Следующие две недели превратились в настоящую пытку. Лейла кое-как переносила ее только благодаря звонкам Данте. Он звонил каждые два-три дня и хотя бы отчасти помогал Лейле не падать духом. А было отчего: Карл Ньюбери с восторгом пользовался любой возможностью, чтобы унизить ее и испортить настроение.

Лейла предпочитала не иметь с ним дела. Но, поскольку он занимал пост вице-президента и руководил отделом международной торговли, избегать встреч с ним было трудно. Она делала опись товаров, уже отгруженных в Гонконг. Подбирала фотографии и составляла список имевшихся образцов для рассылки сети торговых агентов в Северной Америке. Принеся Ньюбери это досье, Лейла попыталась быть краткой и ограничиться лишь деловым разговором. Не вышло.

— Ну что, околачиваясь здесь, вы напали на золотую жилу? — ехидно спросил Ньюбери, положив себе на пупок переплетенные пальцы.

Считая ниже своего достоинства отвечать на оскорбление, она шлепнула ему на стол бумаги и направилась к двери. Но он с неожиданным проворством отодвинул кресло, обежал вокруг стола и поймал Лейлу в тот момент, когда она взялась за ручку двери.

— Вы уверены, что обвели босса вокруг пальца. Но я на вашем месте помнил бы, что цыплят по осени считают. Или, по другой известной поговорке, близок локоток, да не укусишь. Рано или поздно к Данте вернется здравый смысл. И тогда он… — Его хихиканье вызывало отвратительное ощущение, будто на затылке перебирало лапками насекомое. — Это будет спектакль, куколка. Гарантирую вам.

Ей очень хотелось стереть ухмылку с его лица, сказав, что они уже назначили день свадьбы. Но поскольку они с Данте договорились объявить эту новость после его возвращения, Лейла подавила свое негодование и вышла.

К счастью, доброжелательность ее будущих родственниц вполне компенсировала враждебность Ньюбери.

— Четырех месяцев мало, чтобы организовать свадьбу, — заявили они и буквально осадили ее вопросами: — Кого ты хочешь включить в список гостей? Где намерена покупать приданое? Сколько будет подружек невесты? Какие сочетания цветов предпочитаешь? Какие букеты? Какую церковь? Святые небеса, откуда люди узнают, что покупать тебе в подарок, если ты не составишь список того, что тебе нравится? Неужели ты хочешь оказаться с пятью взбивалками для каппуччино или с шестью наборами столового серебра разного размера и рисунка? Где ты хочешь устроить свадебный прием? Тебе известно, что лучшие места бронируются по меньшей мере за год?

— Я и не знала, — после очередного марафона жаловалась она матери и Клео, — не имела представления, что организация свадьбы — такое утомительное дело. Я думала, это просто и быстро. Ведь у нас здесь почти нет знакомых. Но у Данте такой огромный круг друзей, деловых знакомых и членов семьи… Боюсь, нам неизбежно придется пригласить огромную толпу людей.

— А мы можем позволить себе такое? — встревожилась мать. — Я бы с радостью, Лейла, устроила тебе пышную свадьбу, но не знаю, где мы наскребем денег.

— Это не твоя забота, — успокоила ее Лейла. —Ведь я не девочка и прекрасно понимаю, какие предстоят расходы. К тому же в наши дни жених и невеста совместно оплачивают свадьбу. В крайнем случае я всегда могу продать некоторые из своих драгоценностей.

— Об этом не может быть и речи. Я просто не позволю тебе расстаться с единственным наследством, которое оставил тебе отец. Мы найдем другой способ.

— Все будет хорошо, — объявила Клео, перекинув через плечо длинную седую косу. — Поверьте мне.

Так прошли первые три недели.

— С тех пор, как мы расстались, у меня такое чувство, будто я парю в воздухе между домом и тем местом, где он сейчас находится, — говорила Лейла матери. — У меня получился разрыв во времени, как при перелете через океан. Ты накрываешь к завтраку, а я за тысячи миль отсюда любуюсь с Данте закатом солнца.

— Так вот что лишает тебя по утрам аппетита, —засмеялась мать. — А я думала, стряпня Клео.

— Нет, что ты! Знаешь, я будто живу сейчас в волшебной сказке!

Но в тот же вечер, когда она вернулась домой с работы, раздался звонок Глории Флетчер, матери Энтони, с которым Лейла рассталась еще до того, как познакомилась с Данте.

