– К вашим услугам, мадемуазель.

Сделав две затяжки, девица заговорила спокойнее:

– Скажите: как изменить завещание?

– Это дело юриста.

– Да к тому, же настоящего специалиста в своем деле, а те, которые мне известны, говорят, что всякая попытка оспаривать завещание бесполезна: здесь на страже закон.

– А вы не верите им?

– Полагаю, что всегда есть обходные пути, если вы неразборчивы в средствах и готовы платить. Я бы заплатила.

– Итак, по-вашему, я неразборчив, если заплатят?

– Жизнь подтверждает, что большинство людей таковы! Не вижу, почему бы вам стать исключением.

– Положим, так, но что я смогу сделать?

– Это ваше дело. Украдите завещание! Подмените липовым!.. Можете похитить мисс Лоусон. Можете распустить слух, что она запугала тетю Эмили и добилась своего. Составьте новое завещание, будто бы сделанное старушкой на смертном одре. Мало ли вариантов!

– От вашего богатого воображения, мадемуазель, просто захватывает дух.

– Но это несправедливо! – вдруг вырвалось у меня. Тереза рассмеялась:

– Может, ваш друг шокирован? Давайте его отошлем.

Пуаро сердито обратился ко мне:

– Контролируйте себя, Гастингс. – Затем к девушке:

– Простите моего помощника, мадемуазель, он слишком честен, если можно так сказать. Позвольте мне обдумать предложение, может быть, удастся сделать что-то в пределах закона. Однако моя репутация не должна пострадать.

Тереза понимающе кивнула.

– У нас должны быть все необходимые факты! Например, точная дата нового завещания.

– Двадцать первое апреля.

– А предыдущего?

– Эмили Арунделл сделала его пять лет назад.

– Его содержание?..

– Кроме небольшой части слугам, Элен и поварихе, все остальное должно быть разделено между детьми ее брата Томаса и сестры Арабэллы.

– Деньги оставались опекунам?

– Нет, нам непосредственно.

– Теперь будьте внимательны. Все знали о содержании завещания?

– О да, Чарльз, и я, и Бэлла также. Тетя Эмили не делала из этого тайны. А когда кто-нибудь из нас просил денег, тетушка говорила, что мы их получим после ее смерти. – Заговорив о деньгах, Тереза не могла остановиться:

– Мой отец оставил нам по тридцать тысяч фунтов. Капитал небольшой, но жить можно в достатке. Однако я… – Ее голос изменился, стройная фигура еще больше выпрямилась, голова откинулась. – Но мне хотелось большего: самой богатой одежды, лучшей еды и прочего. Хотелось жить и наслаждаться, поехать на теплое Средиземное море, сорить деньгами, давать балы, и вечера, необыкновенные, экстравагантные. Хотелось всего, всего, что есть в этом мире, и не когда-нибудь, а сейчас!..

Пуаро слушал внимательно, вопрос его прозвучал неожиданно:

– А сколько осталось от тридцати тысяч?

Тереза засмеялась:

– Чуть больше двухсот фунтов.

А Пуаро продолжал деловым тоном:

– Есть вещи, которые знать необходимо. Вы наркоманка?

– Никогда.

– Пьете?

– Конечно, но не из-за особой любви к зелью. Мои друзья выпивают, и я с ними.

– Любовные дела?

– Многое в прошлом.

– А в настоящем?

– Только Рекс.

– Доктор Дональдсон?

– Да.

– Но он, по-моему, далек от жизни, нарисованной вами. Он ведь беден, мадемуазель.

Она согласно кивнула:

– Ему ни к чему роскошь, красота, удовольствия и прочее. Согласен носить один костюм, есть каждый день котлеты… Деньги ему нужны на лабораторию, разные пробирки и другой инвентарь. Он честолюбив, и работа для него все, гораздо больше, чем я, во всяком случае.

– Ваш друг знал о предстоящем наследстве после смерти мисс Арунделл?

– Да, но Рекс женится не из-за денег.

– Вы помолвлены?

– Конечно…

Пуаро замолчал, и это молчание, казалось, задевало Терезу.

– А вы видели его?

– Вчера в Маркет Бейсинге.

– И о чем вы с ним говорили?

– Ни о чем, только попросил адрес вашего брата.

– Что нужно вам от Чарльза? – Ее голос снова стал резким.

