– У тебя затруднения с заграничным паспортом? – догадался Бежан.

– Да. Мне сказали, что сейчас, в летний сезон, большой наплыв туристов и получение паспорта требует нескольких месяцев… У тебя нет каких-либо связей? Друзей или знакомых?

Янка не знала, где он работал, и считала его военным юристом.

– Ладно, я подумаю, – пообещал он, прощаясь, – Через пару дней позвоню.

– Надеюсь, не через год? – улыбнулась она.

Антковяк был явно не в духе. Шеф чуть ли не каждый день с нескрываемой иронией интересовался «открытиями» в деле Вейля. А никаких открытий пока не было. Если, правда, не считать одного показавшегося подозрительным факта. Два Дня назад некий рыбак, постоянный поставщик Вейля, как обычно, приехал «Под пихты» со своим живым товаром. Вейль, как обычно, товар получил и расплатился наличными. Но, кроме денег, он ловко и почти незаметно сунул рыбаку какую-то небольшую плоскую коробочку. Рыбак положил ее в карман. Содержимое коробочки установить не удалось.

Антковяк старательно листал и перелистывал доклады группы наблюдения. В них по-прежнему не было ничего примечательного. Вейль жил и работал с однообразием часового механизма. Все его шаги и действия можно было чуть ли не предсказать заранее. «Быть может, я ошибаюсь, стараясь выявить необычные его поступки, – размышлял Антковяк. – А что, если сделки с валютой проходят в рамках его обыденных занятий?» Эту мысль подтверждал и случай с рыбаком: вполне возможно, что в коробочке Вейль сунул ему монеты.

Антковяк немедленно поручил группе наблюдения усилить внимание к постоянным, повседневным контактам Вейля.

Снова потянулись томительные дни ожидания. И опять ничего. Служба наблюдения выявила лишь имена частных торговцев, постоянных клиентов Вейля. И вот сегодня Антковяк напал на след. Собственно, даже не на след. На тень следа.

Просматривая киноленту, доставленную группой Жука, Антковяк заметил, что Вейль, выйдя, как обычно, из управления финансов, коснулся клыка бампера своей «Волги». Антковяк еще раз прокрутил ленту. «Да, так и есть. Но если он коснулся клыка, выходя из здания, значит, он что-то получил, что хотел спрятать в тайник. Новую партию монет? Следовательно, источник их получения находится в этом здании? Но в нем трудится более двух тысяч человек, а в отделах, где побывал Вейль, более пятидесяти. Организовать наблюдение за всеми? Где взять столько людей? Шеф и без того рвет и мечет».

После долгих размышлений Антковяк решил ждать результатов дальнейших наблюдений за визитами в управление финансов, а пока заняться более тщательным изучением биографии Вейля и его старых связей. «Не исключено, что на этом пути удастся быстрее отыскать источник, укрытый в здании управления финансов».

И вот документы у него на столе. Он углубился в иx изучение. Увы, опять ничего интересного.

Вейль родился и воспитывался в Плонске, где его отец – владелец бакалейной лавки – до войны был довольно заметной фигурой. Ян Вейль перед самой войной окончил гимназию, как и пристало отпрыску преуспевающего мещанского рода, а затем вдруг неожиданно для всех сбежал из дома. Во время оккупации перебивался случайными заработками в Варшаве, а после освобождения подался на Побережье, где нанялся на судно в качестве юнги. Десять лет плавал на морском судне «Ополе», здесь дослужился до стюарда. В 1955 году перешел на линию, которую обслуживал теплоход «Анна» В 1963 году списался на берег. Приехал в Варшаву. Некоторое время служил метрдотелем в ресторане «Эспланада», потом уволился и отсюда. Организовал собственное дело, купив за 600 тысяч злотых дом «Под пихтами». После оформления этой сделки финансовые органы заинтересовались источником такой значительной суммы, Вейль представил подробный, документально подтвержденный перечень своих заработков за восемнадцать лет службы на торговых судах.

Биография Вейля натолкнула Антковяка на мысль проверить, не поддерживает ли он связей с матросами, своими прежними сослуживцами. «Быть может, именно по этим каналам фальшивые монеты и слитки доставляются из-за границы и потом передаются Вейлю для реализации?» Эта версия показалась Антковяку весьма вероятной.

