Он переживал что-то отдаленно похожее в старшем классе средней школы, когда встречался с Джейн Перри.

— Я люблю тебя, — по-дурацки твердил он, разгоряченный буйством гормонов.

И в течение нескольких дней, может быть даже неделю, верил, что в самом деле любит ее. Джейн стала удивительно уступчива. Когда дело дошло до экспериментов с сексом, он не отличался от других ребят своего возраста.

Но розовые очки чертовски скоро слетели.

— Послушай, — сказал он, зажав ее в углу у шкафчика между классами. — В пятницу я не смогу пойти в кино.

— Почему? — Она надула губки и стояла так близко, что соски упирались ему в грудь.

— У меня последняя баскетбольная тренировка.

— Баскетбол? — Негодующий возглас отскочил от школьной стены. — Баскетбол?

— Ну да. Скоро соревнования. И тренер хочет, чтобы команда была в лучшей форме.

— Значит, я, по-твоему, занимаю второе место после баскетбола? — фыркнула она. Голубые глаза наполнились слезами.

— Ведь всего один вечер, Джейн!

— Докажи, что ты и правда любишь меня. —Она уперлась кулаками в бока и уставилась на него. — Реши своим умом: я или баскетбол!

— Ладно, — сказал он. — Баскетбол. До свидания, Джейн.

В те дни девушки приходили и уходили. А баскетбол остался навсегда. Данте больше никогда не совершал ошибки, смешивая желание с любовью. И даже в пик наслаждения не позволял себе давать обещаний, которые не собирался выполнять.

Он держал чувства в узде. К тому же в его жизни не оставалось места для долговременной привязанности. Им руководили гордость и твердое намерение превзойти других добившихся успеха людей. Он решил стать сильнее, сообразительнее, богаче их. Очень" рано Данте получил и еще один урок. Для успеха мало внушать уважение равным. Успех требует силы, авторитета. И денег. Без денег человек ничего не добьется. Вечно будет у кого-то на побегушках.

До встречи с Лейлой такое кредо он находил вполне удовлетворительным. До встречи с Лейлой он насмехался над теми, кто попадал в плен страсти, а потом — быта. Он не отрицал ценности семьи. Пожалуй, это была его самая священная цель. Но он никак не ожидал, что окажется столь же восприимчивым к романтической чепухе, как те, кого он презирал. В конце концов, он Данте Росси. Король собственной корпоративной империи. Человек целеустремленный и проницательный. Любовь не способна ослепить его.

За последние три дня Данте неоднократно пытался убедить себя, что это не любовь. И каков результат? Тело и сердце, объединившись, вели его мысли в совершенно новом направлении.

После того, что случилось на мшистом ковре, они возвращались по тропинке к дому плантатора.

— Я хочу, чтобы ты познакомилась с моей семьей, — сказал он, удивленный тем, что не испытывает привычной осторожности. Он никогда не приводил женщин домой, чтобы они не посчитали такое приглашение первым шагом к браку.

— Приятное предложение, — ответила Лейла. А он опять ждал, когда разум зашепчет: остерегись! Но нет. Напротив, он испытал облегчение: она не ответила ему отказом.

Он, прежде не веривший в любовь, теперь обнаружил у себя классические симптомы тяжелого случая болезни — любви с первого взгляда.

В своем нынешнем состоянии он считал бы себя счастливым, если бы мог проводить все время с Лейлой. И чтобы ничто не отвлекало его от наслаждения ее обществом.

Он откинул москитную сетку, висевшую над кроватью, встал и вышел на лоджию. Авось глоток свежего утреннего воздуха поможет ему прийти в себя.

Взору его открылась зеленовато-коричневая скала, отделявшая темно-синее открытое море от голубоватого мелководья лагуны.

И яркий отсвет сверкающих волн…

Надо заставить мысли вернуться к работе, подумал Данте. Горячий душ, бритье и кофейник крепкого кофе поспособствуют этому.

Он направился было в комнату, но остановился. Внимание привлекла женщина, выходившая из дома. Лейла!

Она миновала террасу и направилась к пляжу.

