В постели.

Идея осенила его внезапно, да так и застряла в голове. Кенни улыбнулся. Именно образ мышления сделал его чемпионом трех континентов. Лучший способ не придушить ее — как можно скорее избавить от одежды. Предпочтительно в следующие же два дня.

Молниеносная победа — дело нелегкое, это некий вызов его способностям, но Кенни все равно нечего было делать, поэтому вполне можно попробовать. Он подумал о пятидесяти долларах в день, обещанных Эммой, потом вспомнил о трехмиллионном гонораре, который получит в этом году, и искренне улыбнулся. Впервые с того времени, как нечистый на руку менеджер втянул его в финансовую аферу, повлекшую за собой дисквалификацию, ему стало немного легче. Но улыбка быстро сменилась угрюмой гримасой, стоило Кенни представить реакцию Франчески, когда Эмма упомянула о пятидесяти долларах. Она, должно быть, ухохоталась, решив умолчать об этой пикантной детали. Кенни не переставал удивляться, что такой упертый безжалостный ублюдок со стальными глазами, как Далли Бодин, не способен справиться с женой. Единственной женщиной, распоряжавшейся когда-то Кенни, была его психованная мамаша. Она едва не разрушила его жизнь, прежде чем он взялся за ум. И при этом получил урок, который усвоил крепко-накрепко. С тех пор он не позволял ни одной бабе взять над ним верх.

Он искоса зыркнул на леди Эмму с ее кудряшками цвета жженого сахара, кукольными щечками, аляповатыми розочками и трясущимися вишенками. Всю свою взрослую жизнь он манипулировал женщинами и никогда не давал им забыть, где их истинное место.

В кровати. Прямо под ним.

— Это не отель!

По дороге Эмма незаметно задремала, но уже успела прийти в себя и, взглянув в окошко «кадиллака», увидела, что они въехали в окруженный забором двор, по всей территории которого были рассеяны строения.

Эмма вовсе не собиралась спать, тем более что давно ждала встречи с Техасом, но Кенни упорно игнорировал ее вежливые намеки на головокружительную скорость, с которой машина мчалась по шоссе, так что пришлось от страха прикрыть глаза. Об остальном позаботился организм, измученный разницей часовых поясов.

У себя дома она предпочитала ходить пешком или ездить на велосипеде, к восторгу учениц. Но ей исполнилось всего десять, когда она попала в ужасную автомобильную катастрофу, лишившую ее отца. Хотя сама девочка отделалась всего-навсего переломом руки, с тех пор в машинах ей становилось не по себе. Она стыдилась своей автофобии и ненавидела всякие проявления слабости в себе.

— Поскольку вы хотите побольше сэкономить, — пояснил Кенни, — я подумал, что лучше остановиться здесь.

Эмма оглядела дорогие на вид домики, которые американцы именовали коттеджами. Все оштукатурены, с зелеными черепичными крышами. И везде цветы, а с невысоких оград, отделяющих одно здание от другого, свисают гроздья бугенвиллеи.

— Но это похоже на частное владение, — запротестовала она, когда Кенни свернул на подъездную аллею.

— Да, и принадлежит моему приятелю, — пояснил он, нажатием кнопки открыв ворота гаража. — Сейчас его нет в городе. Можете занять соседнюю с моей комнату.

— С вашей? Вы тоже здесь живете?

— Разве я только что не сказал?

— Но…

— Не хотите бесплатное жилье — не нужно. По мне так все равно. — Он развернул машину. — Правда, вам не пришлось бы тратить сотню баксов в день, но если вам все равно, немедленно везу вас в отель.

Кенни включил зажигание.

— Нет! Я не знаю… то есть не уверена…

Кенни остановил «кадиллак», успев лишь наполовину выбраться из гаража, и уставился на Эмму.

Она не привыкла к колебаниям, особенно когда сама не понимала, по какой причине возражает. Что ей до того, живет он здесь или нет? Разве она не отправилась в это путешествие с твердым намерением потерять свое доброе имя?

При мысли об этом в животе похолодело, но она приняла решение и не опозорит имя школы своей трусостью.

— Ну как, согласны?

— Да. Уверена, что это наилучший выход.

Кенни снова въехал в гараж.

— Во дворике стоит большая ванна с подогревом.

— Ванна с подогре…

— А что, в Англии таких не бывает?

