– Что-то как будто слышно, – ответила стоявшая рядом со мной девушка в момпэ.[2] – Мне кажется, что я слышу… А может, это только мое воображение.

Может быть, и мне почудилось, но я вроде бы услышал слабый стук мотора.

– Нет, ничего не слышно, – решительно заявил мужчина в рубашке с отложным воротничком. – Пожалуй, мы протолкали его уже более двух километров. Сколько еще осталось до города?

– Около семи километров, – ответила девушка. – Да чего противный автобус!.. Да, знаете, если пройти еще километра два, у перекрестка будет остановка автобуса, который ходит на бензине.

Мужчина в рубашке с отложным воротничком тут же заявил, что дальше он поедет на том автобусе.

На опушке рощицы появился кондуктор, он остановился и стал махать рукой. Это был сигнал, что мотор не завелся. Затем он снова побежал и скрылся за деревьями. Мой дорожный спутник пошел напиться воды в колодце у кузницы. Вернувшись, он сказал:

– Извините, что я задержал вас. Ну, что ж, пойдемте? Я немного беспокоюсь, у меня в автобусе осталась картина. Она еще не просохла.

Мы двинулись вперед.

Девушка в момпэ шла рядом со мной. На плече она несла два тяжелых с виду узла и, видимо, на всякий случай решила идти рядом с тем, у кого в руках не было ничего. Остальные пассажиры, так же как и мы, едва переставляли отяжелевшие ноги. Всем было ясно, что снова предстоит толкать автобус.

– Никогда мы не толкали автобус так долго, – сказала девушка. – Обычно тридцать-сорок метров – и мотор заводится. Но сегодня эта парочка совсем выбила из колеи нашего водителя.

– Не намерен ли он заставить нас толкать автобус до конечной остановки? – обернулся к нам мужчина в рубашке с отложным воротничком. – Я тогда тоже за компанию должен принять усталый вид. Нужно показать ему, что мы выбились из сил.

Он вытащил рубашку из брюк, и она неряшливо повисла сверху. Это был художник (от него и сейчас пахло скипидаром), возвращавшийся от водяной мельницы, где он работал над картиной.

– Здешние дети очень любопытны, – снова заговорил художник. – Только я взялся за эскиз, как их собралось человек десять, а то и пятнадцать. Это бы еще ничего, но они под самым моим ухом стали так шмыгать носами, что я уже не мог больше терпеть.

И художник принялся рассказывать, как ему удалось разогнать любопытных ребятишек. Из всей толпы окружавших его ребят он выбрал самого озорного и подарил ему старый тюбик с краской. «Ты, видно, здесь самый главный, так уж последи, чтобы остальные не лезли ко мне», – попросил он мальчика. И вот стоило кому-нибудь из ребят приблизиться к художнику, как этот мальчишка, гордый возложенным на него поручением, тут же отгонял товарищей палкой. Может быть, это было и нехорошо, но таким крайним мерам научили его старшие.

Спустившись по пологому склону, мы увидели за поворотом автобус, застывший перед крестьянским домом у самой рощицы. Водитель стоял возле автобуса, скрестив руки, в то время как кондуктор старательно крутил ручку, чтобы завести генератор. У колодца я заметил женщину в зеленом платье – она черпала воду. С ведром в руке женщина поспешила в автобус.

Кто-то с усмешкой сказал:

– А те все еще сидят в машине!

– Постойте-ка, девушка понесла в автобус ведро. Уж не случилось ли там чего-нибудь? Что-то слишком невинно скрестил руки этот тип, шофер.

Это говорил мужчина лет пятидесяти с лошадиным лицом. На нем был старый военный китель с траурной повязкой на рукаве, а воротник рубашки по-граждански выпущен наверх. Мужчина первым бросился к автобусу, за ним последовали все мы.

– Эй водитель! – закричал мужчина с лошадиным лицом – Что с тобой? Что ты стоишь и любуешься небом? Собираешься вести автобус или нет?

– Нет – ответил водитель, поглаживая усы – Я снял с себя обязанности. Но того упрямца я угостил как надо. Если я не водитель, значит, я – частное лицо. А тогда я могу бить кого хочу. Этот парень просто трус.

– Так не годится. Ты должен сесть за руль, ведь никто другой не может вести машину. Послушай-ка, что я скажу.

