Пьющий Кровь яростно крушил шлемы и доспехи стражей. Владеющий Мангхел-Сёрк Эрд превосходил наемников так же, как сами они превосходили конгайских солдат. Иллан, вооружившийся для битвы тяжелым широким мечом, охранял светлорожденного слева. Сзади и справа его берегли другие.

Удар обрушился на налобник парда. Зверь заревел. Эрд сдавил его коленями и, наклонясь, избежал следующего удара, направленного уже во всадника. Противник его, сплошь закованный в сталь, вновь взмахнул клинком. Эрд парировал, а меч Иллана разрубил шлем нападавшего. Эрд успел опознать соххоггоя раньше, чем кровь из расколотой головы полностью залила лицо убитого.

- Один - наш! - закричал он.

Кто-то отбил клинок, метивший в забрало светлорожденного. Кто-то слева принял на щит Пьющего Кровь и спас стража, подставившего Эрду затылок. Пард светлорожденного взмахнул лапой, пытаясь достать помешавшего его хозяину, но не дотянулся и в ярости вонзил клыки в шею ближайшего парда. Его всадник, подброшенный вверх, вылетел из седла и свалился под ноги одного из зверей. Упавший был конгаем, но парды не разбираются, кто из них - чей: они знают только хозяина. Оглушенный падением, воин, мало что соображая, с воплем ударил мечом вверх и пропорол брюхо приплясывавшего над ним зверя. То был пард соххоггои, бившейся вместе с мужчинами. Пард вздыбился, короткое копье женщины переломилось, застряв в щите противника, и тот обрушил на соххоггою боевой топор. В то же мгновение один из сыновей соххоггои метнул в секирщика кинжал. Бросок был таким мощным, что кинжал пробил тыльник конгая. Топор перевернулся в его руке и плашмя упал на гребень шлема Властительницы. Женщина качнулась в седле и стала медленно валиться на бок - вместе с умирающим пардом. Ее сын, криком призывая на помощь, попытался пробиться к ней, но был убит посланной с трех шагов арбалетной стрелой.

Последний соххоггои рубился сразу с тремя противниками. Никто из стражей не мог прийти ему на помощь. Но он и не нуждался в помощи. Одного за другим он поверг всех троих, и тут его затопила нахлынувшая волна всадников Вига. По приказу Эрда сотник бросил их в бой в самый решительный момент. Триста воинов, обогнув дворец, захлестнули сражавшихся у ворот. Меч соххоггоя взлетел еще дважды, а потом удар гурамской сабли лишил его и врагов, и соратников, и всего Мира Иллюзий.

С гибелью последнего Властителя стражи Владения тут же прекратили сопротивление.

Владение пало. Но заплатить за него пришлось полной мерой. Впрочем, и Эрд, и Иллан, и Виг торжествовали. Владение было сильным и богатым, а для многих важнее всего был сам факт схватки с красноглазыми на их же земле. Теперь вместо каждого погибшего в армию Санти придут десять новых солдат. Эрд же, вновь вкусив радость и ярость битвы, был бы совершенно счастлив. Если бы не похищение Нила.

Глава шестая

Какими бы загадочными ни казались нам действия тех, кого в последние века называют темными магами, цель у них только одна - обретение магической мощи. И мошь, та, какую они ишут, - древняя магия Махд-Шагош, да не позволит им Неизъяснимый отыскать ее!..

Фахри Праведный Элзамский

"Происхождение магов и божественная сила волшебства"

- Мы знаем лицо того, кто его украл, но это все, что знаем о похитителе! - сказал Эрд. - Может, вы, владеющие магией, попробуете его выследить?

Вчетвером - Эрд, Санти, Иллан и Ронзангтондамени - они сидели в той самой комнате, где не так давно стоял Саркофаг.

- Попробовать-то я попробую, - задумчиво произнес Санти. - Но сомневаюсь в результате. Это ему, или ему подобным выследить меня было нетрудно.

- Сильный чародей? - спросил Иллан. - Алчущий Силы?

- А кто еще в Мире способен на такое? - произнес Эрд. - Мне хотелось бы знать, достойные, зачем темному магу понадобился Нил?

- Может, не Нил, а этот ваш Хранитель Жизни? - предположил Иллан.

- Санти, - упрекнула Ронзангтондамени. - Кто тебя выследил? Ты о чем-то умолчал?

- Да, - согласился юноша. - Умолчал. Может быть, дело не в Ниле и не в Саркофаге...

Он рассказал о напавших на него у побережья и о похищении Гестиона.

- Зачем ты скрыл это от меня? - с упреком проговорила Женщина Гнона. Если бы я знала, то была бы готова!

- Моя ошибка, Ангнани! Я не хотел тебя огорчать! - с раскаянием произнес Санти.

- А я не прочь взглянуть на твоего дракона! - сказал Иллан.

- Зачем?

- Если ты заглянешь в мои мысли...

- Я не заглядываю в мысли, тем более - в мысли друзей! Говори словами!

- Светлейший Эрд! - Иллан повернулся к светлорожденному. - Ты видел немало драконов, верно?

- Достаточно!

- Что ты можешь сказать о драконе Сантана?

- Какое это имеет отношение к похищению Нила?

- Пожалуйста, ответь ему, брат! - неожиданно держал Иллана Санти. - Я чувствую связь.

Светлорожденный пожал плечами:

- Обычный дракон. Серый. В Черногорье таких хватает. Довольно крупный... К чему ты клонишь?

- Когда я был мальчишкой, - сказал Иллан, - драконы были моим главным увлечением! Я перечитал о них все, что нашел в библиотеке отца. Даже в Руну ездил! Так вот: я никогда и нигде не слышал, чтобы дракон напал на человека! Никогда!

Он оглядел присутствующих:

- Люди - да! Они пытались нападать на драконов, хотя это и бессмысленно! Кожа дракона прочнее шкуры харахша. А в шкуре харахша только тяжелая баллиста может проделать дыру. Мой красноглазый как-то рассказывал об охоте на этих бестий: вот действительно страшные твари!

- Ближе к делу, благородный Иллан! - напомнил Эрд.

- Да, верно. Твой Серый, Сантан, убил троих людей!

- Магов, - поправил юноша. - Но я согласен, это странно.

Санти вспомнил недавний сон, и дрожь прошла по его телу.

Разгадка была где-то рядом, но ухватить ее юноша не мог.

- Как же мы поступим? - спросила Ронзангтондамени.

- Я послал за Биорком! - сказал Эрд. - Здесь нужен его ум!

Он посмотрел на Женщину Гнона. Та сидела на подушках, большие руки ее покоились на сдвинутых коленях, спина выпрямлена, голова - слегка откинута назад.

Надменное темное лицо с высокими скулами, сильным подбородком, изящно вырезанными ноздрями. Линия переносицы начинается прямо от густых, крыльями расходящихся бровей... Не человек, а изваяние. И еще эта диадема надо лбом, тяжелые веки, прикрывающие чудесную синеву глаз, как ставень прикрывает вырезанный окном кусок густого северного неба...