Рядом крепко спал Рейе, положив под голову мешок Булата. Иногда он тихо бормотал во сне.

Ушли нурманны. Зря мы тут караулим, — думал Булат. — Не такие уж они глупцы, чтобы вернуться. Чуют, что мы их поджидаем. Нет, не вернутся они. Поторговали хорошо, немало мягкой рухлядишки увезли с собой.

И только он подумал об этом, как из-за мыса, что находился по ту сторону болота, показался полосатый парус, а за ним другой, с черным морским орлом. Булат замер. Руки его задрожали. Он тихонько тронул плечо Рейе. Охотник тотчас же вскочил на колени и, заметив паруса, лег в траву.

— Идут — прошептал Булат.

— Вернулись, — отозвался Рейе. — Зачем вернулись?

Булат молчал, зорко следя за кораблями викингов. Вот они прошли мимо, легкие и быстрые. Как и предсказывал Хальмар, к вечеру ветер повернул с полуночи. Но он был еще так слаб, что паруса мало помогали гребцам. На корме корабля Хунда резко очерченными силуэтами сутулились рулевые, ворочая тяжелое правило. В носу Булат увидел неподвижную фигуру Хунда, который настороженно следил за берегом. Булат и Рейе припали к земле, прячась за кочкой.

Хунд ничего не заметил. Не заметили лазутчиков и с корабля Карле.

Когда драккары прошли мимо, Рейе и Булат договорились, как им действовать дальше. Булат должен был идти по берегу за драккарами норманнов и следить, где они пристанут и что будут делать. А Рейе побежит в Ой-Ял и предупредит новгородцев и биармов.

Булат крался по берегу, скрываясь за кустами и деревьями, то теряя паруса из виду, то снова их находя. Рейе напрямик через лес потайной тропой бежал в Ой-Ял.

Стало темнеть. Туре Хунд обшаривал глазами береговые кустарники и низинные луга и болота. Наконец он увидел большой камень и приказал подходить к берегу. Вина тут была глубока, и викинги причалили прямо к обрыву, закрепив за деревья брошенные с драккаров канаты.

Туре Хунд, Карле, Гунстейн и еще двадцать человек сошли на берег и остановились у опушки леса. Туре разбил викингов на две группы и сказал:

— Десять человек будут брать и нести сокровища, десять человек держите наготове мечи. Если биармы нападут — те, кто несут сокровища, пусть изо всех сил бегут на корабли, а остальные должны отбиваться.

В десятку охранения он выбрал самых отчаянных и смелых.

— Никому не отставать! Кто отстанет — тот погибнет! — предупредил Хунд.

Туре увидел сухую осину, за ней — запущенную тропу. Он убедился, что сосны растут только по правой ее стороне на равном расстоянии одна от другой, и велел викингам делать на деревьях заметы секирами, чтобы не сбиться с пути при возвращении на берег. Туре шел быстро, то и дело поглядывая по сторонам. Викинги едва успевали делать затесы на коре. Все передвигались в полном молчании.

Солнце скрылось за лесами. Умолкли птицы, словно чувствовали неладное. Над деревьями взошла луна, яркая, полная.

Наконец лес кончился, и все увидели впереди поляну. Туре дал знак остановиться, прошел вперед и, прячась за кустом ивняка, присмотрелся к поляне. Храм Иомалы был обнесен частоколом. Ворота крепко заперты. Возле них виднелись темные фигуры сторожей. Их было двое. Туре в волнении закусил губу: незаметно подобраться к сторожам было невозможно, потому что перед воротами была совершенно открытая поляна. Туре дал знак четырем викингам подойти к нему. Он разделил их на две группы. Двое должны были подойти к одному из сторожей в обход с левой стороны, двое — к другому сторожу — с правой стороны. Викинги тотчас пошли выполнять приказание.

Но сторожа почуяли неладное и взялись за луки. В крадущихся норманнов полетели стрелы. Прятаться уже было бессмысленно, и четверо викингов бросились напролом на охрану. Короткая стычка длилась лишь несколько мгновений. Сторожа с раздробленными головами упали возле ворот. Двое, раненные стрелами, корчились в предсмертных судорогах.

Туре Хунд поморщился: плохое начало.

Десять викингов оцепили поляну полукольцом. Туре Хунд, Карле; Гунстейн и еще восемь человек бросились к воротам.