Мужчина с лошадиным лицом последовал за шофером во двор крестьянского дома.

– Господин водитель! Осмелюсь заметить, что ваш противник, возможно, бывший солдат, совершающий свадебное путешествие. Бить его – преступление.

– С этого типа не так еще следует сбить спесь. А что до меня, то я сейчас ни за что не сяду за руль. Я ушел с работы, – повторял водитель.

К спорящим нервной походкой подошел высокий старик с коромыслом на плече.

– Ты еще не успокоился? – крикнул он водителю. – Я слышал сейчас весь ваш разговор. Я видел, как ты избил этого тихого парня. Нечего устраивать перед моим домом подобные хулиганские штучки.

– Что вы ко мне привязываетесь? Я действовал как частное лицо.

– Не строй из себя дурака! Я пойду толкать автобус за этих молодоженов, и моя жена поможет, так что мы обоих заменим. Ну, а ты, будь добр, садись за руль.

И старик крикнул в сторону дома:

– Окацу! Идем вместе, поможем.

С террасы отозвалась пожилая женщина. Она плела сандалии и, отложив их в сторону, подошла к мужу:

– Заменим молодоженов? Хороший возраст у них. Видно, все еще стесняются людей.

Супружеская пара направилась к автобусу. За ними последовали все мы. Я заглянул в автобус и убедился, что наша тихая молодая пара продолжает сидеть на том же месте. У мужчины из ноздрей торчали бумажные тампоны, под глазом синела опухоль. Он полулежал на сиденье. Женщина стояла около него с ведром. Один из нас взял у нее ведро и отнес к колодцу.

Хотя водитель так и не сел за руль, старые супруги изо всех сил стали толкать машину вдвоем. Однако автобус не двигался.

– Давайте возьмемся все вместе, – обратился старик к пассажирам.

– Ладно, пойдем! – откликнулся мужчина с лошадиным лицом. Упершись руками в кузов, он стал звать остальных:

– Давайте все нажмем разом.

Все последовали его примеру.

Автобус двинулся. И тут всех поразил водитель.

– Эй, не смейте!.. – закричал он вдруг. – Подождите, подождите. Я сяду за руль. Да подождите же…

Он ловко вскочил в машину и, прежде чем усесться на свое сиденье, схватил руль. Автобус пошел прямо, и мы сразу почувствовали облегчение. Все снова налегли на кузов… Дорога шла по ровной местности, и автобус катился с хорошей скоростью.

– Эй, водитель! – крикнул мужчина с лошадиным лицом. – Мотор все еще не заводится? А не потому ли, что ты злишься на избитого тобой пассажира?

– Перестаньте говорить ерунду, – ответил водитель. – Это не моя вина, мотор никуда не годится. Батареи – тоже теперь проблема. Но ведь вы все равно ничего не понимаете в этих вещах.

– Правильно, давай толкай! – вступил в разговор мужчина в соломенных сандалиях с гамашами и в светло-желтой рубашке. Рукава рубахи были подхвачены тесемками, на которых были написаны буддийские изречения. – Выходит, что нам, простым смертным, только и остается, что толкать да помалкивать.

– Да, да, хочешь не хочешь, а толкай, – добавил мужчина с лошадиным лицом. – Толкать-то толкаешь, а на тебя смотрят, как на пустое место. Уважаемый господин водитель, видно, принимает нас за круглых дураков.

Кондуктор проворно принялся за работу. Залез сзади на автобус и плотно закрыл крышку генератора. Затем, спрыгнув, стал энергично крутить ручку, чтобы раздуть в генераторе огонь. Он действовал с такой поспешностью, будто не умел работать в обычном темпе.

– Эй, вы. нахалы! – держа во рту сигарету, водитель обернулся к молодой паре. – Слышали, что сейчас сказал пассажир там, снаружи? Считайте, что это голос народа. Прислушайтесь к общественному мнению и будьте благоразумны, выходите и толкайте машину вместе со всеми.

– Ты все еще не успокоился? – ответил парень из автобуса. – Вместо того чтобы тратить время на нас, лучше бы занялся своими батареями или там еще чем. Мало того, что берете такую плату за проезд, так еще заставляете нас заниматься бессмысленным делом! Это похуже всякого обмана. Смотри, берегись!