— Бывают, конечно, но…

Кенни заглушил мотор и вышел. Эмма последовала за ним.

В дальнем конце гаража высилась груда коробок и было устроено нечто вроде винного погреба. Эмма, во всяком случае, увидела штабеля покрытых пылью бутылок.

Кенни направился к двери, ведущей в дом, но Эмма поспешно напомнила:

— Мистер Тревелер, я…

Он повернулся.

— Я хотела сказать — мои чемоданы…

Кенни, испустил усталый вздох человека, чье терпение подвергается тяжелым испытаниям, но все же открыл багажник и заглянул внутрь.

— Знаете, человеку с больной спиной ужасно вредно таскать такие тяжести.

— У вас болит спина?

— Пока нет. Подчеркиваю, пока.

Эмма едва скрыла улыбку. Он просто невыносим, но довольно забавен. И чтобы проучить его, она гордо промаршировала к багажнику и собственноручно вытащила чемоданы.

— Я сама их понесу.

Но неотесанный олух, вместо того чтобы устыдиться, довольно ухмыльнулся:

— Я придержу дверь.

Раздраженно морщась, Эмма втащила вещи в дом.

Они оказались в маленькой кухоньке с зеленоватым кафельным полом, отделанными мрамором кухонными столами и посудными полками с рифлеными стеклянными дверцами. Заходящее солнце, проникавшее сквозь световой люк, освещало внушительный набор кухонной техники.

— Прелестно! — искренне восхитилась Эмма и, поставив чемоданы, прошла в гостиную, обставленную мебелью белых, голубых и различных оттенков зеленого цветов. Какие-то растения с огромными листьями росли у стеклянной двери, открывавшейся прямо в небольшой внутренний дворик, окруженный деревянным заборчиком. У дальней стены стояла просторная восьмиугольная ванна.

Кенни швырнул шляпу на стул, бросил ключи на бронзово-стеклянную этажерку и нажал кнопку изящного автоответчика. Комнату наполнили звуки женского голоса с протяжным техасским выговором:

— Кенни, это я, Тори. Позвони, как только вернешься, сукин сын, иначе, клянусь Богом, я свяжусь с антихристом и наябедничаю, что ты гоняешься за несовершеннолетними католичками. Кстати, у меня остались твои пинги, в том числе и Большая Берта, та, с которой ты выиграл «Колониел». Я не шучу, Кенни. И переломаю их в щепки, все до единой, если не объявишься сегодня к трем.

Кенни широко зевнул. Эмма украдкой бросила взгляд на элегантные часы, красующиеся на этажерке. Ровно четыре.

— Похоже, она сильно рассержена.

— Тори? Нет, просто такая манера говорить.

— Это ваша жена? — не сдержала любопытства Эмма.

— Я никогда не был женат.

— Вот как, — выжидающе обронила она. Кенни рухнул на диван с таким видом, словно пробежал марафонскую дистанцию. — Значит, это ваша невеста? Или подружка? — против воли выпалила Эмма, окончательно заинтригованная великолепным лентяем.

— Моя сестра. К несчастью.

— Я не совсем поняла, что она имела в виду. Большая Берта? Пинки?

— Пинги. Клабы для гольфа. Ну, клюшки такие.

— А, значит, вы играете в гольф! Этим объясняется ваше знакомство с Франческой! Некоторые наши преподаватели тоже увлекаются гольфом.

— Неужели?

— А я катаюсь на велосипеде, чтобы поддерживать форму.

— Угу.

— Я большая поклонница ежедневных физических упражнений.

— А я преданный поклонник пива. Хотите бутылочку?

— Нет, спасибо. Я… — Эмма вовремя осеклась. — Собственно говоря, я обожаю пиво.

— Прекрасно, — кивнул Кенни, поднимаясь. — Можете занять спальню в конце коридора наверху. Буду ждать у ванны с парочкой холодненьких, как только разденетесь.

И прежде чем она успела ответить, Кенни исчез. Эмма нахмурилась. Для человека, передвигавшегося медленнее черепахи, у него просто изумительная реакция.

Кенни развалился в ванне, стоявшей в тени маленького внутреннего дворика. Последняя модель и, несмотря на скромное название, снабжена системой охлаждения, позволяющей сохранять приятную прохладу воды жарким техасским летом. Но к вечеру, когда солнце пекло не так сильно, приятно полежать в тепле.