и Шайтан. Видал я самых разных телохранителей, но такого — ни разу в жизни. Посмотришь на него, и сразу как-то неуютно становится. Сразу почему-то веришь, что он за своего хозяина горло перегрызет. А в плаще его что угодно спрятать можно, хоть бомбу ядерную…

— Мне нужно найти одного человека, — говорит Аслан Анатольевич.

Желтый свет рекзаторов в потолке падает как раз между нами, оставляя лицо Аслана в тени. Я вижу тонкие губы, острый подбородок, острый же нос, но не вижу глаз. Он в темноте.

— Он прячется от меня в Нише. Нужно найти его и вернуть обратно.

— Если он прячется в Нише, — говорю, — значит, он где-то в Такере, сидит перед вироматом. Найдите его, отключите и дело с концом.

Аслан Анатольевич промолчал.

— В Нише нельзя спрятаться, если тебя ищут в реальном мире, — говорю, — в Нишу можно перенести только свою матрицу. Физическое тело где-то в городе. А я не занимаюсь поиском физических лиц. Это, если хотите знать, еще и противозаконно.

Дверцы лифта разошлись. Перед нами открылся узкий пролет, слабо освещенный одним единственным рекзатором, вмонтированным в стену. Дверь в квартиру напротив лифта была распахнута. На пороге стоял тот самый красавчик. Допрыгал, значит, по ступенькам раньше нас…

— Милости просим, — говорит он и улыбается.

Мы заходим в квартиру. Я вновь чувствую себя под конвоем. Вот таким же образом три года назад меня заводили в тюрьму. Сзади держал под локоть какой-то Слон в форме. Сбоку стоял улыбающийся Пух — он обожал новичков. Он всегда обожал тренироваться на новичках. А потом кто-то — я не видел кто — с лязгом и скрежетом закрыл за моей спиной огромную металлическую дверь, отрезая от мира, от свободы, от любви…

Сзади хлопнула дверь, и я вздрогнул, обернулся.

Не хочу обратно в тюрьму, не заставите…

Но это был Шайтан, замыкающий дверь на замок.

— Вот мы и дома, — говорит Аслан Анатольевич, — располагайтесь, Павел.

Павлом меня называла моя мама. Ну, еще, может, иногда Наташа, когда злилась. В тюрьме меня называли Аськой, по аналогии с фамилией, ну а друзья софтеры Грозным. Это не значит, что Аслан Анатольевич напомнил мне маму. Просто он сразу как бы начертил невидимую границу между собой и мной. Словно говорил: «Мы с тобой, Павел, деловые партнеры, не больше. Ты делаешь дело, я плачу тебе деньги, и расходимся, как ни в чем не бывало».

И, конечно, я сразу определил, что эти люди не из Такера. Может, тоже революционеры какие-нибудь? Или, наоборот, сторонники Президента. Предложат мне сейчас найти в Городе всю информацию о революционерах, досье на них и т. д. и т. п.

Соглашусь ли? Не знаю.

Смогу ли? Тоже не знаю. Ведь, по сути, был разговор со мной и с Сан Санычем и с Негодяем. И все мы согласились лезть в Нишу, чтобы помочь Паршивцу, читай — революционерам… Крабу. Значит, и на нас досье нужно вытаскивать. А если и не на нас, то тот же самый Краб сдаст, если жареным запахнет. А не сдаст, может ненароком выболтнуть. Все может быть. Все.

Стягиваю сандалии, думаю, как быть, а сам шныряю глазами по коридору, по комнате, запоминаю. Вдруг пригодиться потом?

Двое людей, Аслан Анатольевич, Шайтан стоят и смотрят на меня, как на заводную игрушку, которую только что завели и теперь всем интересно — заработают ли ручки и ножки, загудит ли моторчик?

— Чего вылупились? — бормочу, — софтера живого не видели?

— Нет, — говорит тот, который красавец, — только мертвого, ха-ха.

Его смеха, однако, не разделили.

Я прошел в зал, остановился на пороге, оглядывая.

Не похожи они на контрреволюционеров. На маньяков похожи, вот на кого.

Зал был заставлен столами, на которых стояли готовые к работе вироматы. Все грубо соединены в общую сеть толстыми проводами. На стульях лежат шлемы, съемные скретчеты. Слыхал о таких штуках — их можно крепить и снимать на любом участке кожи. Правда, знающие рекомендуют все-таки вживлять скретчеты, так оно надежнее будет.