– Чарльз? Кому он нужен? – прозвучал приятный мужской голос. И бронзовый от загара молодой человек с улыбкой вошел в комнату. – Кто спрашивает обо мне? Услышал свое имя в холле, но я не подслушивал. Что все это значит, Тереза?..

Должен сознаться, что с минуты появления Чарльза я искоса поглядывал на него и был восхищен его раскованностью и свободой. Глаза молодого человека были полны доброжелательности и веселья, а улыбка совершенно обезоруживала. Он уселся в одно из обитых кожей массивных кресел.

– Что это означает, старушка? – повторил нетерпеливо.

– Вот мистер Пуаро, Чарльз, который согласен выполнить для нас неприятную работу за маленькое вознаграждение.

– Протестую, работа вовсе не грязная, а небольшой безвредный обман, если, конечно, он удастся.

– Называйте как хотите, но как Терезе удалось разыскать вас?

– Я сам сюда пришел. Интересовался вами, а сестрица ваша сказала, что вы за границей.

– Тереза чрезвычайно благоразумна. – Чарльз улыбнулся, но сестра не ответила ему тем же, наоборот, выглядела взволнованной. – Уверен, что мы взялись за дело не правильно, не так ли, мистер Пуаро, известнейший из сыщиков? Неужели вы собираетесь помочь нам?

– Кем завещание, сделанное двадцать первого апреля, было засвидетельствовано?

– Пурвис, юрист, привел свого клерка, а вторым свидетелем взяли садовника, – Тереза не замедлила с ответом.

– А этот юрист, по всей видимости, человек уважаемый?

– Пурвис безупречен, как английский банк. Он очень не любит составлять завещания, и думаю, что в корректной форме пытался даже отговорить тетушку Эмили, – сказала Тереза.

– Откуда известно такое? – довольно резко спросил. Чарльз.

– Вчера я с ним снова встречалась, – объяснила девушка.

– Бесполезно, моя милая, давно пора понять, поможет только куча денег.

– Прошу рассказать о последних днях жизни мисс Арунделл, – прервал их перепалку Пуаро. – Начните с того, как вы, ваш брат и доктор Таниос с женой приехали к ней на Пасху.

– Позвольте сказать, мистер Пуаро, что старая тетушка чуть не умерла тогда и всех страшно напугала этим происшествием на лестнице.

– А что, старушка упала с нее?

– Да, наткнулась на мяч собаки, оступилась. Боб забыл игрушку наверху, а тетя Эмили наступила на нее ночью…

– Когда это случилось?

– Дайте вспомнить! Во вторник, перед нашим отъездом.

– Тетушка сильно расшиблась?

– К счастью, отделалась легким испугом.

– Что очень вас разочаровало… – сухо заметил Пуаро.

– Конечно, хотя немного жаль старушенцию, – без тени смущения ответил Чарльз. – Она неплохо себя чувствовала, и мы все уехали. Двадцать пятого или двадцать шестого…

– Во время болезни тети вы не приезжали?

– Нет, мы не думали, что она так сильно больна. Она скончалась до нашего приезда.

Пуаро перевел взгляд на Терезу:

– Говорили вы с тетей о новом завещании во время последнего визита?

– Нет, – сказала Тереза. А Чарльз тут же заметил:

– Кое-что было.

– Что же? – спросил Пуаро.

– Чарльз! – закричала девушка.

Юноша казался взволнованным и не хотел встречаться глазами с сестрой. Так и заговорил, не глядя на нее:

– Разве не помнишь, старушка? Я говорил тебе. Тетушка Эмили предъявила в некотором роде ультиматум. Она села как обвинитель в суде и произнесла речь, сказав, что чрезвычайно разочарована всеми своими родственниками, особенно мной и Терезой. Против Бэллы она ничего не имела, кроме недоверия к ее мужу. Все английское – англичанам… А если бы Бэлла унаследовала значительную сумму, то Таниос так или иначе завладел бы ею. Страдая, тетя произнесла, что ни я, ни Тереза не достойны доверия. Мы проиграем в карты и растратим все. Поэтому она составила новое завещание, передав полностью свое состояние мисс Лоусон. «Хоть она и глупа, как пробка, – сказала тетя Эмили, – зато добрая и верная душа, по-настоящему предана мне. Она же не виновата, что от природы получила так мало ума. Считаю необходимым предупредить тебя, Чарльз, чтобы вы не ожидали наследства».