Туре зацепил рогом секиры за верхний край ограды и с помощью секиры стал карабкаться наверх. С другой стороны ворот то же самое проделал и Карле. Они одновременно перелезли через ограду и, отодвинув засовы, раскрыли тяжелые ворота. Викинги нетерпеливо хлынули внутрь ограды и, увидев статую, остановились в замешательстве. При свете луны Иомала казалась живой…

— Быстрее! — прошипел Хунд. — Вон курган! Идите к нему, насыпайте сокровища в мешки. Деньги смешаны с землей. Много не берите, рассчитывайте силы. Может быть, обратно придется бежать бегом!

Викинги бросились к кургану. Туре крикнул вдогонку:

— Статую не трогайте! Будет беда!

Озираясь и торопясь, викинги стали насыпать себе в мешки монеты, перемешанные с землей. Серебра и золота было больше, чем земли, и скоро все нагрузились до отказа.

Туре сказал Карле и Гунстейну:

— Пора уходить. Каждую минуту могут нагрянуть биармы! Вы идите впереди, за вами остальные. Я пойду последним. Быстро!

Все побежали к воротам. Туре, задержавшись, подошел к Богине Вод и, не колеблясь, взял у нее с колен чашу с серебром. Монеты он высыпал за пазуху, надел ушко чаши себе на руку и тоже побежал к воротам. Карле, заметив, что Туре взял чашу, вернулся к статуе, зашел к ней со спины и метнул свою секиру. Острая сталь рассекла цепь. Золотое ожерелье упало, но вместе с ним с шумом и треском упала и голова Богини Вод.

…Булат, заметив оцепление, остановился за сосной. Сердце у него бешено колотилось в груди. Он хотел было один с мечом броситься на норманнов, но понял, что это бесполезно. Врагов много, и они сразу убьют его. Булат беспокойно шарил глазами по поляне. В голове металась тревожная мысль: Скоро ли придут наши? Ведь Рейе, наверное, уже добрался до Ой-Ял! И тут Булат увидел в стороне высокую сосну, а на ней площадку из жердей и бубен. Он побежал к сосне, вскарабкался по шаткой лестнице на площадку и, схватив палку, изо всех сил принялся колотить в бубен.

Сверху он увидел, как двое викингов побежали к сосне, где висел бубен, чтобы помешать ему подавать сигналы. Булат наклонился к краю площадки, сбросил лестницу на землю и снова стал колотить по туго натянутой коже.

Гулкие удары катились над лесом, отзывались эхом вдалеке.

…Карле схватил ожерелье и, спрятав его, бросился догонять товарищей.

И тут совсем близко затрубили берестяные рога, затрещали сучья, послышались крики и вопли толпы людей, и над головами викингов засвистели стрелы. Из леса выбежали, размахивая мечами и палицами, биармы и новгородцы. Они устремились следом за норманнами. Викинги, сгибаясь под тяжестью награбленного, изо всех сил мчались к берегу. Десять норманнов отстали от основной группы и приняли бой. Схватка была короткой: все десять викингов вскоре лежали на земле, сраженные мечами.

Владимирко бежал по тропе, зычно крича:

— Скорее, скорее! Берег близко! Уйдут они!

Биармы заходили с боков, силясь перерезать путь викингам к кораблям. Тучи стрел полетели в норманнов. Одна из них ударила в бок Туре Хунда, но переломилась, наткнувшись на стальную кольчугу.

Наконец показался берег. Уцелевшие норманны бросились к драккарам. В самый последний момент на них навалились новгородцы.

— Скорее на корабли! Рубите канаты! — крикнул Туре Хунд Карле и Гунстейну.

Пока горстка викингов дралась с наседавшими на них новгородцами и биармами, три ярла бросились на драккары. Канаты были мгновенно перерублены, весла спущены на воду.

Владимирко, насупив угрюмые брови, стоял у самой воды и смотрел вслед драккарам. Позади него тол пились ватажники и биармы. К Владимирку подошел Рейе и, вздохнув, сказал:

— Поздно я предупредил вас. Но я бежал изо всех сил.

Владимирко потрепал его по плечу:

— Ладно. На этот раз с них хватит. Вон сколько их валяется тут на своих узлах с золотишком!

Новгородцы, брезгливо перешагивая через убитых, пошли обратно. Потрясенные биармы вернулись к обезглавленной, разоренной Иомале.