Отпечатки маленьких ног виднелись на песке, недавно прочищенном граблями. Простой черный купальник, очень скромный, закрытый. Но Данте видел каждый изгиб, каждую ямочку, каждый сантиметр ее тела. Она завязала волосы сзади, и они спускались до середины спины. Золотисто-абрикосовая кожа сияла в утреннем свете.

Лейла бросила полотенце на верхней отметке прибоя и вошла в море. Когда вода достигла пояса, она мгновение подождала — безукоризненный силуэт, освещенный солнцем, — затем резко нырнула в набегавшую волну и поплыла, легко и ловко взмахивая руками.

Он наблюдал за ней. Во рту пересохло. Страсть, казалось, наверстывала краткий временной пробел.

— К черту бизнес, — фыркнул Данте. — Дела могут подождать.

Отец научил ее плавать в три года. И плавание стало ее страстью. Свободно чувствуя себя в воде, она провела много часов в маске и с дыхательной трубкой. Ей нравилось исследовать уединенные бухты островов, расположенных к юго-западу от Сингапура.

Здешняя теплая тропическая лагуна напомнила ей те времена. Даже без маски она видела стайки рыб, носившихся среди кораллов. Еще ни разу со дня приезда на остров Лейла не чувствовала себя так беззаботно. Она затерялась в спокойном живом морском мире. Рыбы, тихие, ускользающие создания, ничем не угрожали ее безопасности. И когда вдруг что-то крепко обхватило ее лодыжку, не давая пошевелиться, она чуть не завизжала от страха.

Брыкаясь, она высвободилась, вынырнула и увидела рядом с собой Данте. Будь это кто-нибудь другой, она бы с гневом обрушилась на него. Но как можно было сердиться при виде удивительных глаз, впитавших цвет неба и моря?

— Прости, я не хотел напугать тебя. — Он обнял ее сзади и притянул к себе. — Я случайно увидел, как ты выходила. И понял, что должен быть рядом с тобой.

Он словно злился на импульс, который толкнул его сюда.

— Несмотря на то, что не хотел приходить. —Она точно поняла его состояние.

Он кивнул. Капли воды сверкнули и слетели с кончиков ресниц. Ниже, в воде, его бедра касались ее бедер.

— И да, и нет. Если быть честным, я не понимаю, что происходит. Я знаю только одно: с того момента, как я впервые увидел тебя, я думаю только о тебе. И больше ни о чем.

Не в силах сопротивляться она положила руки ему на грудь, а потом обхватила за шею.

— Знаю. Со мной то же самое. Я почти не сплю, все время думаю о тебе. И когда наконец проваливаюсь в сон…

Обняв ее еще крепче, он вдохнул это признание вместе с поцелуем. Долгим и нежным, полным томительного огня. В нем растворились все здравые суждения и инстинкт самозащиты.

Он обхватил ее бедра, и они почти слились друг с другом, раскачиваясь на спокойных волнах. Полностью подчинились течению. Возникшая интимность вызвала желание столь же мощное, сколь пугающее.

Что случилось с ней, всегда отличавшейся сдержанностью и скромностью? Куда это приведет? Ей хотелось отдаться ему, позабыв обо всем на свете. На виду у всех, кто мог случайно их заметить.

Но прежде чем она дала волю импульсивному желанию, он отодвинул ее. Глаза его потемнели от гнева.

— Кто-то с передней веранды наблюдает за нами в бинокль!

— Ох, Данте, как это оскорбительно! — Кровь, секунду назад бурлившая в теле, кинулась ей в лицо.

— Я бы назвал это подлым. — В ярости он откинул назад волосы. — Какая наглость! Тип с биноклем вошел в дом. Но если я найду, кто это…

Лейла знала, что до такого поступка вполне способен опуститься Карл Ньюбери. Да еще и оправдать его. Как он сказал? «Придется спасать Данте от самого себя и от женщины, которая подносит ему секс на тарелочке…»

— Не найдешь. — Лейла поплыла к берегу. —Люди, совершающие подлость, вряд ли рискнут признаться в этом.

Данте плыл рядом с ней, не скрывая кипевшего в нем гнева.

— Будь я проклят, если потерплю шпионаж своих же людей. Почему кого-то интересует, как и с кем я провожу свободное время? Это вне моего понимания.