Он мысленно прикинул, как будут выглядеть на ней обтягивающий топ, мини-юбка и туфли на восьмидюймовых шпильках, потом добавил для полноты впечатления черные сетчатые чулки. Ему в жизни не приходилось платить за секс, но тут отчего-то подумал, что был бы счастлив расстаться с парой сотен, если красотка, например, сообразит, что ей нечем заплатить детскому дантисту или, скажем, парикмахеру.

Но тут, к полному удивлению Кенни, она направилась прямо к нему.

— Мистер Тревелер?

Фантазии — вещь неплохая, но вот реальность…

Сердце Кенни ушло в пятки, а в желудке появилась неприятная сосущая пустота при виде двух назойливых спиногрызов. Выходит, она ожидала именно его, и этот факт безоговорочно указывал на то, что перед ним леди Эмма Уэллс-Финч, та самая особа, которую Кенни подрядился нянчить целых две недели. Но Франческа ни словом не обмолвилась о детях?

Слишком поздно он осознал, что машинально кивнул в ответ, вместо того чтобы повернуться и в мгновение ока слинять из аэропорта, сесть в «кадиллак» и усвистеть прочь. Но разве он может позволить себе такую роскошь? Сейчас самое главное — поскорее вернуться на поле.

— Чудесно! — просияла она и ринулась к нему, таща за собой свою поклажу и детишек. Юбка путалась в ногах, волосы летели по ветру, газеты громко шуршали. Ну и энергия!

Кенни устало поморщился. Но женщина, ни на что не обращая внимания, отпустила девочку, схватила его руку и принялась бодро трясти.

— Счастлива познакомиться, мистер Тревелер. — С каждым ее словом вишенки смешно подпрыгивали. — Я Эмма Уэллс-Финч.

Парнишка отвел назад ногу и, прежде чем Кенни успел опомниться, больно лягнул его в коленку.

— Ты противный!

Кенни злобно уставился на малыша, соображая, стоит ли треснуть хорошенько его, или лучше отшлепать Франческу сразу после того, как выскажет все, что думает о низких и подлых шантажистах.

Леди Эмма повернулась к маленькому негоднику, но, вместо того чтобы наградить его оплеухой, как он того заслуживал, укоризненно нахмурилась.

— Реджи, дорогой, немедленно вынь палец из носа. Это ужасно некрасиво. И извинись перед мистером Тревелером.

Поросенок вытер палец о джинсы Кенни. Тот уже готовился прихлопнуть гнусное отродье, но в этот момент к ним подбежала запыхавшаяся женщина:

— Спасибо, дорогая, что присмотрела за ними. Реджи, Пенелопа, вы хорошо себя вели?

— Да они просто ангелочки, — ответила Эмма с такой неподдельной искренностью, что Кенни едва не подавился яблочной карамелькой.

Леди Эмма тут же принялась колотить его по спине. К несчастью, проделывала она это с такой же силой, как и трясла его руку, и Кенни понял, что перелома двух-трех ребер не миновать. Он был готов поклясться, что слышал подозрительный треск. Когда он наконец отдышался, маленькие бесенята вместе со своей мамашей уже успели исчезнуть.

— Ну вот, — улыбнулась леди Эмма, — мы и одни.

У Кенни закружилась голова, отчасти из-за помятых ребер, но в основном из-за усилий увязать аристократическое произношение с лицом, вполне уместным на панели.

Пока Кенни оправлялся от удара, Эмма, в свою очередь, делала кое-какие умозаключения. Как директриса женской школы Святой Гертруды, в которой сама училась с шести лет, она привыкла оценивать людей едва ли не с первого взгляда и уже через минуту заключила, что этот типично американский ковбой, наделенный не столько твердым характером, сколько огромным обаянием, — именно то, что ей нужно.

Жесткие черные волосы выбивались из-под полей соломенно-желтого стетсона, словно привинченного к голове. Темно-синяя футболка с логотипом фирмы «Кадиллак» на широченной груди, выцветшие джинсы обтягивают узкие мускулистые бедра и стройные ноги. Она отметила ковбойские сапоги ручной работы, достаточно поношенные, но безукоризненно чистые. К этому оставалось добавить прямой нос, чуть выдающиеся скулы, красивой формы рот и глаза. Глаза цвета диких гиацинтов или болотных фиалок. Совершенно неприличные для мужчины.

