Сотрудники Кедрова помогали местным чекистам закончить расследование по наиболее важным делам. При рассмотрении материалов особое внимание обращалось на выявление и пресечение враждебных замыслов со стороны эсеров, все еще имевших влияние в крестьянской среде.

В конце октября Кедров вместе с представителем губкома партии выехал в Моршанск, где провел работу по очищению партийных и советских органов уезда от меньшевиков и эсеров.

В Москву начальник Особого отдела ВЧК вернулся в канун второй годовщины Октября. На торжественном заседании в Большом театре Кедров встретился с Дзержинским. Феликс Эдмундович проявил большой интерес к результатам поездки. Даже в минуты отдыха этих людей не покидала забота о судьбах тамбовских крестьян. Обсуждалось положение в губернии, намечались меры по укреплению губчека кадрами.

Чекисты Тамбовщины бережно хранят память об одном из первых своих наставников. В музее истории органов государственной безопасности Тамбовской области собраны документы и материалы о жизни и деятельности видного деятеля партии в Советского государства М. С. Кедрова. На одном из стендов помещена его фотография, ее подарил музею сын революционера — Бонифатий Михайлович.

Жизнь и деятельность необыкновенного человека — Михаила Сергеевича Кедрова, его кристальная чистота и преданность делу революции вдохновляют поколения чекистов на самоотверженный труд, на верное служение Родине.

Публикуется впервые

С Михаилом Сергеевичем Кедровым я познакомился во время своей работы в Тамбовской губернии. В августе 1919 г. нас собрали в самой просторной комнате — приемной председателя. Из кабинета к нам вышли руководитель губчека Якимчик и незнакомый солидный мужчина в армейской гимнастерке. Красивое лицо удлиняла небольшая темная бородка и такие же темные усики. Пристальным взглядом больших карих глаз он окинул собравшихся чекистов и кивнул Якимчику, приглашая начать собрание.

— Товарищи! Член коллегии ВЧК товарищ Кедров прибыл к нам с комиссией с полномочиями от ЦК РКП(б). Прошу всех чекистов оказать комиссии всемерную помощь…

Слово взял М. С. Кедров:

— Первая наша просьба к сотрудникам губчека такова. Здесь, на станции Тамбов, должны быть вагоны с оружием и медикаментами. Их ждет фронт. Надо эти вагоны найти и помочь отправить груз по назначению. С этого и начнем нашу совместную работу.

Сразу же все, кроме дежурного и часовых, отправились на станцию. Там, разделившись на группы, совместно с железнодорожниками начали осматривать скопившиеся составы.

Многие вагоны были разграблены мамонтовцами и мародерами.

Вагоны с оружием, которые мы искали, оказались на тупиковой ветке. Загнали их сюда саботажники еще до рейда Мамонтова, или они были спрятаны от мамонтовцев? Это предстояло выяснить. Нашлись и медикаменты. На станции оказалось много «больных», искалеченных вагонов. По распоряжению М. С. Кедрова их отправили в железнодорожные мастерские, а за «лечением» установлен строгий контроль ЧК.

Вечером меня вызвали к представителю ВЧК.

— Оперативный следователь Булыгин, — представился я Кедрову.

— Тамбовский?

— Нет, москвич.

— Давно в Тамбове?

— С весны, но это уже второй раз. В 1918 году был здесь с продотрядом. Меняли мануфактуру и железоскобяные изделия на хлеб. — Заметив, что Кедров слушает меня внимательно, я продолжал. — Весной этого года в составе маршевой роты Рогожско-Симоновского полка прибыл из Москвы в Усмань. Несли гарнизонную службу, охраняли военкомат.

— А как попали в ЧК?

— Это тоже произошло в Усмани, Обратил внимание, что некоторые мужики везли на квартиры членов призывной комиссии муку… Доложил об этом уполномоченному ЧК. Приняли меры, а меня взяли на службу в ЧК…

Якимчик прервал меня и сказал Кедрову:

— Белугин отличился при разоружении анархистов.

— Значит, чекист хороший! А следователь? — спросил Кедров.

— Следователь пока начинающий, но толковый.

