Михаил Сергеевич принужден был отбывать срок наказания в Вологде. Только через год с лишним он смог снова вернуться в Ярославль.

В первые месяцы 1905 г. Михаил Сергеевич работает агитатором при Ярославском комитете РСДРП, выступает на собраниях и митингах. С осени 1905 г. он живет в Костроме. Здесь совместно с А. М. Стопани организует боевую дружину.

Вооруженная рабочая дружина взяла на себя охрану митингов рабочих. Обычно митинги тогда заканчивались демонстрациями: рабочие с развернутыми знаменами и дружина с винчестерами на плече шли по улицам города и дружно пели «Смело, товарищи, в ногу», «Варшавянку» и другие революционные песни.

Во главе дружины Кедров участвует в схватке с казаками и черносотенцами, проводит ряд боевых операций.

В начале января 1906 г. в связи с грозившим ему арестом М. С. Кедров вынужден был скрыться из Костромы…

Солдаты революции.

Очерки об участниках революционного движения

в Ярославском крае.

Ярославль, 1963, с. 35–40

М. С. Кедров приехал в Вологду за две недели до торжественного открытия здесь Пушкинского народного дома, которое состоялось 10 октября 1904 г. Народный дом назвали именем великого поэта потому, что подписка на его строительство началась в 1899 г., когда Россия праздновала 100-летие со дня рождения А. С. Пушкина.

Пушкинский народный дом, что стоял на Большом бульваре у пересечения улиц Дворянской и Пятницкой (сейчас здесь находится Вологодский ТЮЗ), был в те дни в центре внимания… Здесь и прошли первые музыкальные концерты административно-ссыльного Кедрова.

…Поздний вечер. Деревянные улочки окраин утопают во мраке, лишь кое-где они тускло освещены керосиновыми фонарями. Но центр города и Большой бульвар освещают электрические фонари. Яркий свет заливает вестибюль и концертный зал Пушкинского народного дома: в начале 1904 г. в Вологде вступила в строй первая электрическая станция.

В Народный дом идут с окраин рабочие главных железнодорожных мастерских, ремесленники, приказчики. Занавес еще не поднят. У рояля высокий, смуглый молодой человек с открытым и умным лицом, черно-смоляной шевелюрой и аккуратной бородкой. На нем ладно сидящая, но изрядно поношенная серая студенческая тужурка юридического ведомства. Это двадцатишестилетний политссыльный Михаил Кедров.

Сегодня у Михаила Сергеевича приподнятое настроение: наконец-то удалось перевестись из бессарабского городка Хотин в Вологду… Здесь второй год живут под гласным надзором полиции товарищи по ярославскому подполью — Мария Дидрикиль и Екатерина Новицкая. Несколько дней назад поменяла астраханскую прописку на вологодскую другая соратница Кедрова по революционной борьбе в Ярославле — Ольга Афанасьевна Варенцова.

Хорошее настроение в эти дни и у жены Михаила Сергеевича Ольги, она не только вернулась в родную Вологду, но и встретила здесь свою сестру Марию.

К организации в Вологде бенефисов для пополнения партийной кассы большевиков имели прямое отношение сестры-вологжанки Дидрикиль. Об этом говорит их переписка.

В одном из писем из Ярославля в Вологду осенью 1904 г. Нина Дидрикиль договаривалась с сестрой Марией о проведении «благотворительного» концерта певца из Ярославля. Причем местом концерта прямо назывался Пушкинский народный дом. В другом письме Нина сообщала: «Если надумаете устраивать концерты впредь, обращайтесь к некоему Потайсову (если не перепутала фамилию), студенту здешнего лицея, управителю малороссийского студенческого хора. Переговоры вел он и с радостью исполнит всякие просьбы в этом роде…»

Сейчас мы знаем, что речь шла о Николае Ильиче Подвойском, который учился тогда в Демидовском юридическом лицее (ныне Ярославский государственный университет), имел бас и руководил студенческим хором. Подпольная кличка большевика Подвойского в то время была Гулак (в честь украинского певца и композитора Гулак-Артемовского).

Возможно, Нина Дидрикиль из конспиративных соображений исказила в письме фамилию своего будущего мужа Николая Подвойского. Семья Подвойских образовалась в 1906 г.