Кроме того, беглый осмотр позволил ей узнать все что необходимо о его натуре. Дерзость, граничащая с наглостью, так и сквозила в его небрежной позе, заносчивость проглядывала в посадке головы, и что-то безошибочно-плотское так и светилось в фиолетово-голубых глазах под тяжелыми веками.

Эмма с трудом сдержала трепет.

— Ну что, в путь, мистер Тревелер? Вы, кажется, немного опоздали? Остается надеяться, что никому не пришло в голову стащить мои вещи.

Она протянула ему мешок, но промахнулась и случайно наткнулась на его грудь. На пол выпала «Таймс» с биографией Сэма Хаустона, которую она как раз читала, и плитка шоколада. Эмма, конечно, понимала, что и без того не тростинка, но уж очень любила сладкое.

Она поспешно нагнулась — как раз в тот момент, когда Кенни шагнул вперед. Шляпка Эммы задела его колено и отлетела к груде вещей на полу. Эмма сердито нахлобучила ее на свои непокорные кудри.

— Простите.

Обычно Эмму нельзя было назвать неуклюжей, но в последнее время неприятности так одолели ее, что лучшая подруга Пенелопа Бриггс утверждала, будто ей грозит неминуемая опасность превратиться в одну из «тех милых крошек с тараканами», так любимых создательницами английских детективных романов.

Сама мысль о том, что всего в тридцать она вот-вот станет «милой крошкой с тараканами», невыносимо угнетала, посему Эмма не позволяла себе думать ни о чем подобном. Кроме того, если все пойдет по плану, беспокоиться не о чем.

Он не помог собрать вещи с пола, не предложил понести сумки, но чего ожидать от человека, столь щедро одаренного матерью-природой?

— Пойдем? — повторила она, взмахнув в нужном направлении сложенным зонтиком, и уже почти добралась до конца терминала, когда осознала, что Кенни не двинулся с места. Эмма повернулась, не понимая, что случилось. Он пялился на ее зонтик-трость. Странно. Зонтик как зонтик, что он в нем нашел? Может, он вообще медленно соображает и куда более дебилен, чем она посчитала?

— Вы… э-э-э… всегда так указываете направление? — поинтересовался он. Эмма с недоумением опустила глаза на цветастый зонтик, гадая, что, черт возьми, имеет в виду Кенни.

— Нам нужно попасть в багажное отделение, — терпеливо пояснила она, ткнув для наглядности ручкой куда-то вперед.

— Знаю.

— Ну и?..

Кенни обалдело уставился на нее.

— Нет, это я так, не обращайте внимания.

И едва он сделал первый шаг, она рванулась вперед. Юбка развевалась, непослушный локон прилип к щеке. Ей, возможно, следовало бы задержаться на несколько минут и привести себя в порядок, прежде чем покинуть самолет, но она так устала, занимая детей, сидевших через проход, что совершенно забыла о себе.

— Мистер Тревелер, мне кажется… — начала она, но поняла, что говорит сама с собой. Эмма снова остановилась, обернулась и обнаружила, что Кенни таращится на витрину сувенирного киоска. Она покорно стала дожидаться, пока он соизволит обратить на нее внимание.

Напрасно. Он прилип к киоску.

Эмма со вздохом направилась к нему.

— Что-то не так?

— Не так?

— Нам нужно получить багаж.

Кенни нехотя поднял глаза.

— Я тут подумал, что неплохо бы купить новый брелок для ключей.

— Именно сейчас?

— Возможно.

Он передвинулся на шесть дюймов влево, чтобы получше разглядеть товар.

— Мистер Тревелер, по-моему, нам нужно торопиться.

— Видите ли, пару лет назад друг дал мне брелок от Гуччи, но мне не слишком нравятся вещи с чужими инициалами.

— Вы получили этот брелок несколько лет назад?

— Вот именно, мэм.

Она вспомнила когда-то слышанную проповедь на тему, как щедро вознаграждает Господь людей, чем-то обделенных в одной области, даря им необыкновенные таланты в другой. Например, недостаток мозгов возмещается иногда удивительной красотой.

Волна сострадания захлестнула ее, а вместе с этим пришло и чувство невероятного облегчения. Кажется, ей не придется прилагать слишком много усилий. Его невероятная тупость все значительно упрощает.