— Это мы увидим в деле. — Перед Кедровым на столе лежали следственные дела.

— Вам, товарищ Белугин, поручаем разобраться с арестованными, которым, обвинение еще не предъявлено.

Кедров приказал к вечеру следующего дня подготовить заключение по каждому долу: когда арестован, существо дела, в чем обвиняется и предложение о мере пресечения. Высказываю сомнение: не успею все прочитать. Кедров прерывает:

— Надо успеть и читать не так, как в сельской школе читают. Вот вам дела и пропуск в домзак[70],— берет со стола пропуск и охапку дел, подает мне. — И помните, в ваших руках судьба арестованных людей. Если вины нет, нечего держать в заключении. Уголовников — на окопные работы. В общем, разберитесь с каждым.

Работал я всю ночь и весь следующий день. Просмотрел два десятка дел. С заключенными беседовал. Один оказался из антоновских мятежников, он с дружком перевозил в лес оружие. Фамилию дружка назвал, а указать место, куда свезли оружие, отказался. Беседовал я и с дружком его. Он и на следствии показал и вновь подтвердил, что был обманут антоновцами. Рассказал о зверствах антоновцев, грабежах, убийствах коммунистов, свидетелем которых был.

К назначенному сроку я докладывал коллегии губчека в присутствии Кедрова свое заключение и предложения по делам переправщиков оружия в банду. За участие в мятеже я предлагал их расстрелять. Коллегия не согласилась. По предложению Кедрова было решено заключить их в исправительно-трудовой лагерь. Такая же мера была применена к грабителям. В отношении полутора десятков остальных заключенных я затруднялся предложить решение. Так и сказал.

— Доложите суть дела. В чем каждый обвиняется, а мы решим, — ободрил меня Михаил Сергеевич.

После доклада было решено: освободить всех из заключения и воспретить им въезд в прифронтовую полосу.

Особое внимание М. С. Кедров обращал на борьбу с дезертирством, питавшим антоновские банды. Были организованы бюро пропусков особого отдела на железных дорогах, усилены контроль и проверка документов при въезде лиц в прифронтовую полосу.

Перед отъездом комиссии ЦК в Козлов (там располагался штаб Южного фронта) М. С. Кедров собрал личный состав Тамбовской ЧК. Рассказав кратко о проделанной работе, он потребовал от чекистов усилить надзор за подозрительными лицами, мобилизовать все силы губчека и войск внутренней службы на борьбу с бандой Антонова. Следовало выследить и захватить или уничтожить этого «тамбовского волка».

Вскоре после отъезда Кедрова я по партийной мобилизации был направлен на чекистскую работу на Украину. Работал в Киеве, Одессе, в Чернигове. В 1921 г. я по распоряжению Ф. Э. Дзержинского был переведен в Москву и вновь направлен в Тамбов, где еще продолжалась борьба с антоновщиной. За этой борьбой пристально следил В. И. Ленин, он требовал быстрейшей ликвидации антоновщины. По его распоряжению в Тамбовскую губернию были направлены боевые части Красной Армии, а командующим войсками назначен М. Н. Тухачевский. Ко времени моего приезда в Тамбов антоновские банды были разбиты и рассеяны. Раненому Антонову удалось скрыться. Наиболее отъявленные головорезы собрались вокруг его дружка Ивана Матюхина. Заняться этим «дружком» и поручили мне.

Представитель ВЧК Вельский передал мне папку с надписью: «Матюхин». Из бумаг, собранных в папке, следовало, что Иван Матюхин — злобный и коварный враг. За конокрадство еще при царе был сослан в Сибирь, откуда бежал. После Октябрьской революции был арестован, но эсер Антонов (в то время начальник милиции в Кирсанове) освободил Матюхина. Они вместе ушли в лес, подняв мятеж против Советской власти. При разгроме антоновских банд Красной Армией Матюхин уцелел и с остатками банды продолжал бесчинствовать, сеять смерть и разорение. Предполагалось, что у него осталось сто сабель. Было также известно, что на явочную квартиру антоновцев привезли из банды раненого Ивана Карпова.