— Лейла, дорогая… — запинаясь, проговорила миссис Флетчер, — мы только что получили известие. Произошла ужасная катастрофа… взрыв… в Хорватии. И Энтони… — Голос прервался, хотя Глория Флетчер обычно не теряла присутствия духа, была на редкость волевой женщиной.

У Лейлы от страха замерло сердце. Мысленно возник образ Энтони, каким она видела его в последний раз. Высокий, элегантный, полный достоинства. Их встреча была не особенно радостной. Нелегко сказать человеку, что ты его не любишь и не хочешь стать его женой. Лейла считала Энтони хорошим другом. Одним из немногих, кого она знала в Канаде. После своего отказа выйти за него замуж Лейла получила от него одно или два письма. И теперь, представив его искалеченным, испуганным, несчастным, она испытала безмерное потрясение.

— Ох, миссис Флетчер, — выдохнула она, — в каком он состоянии?

— У него серьезное ранение головы, мы думаем, трещина в черепе. Сейчас он, к счастью, вне опасности. Две последние недели он лежал в больнице в Германии. Только недавно ему удалось сообщить нам о себе. Слава Богу, ему стало лучше, он сможет прилететь в Ванкувер, будет дома послезавтра.

— Искренне сочувствую вам, — сказала Лейла. —Представляю, какое это потрясение для вас и для вашего мужа.

— И для вас, моя дорогая. Полагаю, вы не считаете, что ваши отношения были ошибкой?

Странно. Видно, Энтони все четыре месяца после отъезда мало сообщал матери о себе. Неужели его семья не знает, что они расстались друзьями, а не возлюбленными?

— Нет… — промямлила она.

— Так вот, мы понимаем, что вы, конечно же, захотите встретить его. Самолет прибывает в четверг в одиннадцать тридцать утра. Полагаю, что босс, учитывая обстоятельства, позволит вам взять свободный день.

— Вы очень добры, миссис Флетчер. Но я не хотела бы вторгаться в вашу семейную встречу. Ведь Энтони в таком состоянии…

— Но мы считаем вас, дорогая, членом нашей семьи.

— И все же перелет из Европы утомителен даже для здорового человека. — Лейла пыталась тактично прояснить положение. — Может быть, первые несколько дней ему не захочется никого видеть.

— Он захочет увидеть вас, — с явным нетерпением заявила миссис Флетчер. — До того, как позвонить вам, мы говорили с ним по телефону. Он ясно сказал об этом. Уверена, вы не разочаруете его.

В голосе миссис Флетчер явно звучали почти приказные нотки. Трудно отказать, не выставив себя бесчувственной и грубой.

Пожалуй, лучше согласиться, подумала Лейла. Она может выделить одно утро. Огромная часть бумажной работы выполнена. Ей осталось только составить каталог. Это можно сделать, оставшись на один вечер после работы.

К тому же очень важно поговорить с родителями Энтони. Ведь они явно заблуждаются насчет ее отношений с их сыном. А это не телефонный разговор, тем более в такой трагической ситуации.

— Лейла, вы меня слышите?

— Да, миссис Флетчер.

— Значит, договорились. Увидимся в четверг.

— Хорошо. Я буду там.

— Я знала, дорогая, что мы можем на вас рассчитывать. Сейчас вы нужны Энтони больше, чем когда-либо.

Необъяснимая тревога охватила Лейлу. Это было предчувствие беды…

Какое счастье, что Данте вернется на следующей неделе! Чем раньше они объявят о своей помолвке, тем лучше.

Поглаживая внутренний карман пиджака, где лежало бриллиантовое кольцо, которое он этим утром купил для Лейлы, Данте спешил на самолет. Он ловко миновал группу японских туристов, бегом одолел уже пустой коридор, ведущий на летное поле.

— Простите, — запыхавшись, выдохнул он, вручая билет стюардессе и состроив свою самую обаятельную улыбку. — Я прибежал в последнюю минуту.

Стюардеса поджала губы и что-то буркнула. Он еще раз извинился и прошел в салон. Кажется, разозленная стюардесса посадит его на хлеб и воду, в то время как другие пассажиры бизнес-класса будут ужинать икрой. Данте чувствовал, что способен пережить все, кроме разлуки с Лейлой. Стремление поскорее увидеть ее заставило его вылететь домой на четыре дня раньше, чем первоначально планировалось.