Однако вернемся к концерту Кедрова в Вологодском народном доме.

Дом-то, конечно, именовался народным. Но Михаил Кедров знает, что первые ряды в зрительном зале сверкают погонами офицеров, золотым шитьем вицмундиров чиновников, бриллиантами и мехами их дам.

Вот под окном в полоске электрического света мелькнул элегантный экипаж на бесшумных «дутиках». Это — тройка застоявшихся рысаков с ветерком подбросила к белоснежным колоннам портала Пушкинского народного дома его превосходительство губернатора Ладыженского с супругой и дочерьми. Господин губернатор играет в либерала, и довольно тонко. Об этом мы знаем сегодня из воспоминаний А. В. Луначарского. Сейчас губернатор с семьей сядет в первый ряд, и поднимется занавес. А во втором ряду сидит запойный офицер — жандарм могучего телосложения, что допрашивал гласноподнадзорного Кедрова несколько дней назад.

Вот он склонился к очаровательной спутнице и доверительно шепчет ей секреты бенефицианта: «Сын богача, потомственный дворянин, дважды исключен из императорских университетов, был в побеге, стал изгоем. Сейчас мы разберемся, какой он музыкант, этот мазурик». Жандарм не знает, что было предварительное прослушивание концерта, что впечатление об игре осталось единодушным и не случайно на концерт пожаловал сам губернатор. Но не для этих людей зазвучит сейчас музыка. Михаил Кедров будет играть для миловидных, скромно одетых женщин с гладкими прическами — для Ольги Варенцовой, Марии Дидрикиль и Екатерины Новицкой. Он будет играть для простых вологжан, что пришли в свой Народный дом. А самое главное — для тех, кого нет в этом зале. Ведь только в Вологде сегодня около сотни ссыльных товарищей. Они остро нуждаются в материальной помощи.

Едва ли предполагают эти господа, сидящие в уютных креслах перед занавесом темно-вишневого бархата, что через год, осенью 1905 г., этот зал станет местом бурных политических митингов. Исчезнут аксельбанты и вицмундиры, бриллианты и дорогие меха. А те, кто сегодня сидят в последних рядах, заполнят весь зал. Именно здесь, в этом зале, молодой железнодорожник Владимир Панов в декабре 1905 г. предложит собравшимся выпустить пар из паровозов, приготовленных на станции Вологда для перевозки воинских эшелонов, предназначенных для подавления народной революции. И предложение Панова будет немедленно принято. В Народном доме будет проводить совещание и хранить оружие боевая дружина большевиков. А 1 мая 1906 г. «дом крамолы» загорится, подожженный черносотенцами.

…Однако господин губернатор с семьей уже заняли свои места. Пора начинать бенефис. Вот медленно поднимается занавес. В зале выжидательная тишина. Молодой человек в студенческой тужурке сдержанно поклонился и сел у рояля. Пальцы пианиста приблизились к клавишам. Через секунду зал заполняет этюд Фридерика Шопена…

Семья Кедровых находилась в вологодской ссылке менее трех месяцев. Следует отметить, что политссыльный М. С. Кедров был здесь под гласным надзором полиции, а жена его Ольга — под особым.

В конце 1904 г. М. С. Кедров с женой и сыном Бонифатием переехали из Вологды в Ярославль. После долгой волокиты была удовлетворена просьба М. С. Кедрова о предоставлении ему возможности продолжить учебу в Демидовском юридическом лицее.

В начале 1905 г. Кедров устраивает в Ярославле «концерты в пользу партии»… Затем концертно-финансовая деятельность Кедрова отошла на второй план. Партия использовала его в качестве боевика в Москве, в Костроме. На его счету были подкоп под Таганскую тюрьму, снабжение оружием и обучение московских пролетарских дружин, экспроприация для них боеприпасов и взрывчатых веществ.

В начале 1906 г. организация большевиков Костромы была разгромлена. Тогда — под угрозой неизбежного ареста — М. С. Кедров перешел на нелегальное положение и уехал в Тверь. Здесь под именем пианиста Иванова Кедров опять устраивал концерты, вырученные деньги шли в большевистскую кассу…