Получив мандат на управление "германской" Новой Гвинеей, австралийское правительство прежде всего решило экспроприировать всю находившуюся там германскую собственность. Немецкие плантаторы и бизнесмены были высланы с острова в Германию. Компенсацию за потерянное имущество им выплачивало германское правительство в счет военных репараций союзникам. Покинутые плантации были проданы австралийцам - в основном бывшим военнослужащим. Большинство из них не имело представления о ведении тропического земледелия и быстро обанкротилось. В результате экономическое положение территории значительно ухудшилось, и австралийским властям пришлось пожалеть о принятии столь скоропалительных мер. Австралийское правительство рассматривало также вопрос о высылке с острова германских христианских миссионеров, подозревая, что последние будут настраивать коренных жителей против австралийцев и сеять среди них смуту. Но в конце концов оставило их на острове.

Далее австралийское правительство взялось за решение вопроса об организации совместного управления Папуа и Новой Гвинеей (так стала называться территория, ранее являвшаяся колонией Германии).

Была создана королевская комиссия из трех членов, одним из которых был Д. Муррей. После ознакомления на месте с положением дел комиссия пришла к выводу о целесообразности сохранения раздельного управления каждой из территорий. Против этого решения в комиссии выступил лишь Муррей, желавший стать губернатором того и другого владения. Мотивировалось решение комиссии трудностями управления из одного центра столь большой территорией.

Актом о Новой Гвинее, принятом австралийским парламентом в 1920 г., на территории было создано раздельное управление. Этот Акт вошел в силу в мае 1921 г. военная администрация передала функции управления гражданской власти.

Согласно Акту 1920 г., верховная власть над Новой Гвинеей принадлежала генерал-губернатору Австралии, который определял состав администрации территории.

Главой ее являлся администратор, находившийся в Рабауле. Не было предусмотрено функционирование ни Законодательного, ни Исполнительного советов. Их создали позднее, в 1932 г.

В последующие годы, вплоть до второй мировой войны, Папуа и Новая Гвинея были отделены друг от друга не только формально юридически, но и по существу. Свободно пересекать границу не могли не только коренные жители, но и белые. Существовало даже два разных языка межгруппового общения коренного населения территорий: в Папуа - "полинезийский моту", а в Новой Гвинее - пиджин-инглиш. Между представителями белого населения обеих австралийских колоний установились весьма враждебные отношения. Даже попадая на суда, шедшие в Австралию или из Австралии, те и другие старались держаться подальше.

Что касается системы управления, то и колония Папуа и подмандатная территория Новая Гвинея управлялись совершенно одинаково - на старый колонизаторский манер, хотя Австралия дала торжественное обещание Лиге Наций готовить последнюю к получению самоуправления.

В соответствии с мандатом Австралия управляла Новой Гвинеей как составной частью своей территории. Германские законы были отменены. Вместо них стали действовать австралийские федеральные законы, законы штата Квинсленд, а также обычное право коренных жителей территории в отношении землевладения, охоты и рыболовства.

Но условия мандата требовали от Австралии еще и выполнения "священной миссии": способствовать развитию населения полученной в управление территории. Потому-то в Акте о Новой Гвинее 1920 г. заявлялось, что австралийское правительство будет "делать все возможное для достижения коренными жителями территории материального и морального благополучия и их социального прогресса".

За 20-летний период пребывания Новой Гвинеи под австралийским мандатом в политическом положении территории не произошло никаких прогрессивных изменений.

В течение первых 12 лет не существовало даже эфемерного декорума представительных органов - таких хотя бы, как в Папуа.

По Акту 1932 г. о Новой Гвинее на территории взамен совещательного органа при администраторе был образован Исполнительный совет. Он состоял из чиновников колониальной администрации и одного назначенного неофициального члена. Был создан и Законодательный совет, в который наряду с колониальными чиновниками входили семь неофициальных членов. Все неофициальные члены обоих советов являлись европейцами." Так, в первый состав законодательного совета вошли:

Д. С. Маллели - плантатор,

А. Н. Макленнан - юрист,

У. Э. Гроз - плантатор,

В. А. Пратт - плантатор,

Б. Б. Петтерсон - представитель крупной австралийской компании "У. Р. Карпентер",

Н. Р. Нил - шахтовладелец,

Р. Л. Кларк - инженер.

Местное управление в Новой Гвинее осталось без изменений - таким, каким оно было при немцах. В деревнях сохранялись лулуаи и тултулы. Первые носили как знак власти остроконечную шапку с одной красной лентой на ней, а вторые - такую же шапку, но с двумя красными лентами. В некоторых местах лулуаи назначались начальниками над несколькими деревнями, и в этом случае им власти выдавали палки с серебряными набалдашниками. Австралийская администрация платила им также маленькое жалованье. Лулуаи получали указания от патрульных офицеров, время от времени наезжавших в деревни.

Новая Гвинея административно делилась на районы. Накануне японского вторжения в период второй мировой войны существовало семь таких районов: три на самой Новой Гвинее, а четыре на сопредельных островах.

Делались робкие попытки создать деревенские советы. В нескольких деревнях они появились после 1935 г., но никакого развития этот процесс в дальнейшем не получил.

Не произошло сколько-нибудь существенных изменений и в экономике подмандатной территории.

Как и прежние хозяева Новой Гвинеи - немцы, австралийцы очень мало знали об управляемой ими территории. Фактически под их контролем находились небольшие участки вокруг городов Рабаула и Кокопо на Новой Британии, селений Маданга и Аитейпс на самой Новой Гвинее, часть острова Бугенвиль, остров Манус. В 1921 г. австралийцы имели представление лишь о четверти своей подмандатной территории. Европейские поселения и вообще европейское влияние распространялось не более чем на 15-20 км в глубь острова.

Деловая активность концентрировалась целиком в пределах береговой полосы. Главным объектом ее являлась по-прежнему копра. Австралийские власти пытались внедрить другие виды сельскохозяйственного производства, имевшие экспортное значение, и с этой целью в 1923 г. назначили директора сельскохозяйственного производства, а спустя несколько лет создали в различных районах подмандатной территории плантации хлопка, кофе и оливковых деревьев, но это не изменило положения. Накануне японского вторжения на Новую Гвинею, в период второй мировой войны, плантации кокосовых пальм занимали 233 тыс. из 243 тыс. акров, находившихся тогда под европейскими плантациями. Объем экспорта копры, так же как и ее стоимость, заметно колебался в период между двумя мировыми войнами. Но если экспорт копры в основном возрастал, то стоимость ее, напротив, падала. Так, в 1921 г. было экспортировано 23,7 тыс. т копры и получено 1,3 млн. долл., в 1928 и 1938 гг. - соответственно 62,3 тыс. т и 2,4 млн. долл.; 73,7 тыс. т и 1,7 млн. долл.

В 1921 г. контроль за производством и экспортом копры на подмандатной территории перешел в ведение специально созданного для этой цели бюро. В 1923 г. через бюро было экспортировано 25 тыс. из 32,6 тыс. т копры. После 1926 г. плантации опять перешли в руки частных компаний и отдельных лиц.

В первой половине 20-х годов экспорт копры составлял 95% всего экспорта подмандатной территории.

Со второй же половины 20-х годов положение коренным образом изменилось, несмотря на то, что копра продолжала оставаться важным экспортным сельскохозяйственным продуктом. В 1938 г. экспорт копры составил лишь треть всего экспорта Новой Гвинеи.