Через Гданьское управление милиции он получил полные списки команд всех судов за период, когда на них гглавал Вейль, и решил их сравнить с перечнем нынешних его знакомых.

Просмотрел состав команды «Ополя». Ни одна фамилия не подходила. То же и с «Анной». «А если выделить только тех матросов, с которыми Вейль поддерживал приятельские отношения?»

Антковяк отметил их крестиками. Сравнил со своим списком. Оказалось, что все приятели Вейля того времени, как и он, с кораблей в разное время списались и с морем порвали.

В списках команды судна «Анна» единственным из приятелей Вейля оставался кок Ковальчик, но и он отпадал – в графе «Особые замечания» против его фамилии значилось, что он умер во время рейса год тому назад.

«Опять промах? Что же делать, как сдвинуть с мертвой точки это проклятое дело?» В голове не было ни одной стоящей мысли. «Пойти посоветоваться? С кем?» К своим обращаться не хотелось. И тут он вспомнил о товарище по университету. Прежде он, бывало, обращался за советами к Бежану и, как оказывалось, не зря. «Если кто и может мне помочь, так это он», – решил Антковяк и, не откладывая дела в долгий ящик, набрал номер телефона Ежи.

– Приходи, но только сейчас, позже я буду занят, – Бежан рад был слышать товарища по учебе.

Они сели в кресла. Бежап приготовил кофе.

– Ну рассказывай, что там у тебя приключилось.

Антковяк подробно, со всеми деталями, опуская лишь совсем несущественное, изложил состояние дела.

Бежан слушал с интересом.

– Любопытно, – раздумчиво проговорил он, – а не проходил ли этот твой тип по нашим учетам?

У Антковяка загорелись глаза:

– Это можно сейчас проверить?

Бежан куда-то позвонил и попросил дать ему нужную справку.

– Погоди-ка, – положив трубку, он хлопнул себя по лбу. – Я что-то припоминаю. По какому-то прежнему делу у меня тоже проходила большая партия золотых двадцатидолларовых монет. Погоди, погоди… Что же это за дело?… Вот черт! Ах да! – Он чуть не подскочил в кресле. – Это же Дело Шпадов. Интересно, не такие ли монеты были обнаружены и у них?

Он снова направился к телефону, но в этот момент в дверях появился сотрудник учетного отдела.

– Товарищ майор, Ян Вейль по нашим учетам не числится.

– Спасибо, можете идти. – Бежан набирал уже номер телефона своего заместителя капитана Погоры. – Сташек, во что бы то ни стало срочно найди хотя бы пару монет, проходивших по делу Шпадов. Помнишь, катастрофа самолета? Как только получишь, сразу на экспертизу. Пусть определят их вес, содержание золота и сравнят со стандартными монетами того же достоинства.

Настроение у Антковяка заметно улучшалось: да, вместе с Бежаном они, пожалуй, что-нибудь придумают. Разговор Ежи с заместителем натолкнул на мысль проверить старые уголовные дела, по которым проходили золотые монеты и слитки. «Не окажется ли там идентичных?»

Бежан, закончив разговор с Погорой, стал расспрашивать Антковяка обо всех обстоятельствах дела, казалось бы, даже самых маловажных и несущественных.

– Так, говоришь, Вейль восемнадцать лет плавал на «Ополе» и «Анне»?

– Да.

– А на этих кораблях в последнее время не было каких-нибудь ЧП?

– Не знаю. Этого я не проверял. Правда, сравнивая списки матросов, бывших друзей Вейля, с перечнем теперешних его знакомых, я чисто случайно выяснил, что в одном из рейсов умер кок «Анны».

Реакция Бежана его изумила

– Что ты сказал?! Повтори!!! – Бежан так и подпрыгнул.

Антковяк взглянул на него с изумлением:

– Я сказал, что на теплоходе «Анна» умер кок. Повар по-морскому.

– Анна Кок, – повторил Бежан. – Анна Кок… Ах ты черт! Вот это да!

Бежан стиснул Антковяка в объятиях.

– Ты даже не представляешь себе, какую услугу… Сейчас же привези мне эти списки! Бери мою машину. – Он возбужденно заходил по кабинету.