В одном углу пустой стол. В другом — сидящий на стуле человек. Судя по всему, мертвый. К тому же крепко-накрепко обмотан веревками. Даже рот перемотали.

Приходилось мне видеть мертвецов, но совсем других. Этот выглядел так, словно над ним поработал голодный вампир. Кожа цвета пепла, туго обтягивает кости — словно нет между ними ни мяса, ни сосудов, ни капли крови. Мумия, одним словом. Мумия в квартире многоэтажного дома небольшого цивилизованного городка.

— Что-то вы сумасшедшие какие-то..

А если и со мной так? Если меня только для этого и привели?..

— Нет, — говорит из-за спины Аслан Анатольевич, — это тот человек, которого нужно найти в Нише.

На всякий случай уточняю:

— Он мертв. К тому же он не подключен к виромату, на нем нет шлема и нет скретчетов.

— Тем не менее, он скрывается от нас в Городе Одиноких, — говорит Аслан Анатольевич.

На лице Аслана Анатольевича ни тени иронии.

Интересно, а как должны выглядеть безумцы, маньяки? Кажется, все они поначалу выглядят совершенно нормально.

— Кто вы? Пришельцы с другой планеты? Вампиры? Банда серийных убийц?

Из-за спины Аслана Анатольевича появляется Красавчик:

— Можно мне в зал? Там зеркало.

— Мы не вампиры, — говорит Аслан Анатольевич, — а тебе лучше не задавать вопросов. Найди этого человека в Нише и получишь все, что хочешь.

— Он мертв, — говорю еще раз, — если кто из вас не понял. Это же мумия в чистом виде. Как я его найду? Для этого мне придется слетать на небеса.

— Нет. Только в Город, — говорит Аслан Анатольевич, — с тобой отправятся Азелон и Кхан, в качестве помощников. Один ты можешь не справиться.

Я поперхнулся.

А ведь дядька совершенно серьезен. И напарнички его тоже. Постойте, постойте… тут надо подумать…

— Вам нужна информация об этом парне? — киваю на мертвое тело, — вы ее ищете, так? Ага. Я догадался. Вы хотите, чтобы я достал в Городе всю информацию о мертвеце. Как его звали, например, сколько ему было лет, где он живет.

— Это мы и без тебя знаем, — отвечает Аслан Анатольевич, — его зовут Антон, ему еще нет двадцати, а живет он в этой квартире. Ладно, уважаемый, — Аслан Анатольевич вдруг звонко хлопает в ладоши, — пора и честь знать. Время дорого, поэтому попрошу вас всех поторопиться. Начнем подключение, пожалуй…

— Стойте, стойте, — размахиваю руками, — вы в своем уме? Я был в Нише шесть часов! А где обещанные «покормить и напоить»?

— Кхан, принеси Павлу кефир и хлеба.

— И это все?

— Вроде бы достаточно, — говорит Аслан Анатольевич. Наконец-то я заметил, что он нервничает.

— И у меня встречные условия, — говорю. — Если не забыли еще. Доставьте мне сюда Наташу и Пройдоху. — И уточняю, на всякий случай. — Живыми.

Аслан Анатольевич очень долго смотрит в окно. За окном смеркается. Багровый закат озаряет крыши многоэтажек. Появившийся Кхан протянул мне стакан кефира и булочку с изюмом — свежую до безобразия. Естественно я не отказываюсь.

— Шайтан, — говорит, наконец, Аслан Анатольевич, — подойди сюда. Слушай, уважаемый. Служебный интермобиль с номерами 4-0-4 СОН, серого цвета. Предположительно направился в северную часть Такера…

Дальше Аслан Анатольевич склонился к Шайтану и что-то долго ему нашептывал. Шайтан не кивал, он просто стоял и слушал, вытянувшись по стойке смирно, словно дисциплинированный солдат на разводе. Я тем временем допил холодный, видать только из холодильника, кефир, дожевал булку, и настроение мое немного улучшилось. В конце концов, арестовывать меня никто не собирался, убивать, вроде, тоже. Значит, всегда есть надежда на лучшее. — …там живет Наталья. Ее тоже приведи, — уже громко заканчивает Аслан Анатольевич.